Алексей Ар - Четверо и один

— Тихо, крошка. — Бэрит прижал Ка к груди. — Пусть большие сами разбираются.

— У тебя кровь… Тебе больно?

— Ничего, потерплю.

— Если вы не остановитесь, Средоточие погибнет! — крикнул Брон, оплетенный хороводом белых нитей.

Его услышали. Бойцы замерли в живописных позах.

— Да… — Т’хар с трудом перевел дыхание. В какой-то миг он пожалел о появлении Четрна на свет. — Если вам нравится ненавидеть — ненавидьте меня. Хотите злиться — злитесь. Средоточие ваш дом, вам и решать — уцелеет мир или нет.

— Разверни доклад, — Михаил отряхнулся. Слегка качнул головой — шею кольнула легкая боль.

— Всенепременно, — улыбнулся Т’хар. — В Ладоре.

— Ахун бибар. Теперь они не враги? — Четрн вопросительно посмотрел на друзей.

— Мы дадим им шанс, — успокоительно сказала Лаони.

— Тогда, Старик, отойди. Не туда… Правее… Еще правее. Теперь назад… Замри.

С неба рухнула скала. Земля ощутимо вздрогнула. Срывая покровы листвы и вьюна, несколько молодых сосенок качнулись к дороге.

В падении Михаил заметил — к нему приближается коричневато-зеленая тень. Он попытался увернуться… Темноту рассек красноватый луч, низводя угрозу в шипевшее марево. Ласковый ободряюще пискнул.

— С тобой Чет, только апокалипсис делать. — Принимать вертикальное положение Михаил не спешил.

Довольный Курьер отстранил Ка и снисходительно пояснил:

— Я не знал, что мы помиримся…

Стразор молча атаковал. Преодолел метра три, мельком глянул на Лаони и остановился. Напряженно выпрямился в тщетной попытке преодолеть внутренние позывы. Сдавшись, отбросил топор, покраснел и хлопнул себя по заду:

— Плохой… — Хлопок. — Я бедный и плохой.

Михаил подобрал отвисшую челюсть. Чистильщику не повезло столкнуться с силой разгневанной Мистерии.

— Мило, — прокомментировал Старик.

Глухо рыча и сыпля невнятными проклятиями, Стразор бегом спустился с холма и метнулся в лес. Качнулись ветви, скрывая силуэт ожившей тьмы.

Т’хар шепнул Брону пару слов, дождался согласного кивка и обратил взор к городу.

— Чего ждем? — Четрн стиснул эфес Тиг-Лога. Легкие порывы ветерка гоняли над дорогой седые клочья тончайшей пыли. Мерно шумел лес.

— Терпение, молодой человек, — сказала Белая Мать.

— Спелись, — буркнул Михаил.

В долине, на оттененном рощами тракте, вспыхнула яркая точка — солнечные блики сопровождали роскошный экипаж, запряженный четверкой лошадей. Покачивая сиявшими бортами, экипаж одолел дорожные извивы, бодро въехал на холм и остановился перед Повелителем. Плеснула вода в колее. Лошади гарцевали, кося лиловыми глазами на людей, от конских крупов волнами накатывал жар.

Михаил изучил герб, выгравированный на дверцах — стилизованное изображение импульса на фоне солнц, заключенное в волнообразное кольцо с прочерченными наполовину радиусами. Блики солнц играли радугой на драгоценных гранях.

— Лопата денег, — буркнул Чет, задержав взгляд на чопорном кучере, изваянием застывшем на козлах.

— А где беги? — на всякий случай спросил Михаил.

— Нигде стараниями Дэма. — Старик помрачнел. — Прошу, садитесь. Мы отправляемся в Ладор.

Обитые бархатом сиденья приятно расслабляли натруженные мышцы. В карете пахло фиалками и миндалем.

— Вы потрудились. — Михаил с интересом рассматривал фасады домов, проплывавшие за окном. Стеновые барельефы и росписи не повторялись, сливаясь в калейдоскоп красок. — Сколько я отсутствовал?

— Полгода, — усмехнулся Т’хар. — Могли отстроиться быстрее, не береги Эдэя силы.

— Эдэя? — быстро переспросила Лаони, вынырнув из медитативного созерцания убранства кареты.

— Ненавижу загадки. — Настройщик переглянулся с Четрном.

— Загадки нет. В метафизическом аспекте сила Эдэи изменяет предначертанное.

— Так вы нас и собрали, — поняла Лаони.

Т’хар отвернулся к окну.

Карета выехала на торговую площадь. Разномастные лавки, пестрые товары, хор зазывал и суетливая толпа нахлынули девятым валом. Восседавшие рядком нищие у белокаменной стены принялись хвалебно биться головой о мостовую. Звонко стучали колеса по брусчатке. Т’хар поморщился.

— А подать? — спросил Михаил.

— Молодой человек, уважайте возраст, — нахмурилась Белая Мать. Старик посмотрел на нее с благодарностью.

Арки, мостики, изысканные островерхие домики чередой светотени промелькнули на запылившейся панораме окна.

— Прибыли.

Со скрежетом распахнулись врата в дворцовой стене, допустив экипаж во внутренний двор. Колеса коротким перестуком отмерили брусчатку, и наступила тишина. Вдалеке отчетливо хрюкнула свинья.

Выбравшись из кареты, Михаил бегло оценил планировку дворцового ансамбля и улыбнулся. Строения те же, только дороже. Аккуратный парк зеленью листвы и радугой цветов обрамлял парадный плац. В изумрудном полотне тенями притаились постройки — декоративные и хозяйственные изыски архитектурного мастерства. Под небесной синевой бодренько поласкали штандарты, гербовым разнообразием наводившие мысли о безмерности Фо-рига. На плацу почтительно застыли встречавшие — от слуг на задворках толпы до высших правительственных чинов в авангарде. Они почтительно молчали — в преддверии божественного явления.

— Мы прибыли, — просто сказал Т’хар. Двор взорвался приветственными криками.

Михаил поскреб пальцем в ухе — акустический удар впечатлял.

— Не выйду, — упрямо буркнул Чет. — Их там много.

— Лорд Четрн, который сзади, — дипломатично закончил представление Т’хар. — Названные властители — члены правящей семьи. Ладор — их дом. Табель о подчиненности несколько изменится, но никаких значимых подвижек не произойдет. Тай?

— Да, Повелитель, я оформлю должные бумаги, — откликнулся потревоженный сановник. Михаил вспомнил его благообразную холеность.

— Бюрократы, — заметил Чет, покидая экипаж. Лаони ткнула его в бок и улыбнулась радостным лицам, заполонившим плац нескончаемым хороводом.

— Расходитесь, — возвысил голос Т’хар. Двор начал медленно пустеть. Запахи толпы сменили флюиды парковой зелени в легком дуновении ветерка. — Лот, Сеен, Вейра, Нат, проводите лордов и леди в апартаменты.

Ведомый молчаливым слугой Михаил побрел к громаде дворца, подпирающей небеса. Величие монументальных стен, башен, портиков и анфилад, сплетенных в единую многоцветную композицию, подавляло — пригибало к начищенной брусчатке, взывало к ответственности и долгу, в надежде найти таковые во глубине димповской души. В прохладных замковых коридорах, залитых светом лампад, давление несколько спало. Утонченный декор внутренней отделки скрадывал впечатление помпезности, созданной общей картиной.