Сергей Извольский - Драго. Том 2 [СИ]

Но все же легкое недоумение от легкой качки многократно перекрывал восторг от вернувшихся тактильных ощущений. Как прекрасно чувствовать тяжесть собственного тела, ощущение простыни по голой коже, прикосновения доверчиво прижавшихся к тебе горячих женских…

Так, стоп.

Перед взором стоит красная пелена — так бывает, когда смотришь на яркое солнце. Или солнце смотрит на тебя. Так и есть — когда я открыл глаза, в глаза ударило яркое утреннее солнце. Лучи которого светили через небольшое открытое окно, на котором даже плотные шторки есть, вот только не опущенные.

От прямых солнечных лучей я сморщился и глаза сразу закрыл. Но перед памятью взора остались не только ярко-красные световые пятна, но и замеченный на краткий миг антураж места, где нахожусь. Антураж, осознание которого помогло сформировать образ окружающей меня сейчас реальности. И это явно не Место Силы, в котором проведен ритуал воскрешения.

Я сейчас в каюте яхты. Вот отчего присутствуют ощущение парения. Сейчас раннее утро, самый рассвет — сильного волнения нет, но все равно чувствуется, что мы не на твердой земле, яхта едва-едва покачивается.

Лежу я на спине, на широкой кровати. Даже на широком ложе — занимающим почти всю носовую каюту. Причем судя по размеру каюты, по угадываемым обводам корпуса, яхта размеров весьма приличных — минимум сорокафутовый круизер.

Но самое главное ощущение — я лежу в обнимку с двумя девушками. Нагими девушками. Да и сам я в наряде Адама, а накрывающая нас простынь сбита в сторону, к ногам.

В картинке памяти на миг открытых глаз я видел, что слева у меня на плече темные волосы, справа волосы светлые. Две головы на моих плечах, руки девушек переплелись, обе равномерно сонно посапывают.

Сейчас правда, судя по изменившемуся дыханию и ощущаемому мною короткому шевелению, яркое поднимающееся солнце, видимо только-только заглянувшее в иллюминатор, разбудило и девушек.

Кто-то вечером жалюзи забыл закрыть? Или это сделано специально, потому что привычка вставать с первыми солнечными лучами — это хорошая привычка?

На несколько секунд я даже задумался над этим вопросом. Просто потому, что думать над таким простым вопросом легче, чем над сонмом вопросов остальных, на которые у меня ответа нет.

Кали, Валера, темный мир отражения, клубящаяся пелена смерти… Николетта. Чем все закончилось? И самый главный сейчас вопрос: что, собственно, вообще здесь и сейчас со мной происходит?

Где я?

Девушка, которая лежала слева (которая с темными волосами, как подсказала картинка памяти), и которая меня обнимала (и которую я обнимал) вдруг пошевелилась.

— Свети-и-ик, — протянула она.

— Мм? — сонно ответила вторая, та которая справа и та которая со светлыми волосами. Потянувшись, она отлипла от меня и перекатилась на другой бок, завозившись в поисках простыни.

— Светик, сегодня твоя очередь завтрак готовить, — а вот эта девушка, когда проснулась, наоборот прижалась ко мне крепче.

— Мм, — снова не очень определенно и сонно ответила Света.

— Свети-и-ик. Ну вставай… Утро, завтрак, взять-взять! — я почувствовал, как та девушка, которая слева, перегнувшись через меня пихнула Светика в плечо.

Света. Светленькая.

Я ее помню. Юный и на вид наивный ангел, но с жесткой деловой хваткой — именно такой я ее запомнил за все то время, пока мы вместе работали.

А вот та, которая слева, которая сейчас лежит на мне и пихает Светика — это Вика. Роковая женщина. Ангел… ну, если не темный, то очень близкий к этому идеалу. Именно такой я ее запомнил за то время, пока мы вместе работали.

И давным-давно, в другом времени и пространстве, мы втроем — Света, Вика и я, возвращались с небольшого мероприятия на работе, посвященному моему неожиданному увольнению.

Возвращались со смехом, шутками и прибаутками. А еще — также все трое, с некоторым возбуждением предвкушения продолжения банкета, который планировали совместно организовать уже у меня дома. Инициатором тогда выступила Вика, и она же уговорами не дала сбежать явно засмущавшийся перспективами Свете.

«Светик, если ты сейчас поедешь домой, ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь!» — хорошо помню, как перегнувшись через стол в ресторане, заговорщицки громко шептала Вика.

Веселье нам, вернее лично мне (Олег, который оказался в моем теле, как понимаю тогда не потерялся), испортила в тот вечер Ангелина Владимировна. Финансовый директор компании из которой я увольнялся, и по совместительству демонесса, которая вынула мою душу из тела и отправила в далекое-предалекое путешествие, в котором меня перехватил Астерот.

Это что же получается, смерть в темном мире отражения вернула меня обратно в старый мир, в первое собственное тело?

По спине пополз холодок. Я не хотел сюда возвращаться… вернее, я хотел, очень хотел — мне все эти разборки, смерти и кровь порядком настоутомили. Но не сейчас — у меня еще куча незавершенных дел! И Николетта… И Саманта… И Анастасия и Ольга — ни с одной еще не договорил, не все обещания выполнил.

Да и судьба мира, если уж на то пошло, тоже не решена…

— Свети-и-к, — между тем протянула Вика. — Света… Светлана! — снова перегнувшись через меня, осыпав рассыпавшимся водопадом волос, грозно пихнула она ее в плечо.

Вздохнув, Света перекатилась обратно, прижимаясь ко мне. Глаз я по-прежнему не открывал, и почувствовал, как легкие поцелуи прошлись мне по плечу, по шее; ощутил, как Света мягко захватила губами, чуть покусывая, мочку моего уха; ощутил тяжесть груди девушки, которая, потеснив Вику, практически на меня взобралась.

А может быть… может быть все, вся та гиря воспоминаний о перерождении Артура Волкова — это бред воспаленного сознания?

И вечер все же слишком удался?

Но яхта?

Как я сюда попал?

Как-как. Все просто: взяли напрокат, и сейчас где-нибудь в Финском заливе неподалеку от Питера…

У меня не было такого ни разу — чтобы вот так погулять, и несколько дней из памяти в минус. Но я неоднократно о таком слышал, а как говорила одна моя подруга — все когда-нибудь бывает в первый раз…

— Арту-ур, — между тем промурлыкала Света мне прямо в ухо. — А ты помнишь… ты помнишь, как недавно было двадцать третье февраля?

Хм. Из своей «прошлой» жизни, с момента падения на грязный кафель в туалете гипермаркета, я не помнил вообще ничего. И это было в августе. Воспоминаний о совместно проведенном с Викой и Светой двадцать третьим февраля даже близко не было.

Отвечать я не стал. Показывать что проснулся тоже.

Возникла долгая пауза.

— Артуу-ур… мур-мур-мур, — чуть громче зашептала Света и сильнее прикусила мочку моего уха зубами.

— П-п… помню, — не сразу справился я с хриплым со сна голосом.