Комбат Найтов - Королевская кобра [litres]

Василий же, со мной, занимался созданием тралов. Дело было в том, что его оставили «сторожить котел». После удачного «отжатия» «поля дураков», когда, воспользовавшись дождливой погодой и утренним туманом после дождя, удалось быстро и практически без потерь отбить села Три Отрока и Старое Ракомо, тогда батальон уперся в минные поля и инженерные сооружения, созданные немцами между берегами Веряжи и Ракомки. Немцы вовсе не дураки, как нам показывали в фильмах Алма-Атинской киностудии. Они сняли часть наших же противотанковых заграждений и использовали наши же противотанковые мины, которых на рубеже Мшаги было поставлено море. Карту минных полей они добыли еще у 128-й стрелковой дивизии, взяв ее инженера на таком же липовом посту НКВД. И таскали эти мины с собой, на случай перехода к обороне. Так как против них действовали тяжелые танки, они заранее предположили, что на единственном танкоопасном направлении требуется поставить ловушку. Правда, пострадал только один танк, который потерял гусеницу и каток, и был эвакуирован спустя несколько минут. Немцам он не достался. Но танкам пришлось отойти, перед минным полем осталась только пехота. Село Желкун осталось у противника. Часть надолбов была бетонной, а большую часть составляли «ежи» из рельсов, перед которыми лежали мины. Местность открытая, и саперов туда не сунешь. Вот и пришлось возле Березовки полигон строить, и ИМР городить, да не один, а три, сняв башни с трех танков. Ножевой трал сделали с расчетом, чтобы выдерживал попадание 210-мм снаряда. Ну, а бить в борт мы немцам не позволим. Основной сложностью были гидроцилиндры, поэтому пришлось выписывать командировку в Ленинград.

Целый месяц был убит на то, чтобы паровозостроительный завод соорудил три трала и установил их на танки. Опробовали их на полигоне, позвав Баранова посмотреть, как работает машина. Мины на полигоне стояли и немецкие, и наши. Часть металлических надолбов имела цепные якоря. Сооружал полигон капитан Ильченко, командир 50-го инженерного батальона Новгородской армейской группы. Меня лично волновал один вопрос: справится или нет этот ИМР с работой без крана и захвата, так как подобная техника была просто недоступной. Ее еще попросту не изобрели. На полигоне танки вырвали все надолбы и подорвали все, что было установлено на площадке. Действовать решили днем. Нас Баранов в бой не пустил.

– Чапай, твое дело мозгами работать и руководить прорывом. От управления боем зависит успех операции.

Небольшое количество артиллерии у нас уже было, плюс задействовали все имеющиеся стволы 85- и 88-миллиметровых зениток и шрапнельные гранаты танков. Заслон создали. ИМРы проделали проходы, попутно заровняв несколько полукапониров немцев с тяжелыми орудиями. Их немцы на прямую наводку поставили и прикопали. ИМРы прикопали их еще глубже, вместе с расчетами. Батальон ворвался в расположение немцев и устроил маленький тарарам.

– Четвертая! Быстро к лесу! Давить все к чертовой бабушке!

Немцы за лесом, Нероновым бором, держали свои пушки. Там скотные дворы были, вокруг них их и расположили. Потеряв тяжелое вооружение, немцы начали сдаваться. Командовал в котле генерал-лейтенант Шпонхаймер, командир 21-й пехотной. В этом бою батальон потерял три танка вместе с экипажами.

Но победные фанфары звучали недолго: в тот же день Баранову и Челышеву приказали сдать командование и самолетом вылететь в Москву в распоряжение ГАБТУ. Здрасьте, приехали! Что мы там потеряли?

Приказа мы не видели, его сообщили из дивизии, привез его капитан Давыдов, кому и требовалось сдать командование.

– Приказано поторопиться с передачей, самолет за вами уже вылетел из Ленинграда.

– А кто «вами»?

– «Батю» забирают. – Несмотря на то, что Баранов командует дивизией не так давно, он заработал эту кличку, лучше сказать «звание». – Вам приказано ждать его и самолет в Ново-Михайловском.

Подошли к столу, Василий раскрыл карту.

– По списку – пять рот – четыре по 10 КВ-3, одна – имеет 15 машин: 11 – КВ-3, два КВ-2, две БТэхи. Пятая рота – приданная, второй танковый полк. В строю – 52 машины. Четвертая рота сегодня потеряла три КВ-3. Три танка первой роты переделаны в тяжелые машины разграждения. Их башни находятся в ремроте в Ермолино. В строю – 349 человек: 255 членов экипажей, ремрота – 69 человек, артснаброта – 18, семь человек управление. Вот список личного состава, погибшие отмечены. Заявки на пополнение отправлены, семь полных комплектов на складах. Имеем двадцать шесть тонн топлива в резерве. Вроде все. Вот старший адъютант батальона, старший лейтенант Ильин.

Ильин протянул обоим по листу приказа о передаче имущества и обязанностей. Хмурый и недовольный Василий расписался в одном из них, затем во втором экземпляре.

– Сдал – принял.

– Чем недоволен, Василий Иванович, в Москву же едешь? – спросил Давыдов.

– «Нас и здесь неплохо кормят!» – ответил я ему словами из мультфильма, который он не видел. – Ильин, машину бывшему командиру выдели!

Они вышли из блиндажа, поднялись наверх, подошли к теперь уже бывшей машине комбата. Василий похлопал ее по переднему грунтоотбойнику.

– Интересно, она ведь именная, подарок заводчан именно мне. Ильин, узнай, пожалуйста, об этом. Я вам черкану, и если будет возможность, то заберу с собой. Иван! Сафонов! Вещи мои вытащи, будь другом! – крикнул он в люк механика.

– Василий Иванович! А ты куда?

– На кудыкину гору, Ваня. Гусей пасти. Вот твой новый командир.

– Яков Алексеевич, – представился Давыдов.

– Как же так, Василич?

– Не знаю. Давай! – они пожали друг другу руки.

Пока шли к машине – собрался народ, подошел Родимцев. Опять прощания. Но над головой прогудел ПС-84 и три истребителя прикрытия. Время. «Козлик» дернулся и, поднимая пыль, выскочил на дорогу к аэродрому. Самолет еще подруливал, когда Василий уже здоровался с генералом. Тот, как и он, был очень недоволен этим приказом.

Москва, Главное АБТ управление МО,

21 сентября 1941 года

Через три часа, сделав солидный круг, чтобы не попасться «мессершмиттам», сели на Центральном. Там их ожидала машина Управления, которая привезла их на улицу Фрунзе, 19. Генерал-майора Баранова охрана поприветствовала и пропустила, нас с Василием направили в комнату ожидания. Но не прошло и пяти минут, как в помещение зашел какой-то подполковник танковых войск и пальцем показал на Василия:

– Челышев?

– Я, товарищ подполковник.

– Чего расселся, быстро наверх!

И мы зашагали с ним по коридорам Наркомата обороны. Назад будет не выйти! Столько поворотов и лестниц! Подполковник отворил дверь, на которой была прикреплена табличка: ГАБТУ Приемная. Войдя, сам подполковник прошел к столу и сел, а Василию показал на вешалку, показывая, что куртку требуется снять. Его глаз задержался на Золотой Звезде и ордене Ленина. Но он показал, чтобы Василий расправил гимнастерку.