Виктор Мишин - Солдат [Солдат. Превратности судьбы. Возвращение]

— Да разобрали кому что, только оружие принесли.

— Да, от ботиночек фрицевских и я бы не отказался, удобные они у немцев.

— Ну-ну, хватит тут нашу советскую обувь хаять, — улыбаясь, проговорил взводный. — Иди оружие осмотри, пристреляйся, патронов мы немецких много захватили.

— Да я вон ленту от МГ сейчас распотрошу себе в сидор, мне надолго хватит. — И я, подхватив винтовку, вышел из квартиры.

Не успев спуститься вниз, натолкнулся на Петруху.

— О, Сань, проснулся? — бодренько так спросил напарник.

— Да. Спасибо, брат, за еду, очень вовремя.

— Да ладно, я же понимаю, ты устал… — смущенно ответил Петя.

— Петь, ты чего? Вместе же воевали, чего ты меня все выделяешь? — И правда, чего-то Петро меня все хвалит и хвалит.

— Так ты вон как знатно воюешь! — продолжал петь дифирамбы напарник и прятал глаза от смущения.

— Пе-тя! — сказал я, уже не улыбаясь.

— Извини, Сань, — напарник замолчал, но через пару секунд выпалил: — Ты же меня спас там, — Петя махнул рукой себе за спину, — меня бы уже не было тут.

— Когда это, о чем ты вообще? — я совсем растерялся, не понимая, о чем говорит друг.

— Когда переправлялись, бомба рядом с баржей упала, помнишь, меня выкинуло тогда, а я плавать не умею. Ты же меня вытянул, что, забыл, что ли? — Ах, вон он о чем. Честно говоря, я и не заметил в темноте, кого я тащил. Было дело. Баржу взрывной волной в скулу шлепнуло, а парень на ногах стоял, вот и полетел за борт. Мне тогда даже прыгать не пришлось, он рядышком бултыхался, я свесился за борт и вытащил его. Блин, там так страшно было, что я забыл об этом сразу, а парень-то впечатлился, оказывается. То-то я думаю, чего он за мной так ходит, помогает, жрать вон притащил и буквально в рот заглядывает, когда я что-нибудь говорю.

— Братуха, забудь ты это. Я же не видел даже, кого вытаскивал, да и любой бы так сделал на моем месте.

— Да вот никто кроме тебя и не кинулся ко мне. А знаешь, как мне от этого страшно было? Меня в детстве дед плавать учил, в пруд швырнул, а я камнем на дно, ну боюсь я воды, не могу себя перебороть. Как оказываюсь в воде, на меня просто паника нападает, не знаю, что делать.

— Вот немчуру расхреначим под орех, сам тебя научу. Слово даю, не надо воду бояться, вода это жизнь.

— Как скажешь, только я все равно утону, боюсь я.

— Эх, вояка ты хренов. Пошли давай, надо мне трофей пристрелять, видишь, какую мне «цацку» командир подарил? — я показал парню немецкую винтовку.

— Ты глянь, сколько тут крестиков на прикладе! — удивился Петро. А я-то, к моему стыду, и не заметил, хотя я ее не особо и разглядывал.

— Затрем сейчас, а скоро звездочки царапать будем, договорились?

— Конечно, — улыбнулся напарник, и мы двинулись к выходу из дома.

Винтовка оказалась в полном порядке. Надо отдать должное немчуре, классная винтовка. На двухстах метрах я спокойно посшибал все банки, что мы с напарником установили для пристрелки. Я, конечно, выпустил для начала пяток пуль, просто чтобы понять, куда она вообще стреляет, а вот затем уже начал стрелять по мишеням. Петруха так и продолжал всячески мне угождать, я даже поругаться хотел, но после повторной нравоучительной беседы тот вроде успокоился. Раньше бой был, некогда ему было думать о таком, а сейчас, на отдыхе, парнишка «поплыл». Просто Петро предложил мне мой автомат таскать, дескать, у тебя винтовка, тебе тяжело будет, вот я на него и «набросился».

— Петь, если не прекратишь так себя вести, я доложу лейтенанту, нехай тебя в другую часть отправят. Мне напарник нужен, а не почитатель, я не девка. А оружие свое сам таскать буду, вот на позиции будем лежать, там да, поможешь, а сейчас прекращай, я тебе всерьез говорю. — На этом и договорились. Отличный он парень, да и не один он, все здесь хорошие и добрые люди, кто из них виноват, что война их перековала?

К пяти вечера с нами связались из штаба полка и, потребовав у взводного отчет по потерям, приказали ждать команду «фас». Ну, сигнал о нашем выдвижении в сторону вокзала. Там первый батальон сейчас рубится, немцы их опять выбили из здания. Где-то рядом сражаются, задница там полная. А наш батальон должен, прорываясь к железнодорожному вокзалу, освободить центр города, дома попутно чистить будем, вот так. Бой на встречных курсах, немцы к Волге, а мы от нее.

Взамен погибшего ротного нам не прислали никого. Так как Нечаев оставался единственным командиром на все остатки трех наших взводов, лейтеха из третьего взвода получил еще одну пулю и его отправили на тот берег в санбат, нашего лейтенанта и поставили рулить остатками роты. Меня он поставил на свой бывший первый взвод старшим. Да, должен быть командир, да где его сейчас взять-то? Вот наступит затишье, или нас отведут назад, то там или нового ротного назначат, или утвердят Нечаева, а на взводы могут новых лейтех прислать.

Я решил немного похулиганить и попросился у командира погулять. На самом деле, недалеко так, через дом от нас всего. Там просто домик удачно расположен, с верхнего этажа я смогу немцев разглядеть, да и пострелять их немного.

— Петь, видишь, где эти суки окопались? — мы находились в развалинах третьего этажа одного из домов, что одной стороной выходил на позиции немцев.

— Ага, смотри, еще один в фуражке показался, — Петя в бинокль рассматривал позиции немцев.

— Вижу, а давай-ка снимем этих, петухов напыщенных, совсем страх потеряли.

— Так заметят и минами накроют! — логично заметил напарник.

— А мы сначала этих офицериков уберем, а потом оба расчета, что позиции только что себе оборудовали.

И началось. Я отстрелял три полных магазина, когда на нас посыпалось… даже и не знаю что. Грохот был такой, думал, обделаюсь. Те развалины, в которых мы находились, разлетались как бумага. Петя оклемался вперед меня и, схватив меня за руку, потащил вниз. И развалины, и заодно весь второй этаж разлетелся в щепки. Мы с напарником отсиживались в подвале и думали только об одном, вылезем ли мы после такого обстрела. Немцы как-то уж очень расстроились из-за уничтожения минометчиков и двух офицеров, долбили артиллерией минут тридцать, мы с Петей напрочь оглохли. Казалось, каждый снаряд разрывался прямо рядом с нами. Дом дрожал, но каким-то чудом пока стоял.

— Ха-ха-ха, — вдруг прорвало напарника.

— Братуха, тебя что, приложило, что ли? — испугался я.

— Да вспомнил, как фриц с ноги на ногу прыгал, когда ты ему в задницу попал.

— А на фига он ее выставил? — я и сам засмеялся. Один солдат из расчета минометчиков вжался в землю так, что я видел только часть его спины, выстрелил, оказалось, что попал прямо в «седло», как он орал, как крутился и подпрыгивал, пока в шоке был, позже-то упал и, покатавшись чуток по земле, затих. Обстрел помешал нам досмотреть эту картину, уж и не знаю, сознание потерял или сдох. Когда закончился обстрел, мы, блуждая по подвалу в темноте, внезапно завернули в какой-то закоулок и обнаружили дыру в углу дома. Видимо, немцы стреляли по всему дому, а не только по верхним этажам. Выбравшись из этих катакомб, охренели. Мы оказались на той стороне дома, что была обращена к врагу. Пока бежали и прятались за угол, немцы немного постреляли, но повезло, не зацепили.