Алексей Ар - Четверо и один

— Потому что он п… — Четрн вскочил. — Ахун абыр. Я часть великой стратагемы… Ненавижу быть героем. Понял, Старик? Ты видел у меня квадратный подбородок? Массивную челюсть и грудь колесом видел? Нет? Потому что их нет у меня. Смекаешь?

— Сядь, — коротко сказала Лаони. Рыкнув, Четрн упал в кресло.

— Я участвую, — объявил Ор, сохраняя каменное выражение лица.

— И я. — Лаони ни на кого не смотрела.

— Я напьюсь, — буркнул Михаил, — Я псих, когда пьяный…

Едва слышно заплакала Ка, вцепившись побелевшими пальцами в рубаху Чета.

— Идиоты. — Курьер подхватил девочку на руки и вышел.

— Обрисуй детали, — вздохнул Михаил. Он не прочь последовать за Четом — да так, чтобы пятки засверкали. Подальше от ответственности и призрака безвременной кончины среди россыпи агонизировавших миров.

Т'хар отогнал рукой клубы сигарного дыма, секунду помолчал…

— Я набрал команду ученых из техногенных миров. Оборудовал лабораторию, создал легенду, простимулировал и дал зеленый свет. Результатов немного, но для основ операции хватит. Согласно предварительным выкладкам необходимо отсечь барьером наступление Хаоса и дать возможность мирам восстановиться. Хотите спросить, как распространить барьер на Средоточие в целом? Если действовать от источника… перефразирую — от ядра, можно пробросить связь к любому слою миров. Поскольку к самому ядру доступ закрыт, мы используем…

— Врата Вечности, — воскликнула Лаони.

— Ты права. Прямая дорога к сердцу мироздания. В сухом остатке, вам необходимо войти во Врата на Груэлле и поставить тотальную защиту.

— Ты нас сухим остатком не пугай, — буркнул Михаил.

— Мы не знаем, как Пламя Вечности отреагирует на вторжение, и сможет ли Средоточие восстановить структуру. Мы не знаем, достанет ли защиты на Средоточие в целом — часть ученых полагает, что Барьер охватит лишь текущий слой миров.

— Найдем Врата у границы с хаосом, — высказала предположение Лаони.

— Логично, но не просто… Я достоверно знаю — находясь в Пламени Вечности, можно увидеть спектральные проекции иных Врат. Пробовал… после смерти. К сожалению, проекция не дает представления об удаленности Врат от Хаоса. Вам придется действовать наугад…

— Хоор знает о плане? — тихо спросил Михаил.

— Я соблюдал секретность… — задумчиво ответил Т'хар.

— У меня сложилось обратное впечатление. — Михаил на едином дыхании рассказал краткую историю противостояния с наймитами Врага. — Прибор у Четрна, — закончил он.

— Плохо. — Старик нахмурился. — Я не успею блокировать утечку.

В курительной ощутимо повеяло холодом.

— Когда начнем? — Ор отставил бокал "чизо", лелеемый в ладонях на протяжении беседы.

— Вы устали, но…

— Завтра? — удивился Михаил.

— Нет.

— Мне повторить вопрос?

— У вас сутки. — Т'хар сгорбился.

— Ты подарил нам день, — усмехнулась Лаони и добавила, обретая серьезность: — Я благодарна. Мы закончили?

Ответа Михаил не услышал. Он торопливо покинул комнату в слабой надежде изменить предопределенность событий — сломать капкан чужой воли и в коридорах, наполненных ничего не значившей суетой, обрести толику одиночества. Пустота в голове ширилась, проблесками мысли фиксируя детали дворцового бытия. Шорохи и шепот, бряцание доспехов под мерную поступь патрулей, игра огней с тенями альковов, залов и галерей. Заманчивые улыбки аппетитных служанок. Жизнь текла мимо — обыденно и бескомпромиссно. Стало трудно дышать…

Михаил припомнил планировку коридорных хитросплетений и поспешил к манящему призраку свободы, обретавшему на внутреннем дворе под куполом чистого неба — вне давящих стен и неверного пламени лампад. Лицо овеял ветерок, пройдясь холодком по бисеринам пота на лбу. Настройщик утерся рукавом и замер перед плацом, накрытым жарким маревом. Откровения не снизошло. Неподалеку, шелестя юбками, промелькнула дородная матрона с корзиной белья наперевес. Из парковых красот донесся высокий мелодичный смех. Богема гуляла.

Целеустремленно одолев двор и сподобившись на пару вежливых кивков, должных отметить приветственные жесты встречного люда, Михаил под бдительным присмотром стражи покинул дворцовый комплекс. В глаза плеснула яркая расцветка площади, весело журчал ухоженный акведук по левую руку, фонтаны играли бликами капель над фланировавшими группами горожан. Лавки, мастерские и питейные заведения неброскими, но с виду дорогими вывесками обрамляли площадь приятным глазу орнаментом. Чистые мостовые, приветливые жители — Ладор радовал и заставлял тосковать о доме, будоража крохи памяти разительными контрастами. Михаил прицельно глянул на резную дверь винной лавки — над входом, уютно поскрипывая, покачивалась кованая бутыль. Звякнул колокольчик.

— Секунду… — Из полумрака за стойкой выдвинулся плотный лысоватый лепурец преклонных лет.

— Хоть две.

— Что изволите? — Хозяин расплылся в улыбке.

— Вина жажду.

— День не задался?

Михаил задумался — в мыслях нехорошее слово и никаких перспектив к достойному диалогу.

— Лучшее алькарийское, специально для вас, — оценил мимику собеседника лепурец. — Прямая поставка из Предиса.

Настройщик вздрогнул и, молча расплатившись, покинул лавку. Разминулся с тележкой зеленщика, вскрыл алькарийское и, фальшиво насвистывая, двинулся к тенистой улочке, широким разломом проторившей окраинные застройки площади. Чутье не подвело — ухоженная мостовая вывела к городским воротам. Виденные из окна экипажа несколькими часами ранее они ничуть не изменились — изменилась реальность, данная Михаилу в ощущениях.

Преодолев встречный поток торговых караванов, он выбрался за пределы Ладора и зашагал прочь от города, не допуская в затуманенную алькарийским голову мыслей о цели затянувшейся прогулки. Дорога удобно ложилась под ноги, серебрясь пылью. Пахло полынью и луговыми травами. Волнами накатывал шелест листвы, отмечая редкие купы рощ. Через час показался знакомый холм, увенчанный черным монолитом скалы — экзальтацией силы Чета. Михаил замер перед каменной громадой, подпиравшей небеса, и вспомнил о данном сгоряча обещании увековечить память горестям Фо-рига. Пустота отступила.

***

Ночь черным бархатом реяла над лоджией башни. Ровный свет лампад украсил мозаику стен тенями — застывшие образы, навевавшие дрему. Со двора доносилась перекличка дворцовой гвардии. Михаил отхлебнул вина, лопатками оттолкнулся от стеновой облицовки и приблизился к балюстраде. В голове шумело. Залитый огнями город радужными лентами плыл за дворцовой стеной, искрами пламени на плацу и в парке просматривалась стража.

Настройщик перегнулся через перила и посмотрел на вершину золотой башни. Из окон обители Курьера пробивался слабый свет, золотой дымкой затмевая россыпи далеких звезд. Чет не достижим в показном одиночестве. Не глядя сунув бутылку в угол лоджии, Михаил сонно помотал головой и отступил к лестнице. Спустился в жилую часть башни — к мягкой глубине постели. Обильные складки балдахина его задержали, скрадывая цель — манящую чистоту белья. Совладав с преградой, Михаил скинул одежду, воткнулся головой в подушку и мгновенно уснул.