Ивар Рави - Прогрессор

— Я родился в 1938 году…

Минут десять я слушал сильно сжатую биографию сидящего напротив человека, практически пропуская мимо ушей ненужную информацию. Мое внимание привлекла одна фраза, и я стал слушать внимательнее. Александров, уйдя в воспоминания, даже немного прикрыл глаза, рассказывая о своих приключениях.

— На следующий день после окончания конференции в Кордове по безъядерному миру я вернулся в Мадрид. Второго апреля вылетал мой самолет на Москву, до отлета оставались почти сутки. Около пяти вечера я вышел, чтобы прогуляться по улицам Мадрида, выпить кофе на террасе кафе рядом с отелем. Стояла теплая погода, скорее характерная для мая. Какой кофе там готовили… в Москве такой просто нереально найти, — отвлекся Владимир Валентинович.

— Что произошло дальше? — Мне не терпелось узнать, как человек, находясь далеко от Бермудского треугольника, попал в этот мир и в это же время практически одновременно со мной и американцами.

— Мне принесли кофе, я помню, что официантка была блондинка, обычно испанки брюнетки. И еще она улыбалась, словно была рада меня видеть. — Старик снова пустился в воспоминания, упоминая сногсшибательную фигуру блондинки. Пришлось его одернуть:

— Владимир Валентинович, фигура блондинки не дает ответа, как вы здесь оказались.

— Это все!

— Что все? — переспросил я, не понимая, что он хочет сказать.

— Это все, что я помню, талия и покачивающиеся бедра официантки. Проснулся уже в этом мире на сырой земле, рядом с гниющим трупом мамонта. Лежал я на песке, у самой линии воды, как я туда попал, ума не приложу.

— Подождите, — мне пришлось сделать усилие, чтобы не повысить голос. — Вы хотите сказать, что выпили кофе, посмотрели на зад официантки, а в следующее мгновение проснулись в каменном веке другой Вселенной?

— Именно так, молодой человек! — торжествующе вскричал Владимир Валентинович, — теперь вы понимаете, почему моя ассоциация с прежней жизнью так зациклена на блондинке-официантке?

— Владимир Валентинович, вы несете чушь, — в сердцах воскликнул я, — так не бывает, чтобы человек пил кофе в самом сердце густонаселенного города, а в следующую минуту попал на десятки тысяч лет назад.

— Максим Сергеевич, — ласковым голосом обратился ко мне старик, — а скажите по какому алгоритму попадают в прошлое, если вы знаете больше моего. Нужно произнести магические слова или знать тайные формулы, а может сплясать и загадать желание?

Этот старпер откровенно издевался надо мной. Подавив желание съязвить, ответил:

— Я попал сюда находясь на космической станции, которая пролетела через непонятное свечение. Американцы попали во время учебного вылета из Форта-Лодердейл, что находится в Майами. Их путь пролегал над Бермудским треугольником, как, возможно, и траектория полета МКС во время прохода через свечение.

— Возможно? То есть вы даже не знаете траекторию полета во время пролета через свечение? Вы, кажется, космонавт, Максим Сергеевич? И вы упомянули Российскую Федерацию? Что стало с Союзом? Распался? Значит расчет американцев на «меченного» оказался правильным? В каком статусе наша страна, с какого года вы попали в это место? О каких американцах идет речь? Здесь есть американцы? Вы не в курсе, что мы в состоянии «холодной войны»? И до какого состояния деградировала наша космонавтика, если космонавт даже не знает траекторию своего полета во время прохождения через необычный феномен.

Слова собеседника били по гордости и задевали самолюбие, но любопытство пересилило:

— И у вас даже нет теории, как вы сюда попали из нашего времени? — Мне было трудно поверить, что ученый не пытался разобраться в том, что случилось.

— Теория есть, но любая недоказанная теория абсурдна, — ученый выдержал паузу и спросил:

— Вы слышали словосочетание «Филадельфийский эксперимент»?

— Что-то связанное с перемещением корабля? — Я краем уха слышал про это, но не было фактов, подтверждающих достоверности тех событий.

— Так, вот, — Александров поднялся и прошелся по маленькому помещению, — я думаю, что эксперимент тот был удачным и американцы имели возможность переносить предметы и людей на расстояния. И моя единственная недоказанная теория гласит, что меня выкрали для переправки в США, используя тот же принцип перемещения. Но что-то пошло не так, и я очутился здесь. Иного объяснения у меня нет!

— Это бред, вы же ученый! Такие открытия невозможно держать в тайне, должно быть другое объяснение, — теперь уже я начал говорить на эмоциях.

— Максим Сергеевич, это единственное правдоподобное объяснение, но знаете, что меня беспокоило больше всего все эти годы?

— Что, Владимир Валентинович?

— Что случилось с теми, кто по логике вещей, должен был сопровождать меня в процессе перемещения в США.

— И к какому выводу вы пришли? — Задавая вопрос, я уже предвидел возможный ответ.

— Возможно, что в одном временном промежутке со мной, в этот мир попал один или несколько американцев. И если тот человек или эти люди выжили, где-то а планете строится государство, которое может в будущем создать проблемы всем нам. Но у меня есть к вам вопросы, надеюсь вы сможете на них ответить, это ведь не сложные космические навигационные расчеты.

— Владимир Валентинович, прежде чем ответить на ваши вопросы, попрошу вас воздержаться от оскорблений. Я прежде всего медик, навигацией занимался мой товарищ, руководитель миссии. А что касается «холодной войны», то она давно закончена.

— А знаете, почему «холодная война» не перешла в ядерную, — успокоившись спросил Александров.

— Ну так все боялись «ядерной зимы».

— Верно, — улыбнулся старик, — перед вами, Максим Сергеевич, автор концепции «ядерной зимы», это я не допустил уничтожения человечества. Но вместо регалий и почета доживаю свои дни в каменном веке, окруженный дикарями. «Hoc est fatum», — печально вздохнул старик, а теперь моя очередь узнать, что произошло с СССР после моего исчезновения.

Требовалось осмыслить информацию, полученную от физика-ядерщика, считавшего себя мессией, спасшей планету от ядерной войны. Потом можно и рассказать историю страны с момента прихода к власти Горбачева.

— Владимир Валентинович, хочу поесть ваш чудесно пахнущий рыбный суп, чтобы не торопясь на сытый желудок рассказать вам все.

— Чудесно, моя Гед очень вкусно готовит. Гед — это моя вторая жена, Сед моя дочь, — пояснил мой соотечественник.

— А где первая жена?

— Съели неандертальцы, — самым обыденным тоном произнес Александров, словно речь шла о яичнице на завтрак.

— Мои соболезнования, — выдавил я с набитым ртом. Уха или скорее рыбный суп реально был вкусный, а куски рыбы в нем оказались без костей.