Zak Dummy - Когда богу стало скучно 4 том [СИ]

Как и сейчас. Открыв на секунду тяжёлые веки, я увидел размытый силуэт возле кровати. Он такое чувство, что сидит, держа что-то.

- *******.

Что-то царапнуло слух, так что я непроизвольно поморщился, но после сразу же закрыл глаза. Уж слишком тяжело было двигаться.

-------------------------------

— Ммммм.

Сжав кулаки, потянулся, даже не открыв глаза, а только сильнее жмурясь.

— в **о в**л **о**ц.

— А?

Резко, словно отскоченый попрыгунчик, запущённый со всей силы, распахнул веки.

Посмотрел в бок.

— Дядя?

Дядя Марк сидит, закинув ногу на ногу, возле меня на стуле, который только недавно был у письменного стола. В его руках книга, открытая где-то на середине. Твёрдый переплёт, серая обложка. Название не могу разглядеть, но написано белыми жирными буквами.

— Долго же ты спал. Хотел бы я себе такое позволить.

Лёгкая улыбка окрасило его лицо. Медленно закрыв книгу, предварительно согнув уголок страницы, он нагнулся ко мне.

— Ну что? Выспался наконец? Или же ещё три дня собираешься дрыхнуть?

— Думаю три дня даже для меня слишком.

— И это говорит человек, проспавший почти три дня.

Он улыбнулся шире, уперевшись руками о край кровати.

— Три дня?

Посмотрел в окно. Уже начало понемногу светать.

— Да. Но тебе как вижу пошло только на пользу. Хотя бы теперь на мумию не похож.

Зевнув, протёр заспанные глаза.

— О.

Только недавно дряхлые руки, походившие на руки старого и больного раком моряка, проработавшего лет тридцать в море, помолодели, как минимум на лет двадцать.

Они уже не такие тонкие, да и кожа растянулась. Хоть и до нормы далековато, но уже намного лучше.

— Эх ты. Треклятый сорви голова. Я уже подумал, что ты в кому в пал. Место себе не находил. А ты просто дрых.

Сильно, надавив на голову, он начал тормошить мои волосы.

— Просто устал сильно.

Услышав ответ, он остановился. Его лицо снова стало серьёзным. Откинувшись на спинку стула, он спросил.

— Сложно было?

— Да. Очень.

Губы задрожали, но только на секунду. Я остановил дрожь, прикусив губу.

«Надеюсь, что больше никогда туда не вернусь»

Недолгая тишина.

— Дядь?

Я слышу стук собственного сердца и звук. Сложно разобрать. Но вроде так звучит ветер, дующий справа. Там, где разбитое окно.

— Да, Лоран?

Одинокий луч солнца коснулся кожи на руке. Мурашки прошли по телу.

— Что такое ад? Как это место описывает религия?

— Ты же знаешь? Я уверен на все сто одиннадцать процентов, что ты как минимум несколько раз читал Филру.

— Три, если быть точно. Но я так и ничего не понял. Да эта книга хороша, если судить отталкиваясь от того, что это просто художественная литература с философским уклоном, но как реальная история происхождения мира… Это просто смешно.

«Ад и рай, ангелы и демоны, бог и дьявол, добро и зло, традиции и ритуалы, создание мира за десять дней и судный день. Это всё весьма субъективно и даже бредово.

Ад может быть, как и место захваченное огнём, так и камерой пыток, а для кого-то одинокий дом. С раем и всем остальным тоже самое. Ведь мир не делиться только на чёрное и белое.

Так что судить людей, как и всё происходящее, как хорошее и плохое просто глупо»

— Когда Мариса, изгнали из жизни земной, местом испытания величавшее, он пал глубоко, провалившись на сотни тысяч метров в землю. Туда куда не попадает свет надежды божьей, куда не проникнет воздух, питавший тело и там он окропит чёрную душу кровью, дабы она очистила её от промыслов дьявольских.

Зачитал я отрывок из Филры, смотря в потолок.

— История грешника Мариса глава шестая стих третий.

Ответил Дядя, смотря мне в глаза.

Его голос до сих неприятно режет глаза. Приходиться больше сил тратить на то, чтобы не отвлекаться от его губ.

— Знаю, но вопрос не в этом. Я хотел понять, почему во всей книге нет точного описания ада. А только лишь его функции.

— Может потому, что всё субъективно?

Он лишь улыбнулся.

— Ты ведь сам, когда-то давно говорил, что ад для кого-то может быть одиночеством, а для кого-то болью. Есть и такие, что в сексе найдут свой ад. Поэтому и нет точного описания.

— Ну тогда получается, что и добро и зло тоже субъективно. Тогда кто в праве судить, что такое добро, а что зло?

— Это сложный вопрос…

Сглотнув, он посмотрел в потолок, а потом на меня.

— Так все говорят. Мне же кажеться, что всё до безобразия просто. Единственный кто определяет, что плохо, а что хорошо это только сам человек.

— То есть я могу убить кого нибудь и считать, что это не зло, только потому что я сам так считаю?

«С такой трактовкой общество бы давно развалилось»

— В идеале да, ведь каждый человек сам себе судья и палач.

Закрыв глаза он приподнял открытые ладони.

— Но так как для общества, да и других людей это не очень удобно, а то и вообще опасно, поэтому и придумали заповеди, смертные грехи и их современную замену — закон.

Подняв указательный палец, он продолжил.

— Это неплохо. Нет. Даже наоборот хорошо. Они помогают львиной доле людей, если говорить более деловитым языком то, просто взять готовые наработки и жить по ним. Чтобы не утруждать себя лишними раздумьями и порицаниями со стороны общества. Не все ведь хотят быть изгоями, как ты. Да и не стоит забывать об обществе в целом. Всё же если бы каждый не боялся кары, будь это божья или же уголовное наказание закона, общество не смогло бы основаться. В итоге, мы бы все вымерли, как вид ещё в эпоху динозавров. Ну или в самом позитивном развитии истории, остались бы где-то в среднем веке, если бы ещё доросли до него.

«В его словах есть логика. Всё же я творил зло. Ненавидел, избивал, грабил и даже убивал. Я не видел в этом ничего плохо, но подумав, я понял, что совершил. С этой точки зрения я могу принять его умозаключение о том, что каждый человек сам себе судья и палач, но всё же… Не хочу думать»

— Где Хильда?

— Закончим разговор на философскую тему и перейдём к обыденности. И то правильно, а то это может перерасти в софистику.

Хлопнув ладонями друг о друга, он продолжил.

— Я приказал запереть её в темницу. Ты её сильно приложил, но она очнулась в тот же день.

Он, устало вздохнув, прикрыл глаза рукой.

— Эта сильно буянила первое время, как и её сучка, но постепенно они затихли.

— Хочу навестить её.

«Нет, это не он»

Кисти рук, особенно кончики пальцев похолодели, так сильно, что уже я их почти не чувствую. Колени болят от каменного пола.

«Это всё мне приснилось»

Пахнет сыростью и застоявшемся воздухом. В горле пересохло, губы потрескались.

— Выпусти меня отсюда.

Сорванным голосом, от которого горло покрывается привкусом железа, я уже не знаю в какой раз, попыталась достучаться до парнишки лет семнадцати, что уже почти три часа сидит на против решётки. Он даже не смотрит на меня, а читает какую-то книжку.