Дмитрий Леонидович - Оборона деревенского борделя [publisher: SelfPub]

А если они даже дойдут, то кто их будет брать на работу, кормить и оплачивать налоги? Ведь все они уже в долгах, и деньги с их счетов будут списываться в погашение задолженностей.

Сообщил мужчинам, что поскольку они не в состоянии защитить свое имущество, женщин в русском секторе у них просто отберут более удачливые самцы. Да женщины и сами от них сбегут, от бедности и отсутствия жилья.

Кандидаты в мигранты задумались, пригорюнились, но желание идти в наш сектор их не отпускало.

Ситуация стала патовой.

***

Тут Лера начала меня дергать за рукав, привлекая внимание.

– Слушай, может пока отвести их на заброшенный прииск, снабдить продуктами, пусть там месяц живут, золото понемногу добывают, а потом поставить их собирать барзотник на болоте, как созреет? Жалко же людей.

Я задумался.

Для сбора ягод неплохо было бы иметь какой-то опорный пункт поблизости. Но от заброшенного (точнее – разгромленного нами с Викой) прииска до болота километров десять. Слишком далеко. Вот если бы у впадения Украинского ручья в Вилячий был хутор, оттуда можно было бы спокойно ходить к болоту на сбор ягод. Только мостик через ручей сделать. Можно и еще проще, поселить их с другой стороны от болота, там, где мы вышли к излучине Вилячего ручья, в десятке километров от деревни Большой Бук.

Поколебавшись между двумя точками, я понял, что первый вариант, у впадения ручья, нравится мне больше. Он равноудален от украинского и русского секторов, там мне проще будет контролировать ситуацию. Еще оттуда есть удобная дорога и к Песчанке, и, по берегу ручья, к двум русским деревням, Большому Буку в одну сторону и Вилячему Ручью – в другую.

Идея мне нравилась все сильнее. Предположим, поселю я их туда. А как потом с них свою порцию дохода получить? Озвучил это сомнение Лере.

– Так ты с ними контракт заключи, за основу рабский возьми, только выбрось оттуда лишние пункты, и вставь, что ты у них будешь половину дохода забирать, со всего, что кроме субсидии.

Решение было интересным. Я погрузился в контракт, внося правки. Потом внимательно просмотрел то, что получилось. Мне понравилось. В результате рабский договор трансформировался в трудовой. По нему я обязался обеспечить работников кормежкой, а они – поселиться там, где я скажу и выполнять работы, указанные мной. Результаты работ будут принадлежать мне, но я буду выплачивать работникам половину от стоимости их продажи. Вишенкой на торте было то, что работник не может разорвать договор до отбытия на Землю, и еще дает банку ФРЧ безотзывное распоряжение перечислять мне половину от его доходов. Это на случай, если работники сами будут заниматься реализацией ягод и прочей добычи. Получилось вроде не рабство, а обязательство платить мне дань.

Разослал будущим данникам образец договора. Они прочитали, резонно решили, что условия вполне интересные, гораздо интереснее жизни в украинском секторе, согласились подписать.

– Среди вас есть строители, охотники, люди с военным опытом? – поинтересовался я.

Военных и охотников не оказалось, видимо они здесь все же зарабатывают неплохо и не склонны мигрировать. А вот строителей нашлось пятеро.

Я коротко объяснил мигрантам, что они на пару месяцев поселятся вне деревни, построят там хутор, заработают денег на той работе, которую я укажу, а потом переселятся в деревню до следующего сезона.

– Так это, хозяин, если вы мужчин готовы брать, может, я кликну пару знакомых? – прозвучал голос из толпы.

– Хорошо, но только строителей или охотников. И не больше десятка.

Я отпустил людей собираться, встречу назначил у фактории вечером, чтобы закупить для них продукты и снаряжение.

А сам посмотрел грустно на своих жен и глубокомысленно заявил:

– Что-то у нас события выходят из-под контроля. Чем дальше, тем масштабнее.

Жены прижались ко мне грудями с двух сторон и обнадежили, что помогут и утешат. А если что, пусть эти мигранты сами свои проблемы решают, наше дело маленькое – указания давать и дань собирать вовремя.

***

Обедали мы всей толпой в кафе рядом с рабским рынком.

Знакомые официантки, которых мы видели в прошлое посещение деревни, узнали нас. Начали соблазнять ветеранов Беляша своими дополнительными услугами. Хотя у парней сексуальный вопрос теперь так остро не стоял, переход был длинным, молодые организмы жаждали ласки, так что кто-то из них ангажировал девиц. И новички из моей охраны давно не видели женского тела, они тоже по очереди отправились в номера, где получили от официанток желаемое удовлетворение.

Мы как раз заканчивали обед, когда в деревню въехал караван машин с рабынями. Два внедорожника спереди, один сзади, а между ними – два больших автобуса. Кортеж остановился у здания рабского рынка, девиц завели внутрь.

И мы пошли туда.

Прямо у входа нас встретил Маловский.

– Олег! – восторженно приветствовал он меня. – Рад вас видеть. Честно говоря, я не ожидал, что вы сделаете такой большой заказ. Вы продолжаете меня удивлять.

– Что вы, что вы, Александр. Я только «для посмотреть» попросил привезти. Может, мне и не понравятся ваши девушки.

Маловский обратил внимание на моих жен. Я их представил.

– Неужели ваши дети будут евреями? – спросил он меня, глядя на Леру. – Вот я прямо чувствовал, что мы с вами не чужие люди.

– Лера, как ты могла! – патетично простонала Вика.

– Ничего не получится! – флегматично ответила девушка. – Я не еврейка, хотя все путают. Мать моя русской была, а кудряшки и смуглая кожа у меня от отца и бабушки-цыганки.

– Ничего, – с энтузиазмом заявила Вика. – Если надо, мы еще одну жену возьмем, еврейку.

После завершения приветствий мы осмотрелись. Рабынь разместили вдоль стен, в разгороженных отсеках, напоминающих стойла в конюшнях, только со скамейками. Кроме нас и администратора сегодня тут больше никого не было. Местные продавцы рабов, очевидно, понимали, что сейчас для продажи не лучшее время, цены сильно упали.

Мы устроились в отдельном кабинете и начали кастинг. Процедура оказалась долгой и утомительной. К нам заводили очередную девушку, мы на нее смотрели, просили раздеться до белья, задавали пару вопросов. Даже не потому, что нас интересовали ответы, а чтобы услышать голос и оценить адекватность. Потом каждый из нас ставил свои пометки, коротко обменивались мнениями, и девушку или вычеркивали из списка, или оставляли, или переносили в резервный список. На каждую кандидатку уходило всего несколько минут, но их было много, так что занимались мы этим часа четыре. Ужасно утомительно.

Затем мы начали торговаться с Маловским. Он начал со скидки в двадцать процентов. Я заявил, что у них были выставлены цены, как для мирного времени, а сейчас война и массовое поступление рабов. И предложил скинуть 50%. Еврей поперхнулся. Начал торговаться от общей суммы. В результате мы сошлись на цене около 65% от начальной. Средняя стоимость рабыни оказалась на уровне около пятидесяти унций. У меня в резерве оставалось почти полторы тысячи. Я пожадничал, и купил вместо пятидесяти девушек семьдесят. Решил лишних девиц продать в жены в нашем секторе. Маловский безумно этому обрадовался. Так обрадовался, что предложил оставшийся десяток за полцены, чтобы обратно не везти. Я представил, как такую толпу вести через лес, посомневался. Но все же решил взять.