Сергей Извольский - Драго. Том 2 [СИ]

— Этот господин — епископ граф Бергер, — усмехнулась Доминика. — И вам, молодой человек, предстоит горько пожалеть о том, что вы позволили ему сбежать.

— Бергер… Бергер… — пробормотал негромко Валера, явно что-то вспоминая. — Бергер очень плохая компания, — вдруг выдал он неожиданно для Николетты фразу с такими эмоциями, которые она не смогла понять.

— Смысл тебе вселяться в мое тело? И что бы ты сделала со своим? — спросила Доминику Николетта.

— Мое тело превратилось бы в прах, прямо здесь. Заканчивая жизнь и карьеру Доминики Романо — я, вполне официально, погибла сегодня в результате покушения, совершенной диверсионной группой корпорации СМТ.

— Но… что бы ты делала в моем теле?

— В твое теле мне достаточно было бы просто подождать.

— Чего?

— Как ты знаешь, твой друг Массимо в ближайшее время должен посетить замок сэра Джона Холдена. И, по нашей с ним договоренности, он должен убить там некоторых человек, в том числе людей из правления корпорации.

— Как это связано со мной?

— Непосредственно. В ближайшее время будет происходить африканская реконкиста Некромикона, которая начнется здесь, на Занзибаре. В ходе корпоративной войны, по моему плану, погибнут самые влиятельные люди из правления. Ты же, моей волей, сейчас пятый человек в иерархии оперативного департамента. Уже четвертый, с моей официальной смертью, о которой по официальным каналам не объявят. Остальные три тоже должны умереть, а я, в твоем теле, получить неоценимый опыт оперативного реагирования, рычаги давления и самые широкие перспективы.

— Как все хорошо у тебя распланировано.

— Да, мне тоже нравилось.

— План только у тебя в голове, или есть на физическом носителе?

— Конечно нет, — покачала головой Доминика.

Она, наверное, могла бы обмануть любой полиграф. Но не сильного эмпата, в которого после жертвоприношения богине Кали превратилась Николетта.

— Ты хочешь проверить, действительно ли я теперь умею делать по-настоящему больно? — устало поинтересовалась Николетта.

Доминика внимательно посмотрела на Николетту, словно увидев впервые.

— Давай так, это было два раз: первый и последний, — повторила Николетта фразу, которую часто использовал Массимо. — Сейчас прощаю, но следующая ложь обернется для тебя очень неприятными последствиями.

— Все детали у меня дома, на вилле Романо, в тактическом анализаторе. Данные зашифрованы, и никто кроме меня не может их достать.

Николетта только хмыкнула — она видела в деле японца, который с Валерой прилетел на Занзибар. И не думала, что шифры и защита тактического анализатора Доминики способны его остановить.

— Да, у меня есть подробный план того, что я собиралась сделать. Но, Ники, я советую тебе не пороть пока горячку. Подобные знания без опыта их применения — ничто. Я могу быть тебе полезной. Ты можешь отвезти меня тайно на мою виллу, закрыть в клетке и поставить стражу. Поверь, я смогу быть тебе полезной, и я помогу тебе пройти тот самый путь, который приготовила для себя…

Доминика не врала — Николетта это чувствовала. Она действительно готова была помочь Николетте сделать все то, что планировала сделать сама в ее теле. Доминика говорила полностью откровенно.

— …грядет большой конфликт. Сама ты не сможешь справиться со всем тем, что собиралась сделать я в своем теле. Ничего личного, это просто…

— Знаешь, что…

— Что?

— Помнишь, как-то в разговоре ты сказала мне, что когда я окажусь наверху, когда передо мной откроются все пути и невероятные возможности обладания властью, я обязательно скажу тебе: «Мама, спасибо тебе, за то, что была такой сукой».

— Прекрасно помню, — кивнула Доминика.

— Так вот что я хочу тебе сказать…

Николетта вдруг замялась. Ладони ее уже налились пламенем, глаза полыхнули ярче. Она даже открыла была рот, но осеклась на полуслове.

— Скажи-ка мне пожалуйста… а ты на самом деле моя мать? — спросила вдруг Николетта.

— Я тебя не рожала. Но если брать вопросы крови, то да, ты моя дочь.

— Твой муж… Альфредо. Мой отец?

— Нет.

— Кто мой настоящий отец?

— Не думаю, что тебе стоит это знать.

— Не проверяй на прочность крепость моего терпения.

— Твой настоящий отец — герцог Франческо Бальтазар Сфорца.

Николетта застыла, кусая губы и осмысливая услышанное.

«Как?» — только и бился у нее вопрос в мыслях.

— Никто и не говорил, что это было просто, — усмехнулась Доминика. — Ники, еще раз — ничего личного. Ты уже на пути самой вершине, и с этого подъема тебе не свернуть. Сотни самых влиятельных людей мира захотят тебя столкнуть. И даже если ты решишь развернуться и уйти с этого пути, тебя просто уберут навсегда. Ники, поверь, я могу быть тебе полезной. И…

Николетта при этих словах матери вздрогнула, словно ее коснулось нечто отвратное. Мысль о том, чтобы продолжить с Доминикой общение, холодила отвращением сильнее, чем прикосновения ощущаемых как змеиная кожа рук инквизитора.

— Можешь. Но мне не нужна твоя помощь: дорогу молодым, и все такое. К тому же у меня есть Массимо.

— Он тебя бросил, — покачала головой Доминика. — Где сейчас твой Массимо?

— Знаешь, что?

— Что?

— Ты была права. Я действительно хочу сказать тебе: спасибо, что ты была такой сукой, — резко завершила разговор Николетта. С ее руки сорвался плотный и небольшой огненный шар, который влетел в грудь Доминики. Прожигая плоть, шар взорвался, превращая верхнюю половину тела в черную головешку.

— Мразь, — только и вымолвила эпитафией Николетта. Вздрогнув и передернув плечами, все еще чувствуя отвращение, она шагнула назад. Ноги ее подвели — от переживаний, запаха горелого мяса и паленых полос девушку замутило и она, словно пьяная, облокотилась на алтарь.

— Мне нужно поскорее увидеть Массимо, — сообщила она Валере. Но едва увидела, как он отвел взгляд, забыла обо всем.

— Где он?

— Понимаешь…

— Где. Он.

— Видишь ли, с Артуром никогда нельзя быть полностью в чем-то уверенным… но дело в том, что для того, чтобы дать мне возможность тебя спасти и преодолеть защитный барьер, которым этот… Бергер накрыл твой, дом, ему пришлось…

— Ему пришлось что?!

— В общем, Артур чуть-чуть умер.

Темнота. И пришедшее постфактум осознание того, что очнулся.

В голове небольшая спутанность мыслей, но это не мутная тяжесть неушедшего сна; ясность сознания полная. Сумбур как раз из-за этого, что все мысли, чувства, ощущения и эмоции навалились сразу и без раскачки.

Но самое главное в том, что я чувствовал — я жив. Это осознание наполняло меня самым настоящим восторгом. Я сейчас словно плавал в океане чистого, незамутненного счастья. Причем в буквальном смысле — меня как будто мягко покачивало, словно в колыбели. Может быть это такое ощущение после воскрешения? Хотя я не первый раз на эшафоте и раньше таких ощущений не было…