Виктор Мишин - Солдат [Солдат. Превратности судьбы. Возвращение]

«А, так ты домой собрался? Что, писать захотелось, а мог бы и как я, вывалил прямо лежа, да и сделал дело!» — Это я не сейчас, было как-то, но в принципе я прав. А иногда можно и вовсе под себя, если нет возможности сдвинуться. Каждое движение может стать последним. Поймав в прицел кучу, прикинул, откуда видел вспышку. Взяв чуть-чуть ниже и правее, нажал на спуск. Выстрел звонко хлопнул в пустом помещении, а я, выбрасывая гильзу, уже менял позицию. Этот черт опытный, может не дать мне выстрелить второй раз. Заняв новую позицию, уже в обломках на чердаке, нашел кучу и удивился. Та явно приближалась к немецким позициям. Стрелку оставалось едва ли метра три, и он будет в траншее. Блин, я же видел, что попал? Хотя видел-то я, что попал в кучу, а не в человека. Сопровождаю прицелом, палец в любой момент готов нажать спуск.

«Ага, ну и хитрый же ты, сукин сын, да только тут раньше не было меня!» — подумал я и усмехнулся. У фрица явно был «колпак». Это такая заслонка, иногда и правда бывает как колпак. Из металла или из бетона, хотя последний тяжелый, его используют стационарно. Замаскировав колпак под кучу мусора и выставив наружу только ствол и прицел, стрелок может получить пулю, только если ему попадут в прицел, а это очень-очень сложно. Если бы дом был еще на пару этажей повыше, можно было бы стрельнуть в спину или в ноги на худой конец, но с такой высоты его от меня хорошо укрывает его заслонка. Но так как расстояние здесь плевое, я все-таки попробую, когда он вернется. Уверен, новое укрытие он изобретать не будет. Снайпер тем временем, видимо, сполз в немецкую траншею, а чуть позже исчезла с бруствера и куча мусора. Впереди был вечер, интересно, вылезет ли сегодня этот упырь?

Не вылез. Я пролежал до самой темноты. Фрицы еще раз предпринимали атаку. Два раза обрабатывали дом артиллерией, черт, страшно было. Долбят суки из чего-то большого. Дом не просто ходит ходуном, он, казалось, качается, как на канате висит. Амплитуда колебаний вверху выше, трясет изрядно. Я опять на верхнем этаже, убрался с чердака еще в прошлый обстрел, да так и не поднимался. Часов в двенадцать ночи ко мне пришли бойцы от сержанта Павлова.

— Товарищ сержант, отдохнули бы, сколько вы так уже лежите? — бойцы сочувственно смотрели на меня. — У нас каша с тушенкой горячая и чай!

— Вы еще скажите, с сахаром! — усмехаюсь я и обрываю смех от вида парней. Те лыбятся и щурят глаза.

— Обижаете, товарищ сержант, конечно, с сахаром. Пойдете?

— А, уговорили, черти полосатые, кормите меня, а то с голоду сейчас умру. Как в госпитале утром чаю попил, больше еще ничего во рту не было.

— Так пойдемте скорее, бабоньки у нас кашу сварили, все уже поели, один вы да часовые остались.

— Да хватит мне выкать-то, нашел генерала! — серьезно замечаю я и, встав, ухожу с парнями.

Как же охренительно пахнет свежесваренная гречневая каша с тушенкой. Я, казалось, вообще забыл, где я нахожусь и что делаю. Плотно поужинав, я даже не заметил, как вырубился.

Разбудил меня грохот взрывов. Оказалось, что уже светает, и я, наглец такой, продрых всю ночь. Поднявшись из подвала на первый этаж, застал картину «Приплыли». Возле дыры в стене, через которую есть выход в траншею, ведущую на наши позиции, лежали два человека, один явно «готовый», да и второй не жилец уже. Картиной было то, кем были эти люди. Это были давешние разведчики, с которыми я сцепился по прибытию в город. Мертвым был тот, которого я ударил головой, разбив ему нос, вон он у него какой огромный. Чуть теплым был сам лейтеха, их командир. С ним разговаривал Яков, разведчик еле дышал, но что-то еще пытался сказать. Я присел перед ним и заглянул в глаза. Парень подавился на полуслове и выпучил глаза.

— Где их накрыли? — спросил я у Павлова, не надеясь узнать что-то у разведчика.

— Да в пятидесяти метрах отсюда, опять этот говнюк вылез! Сука, никак не поймаем… — разочарованно махнул рукой сержант.

— Сержант, ты ведь снайпер? От выхода на десять часов, там где-то. Когда Володька упал, я вспышку видел… — Я кивнул, показывая, что понял. — Прости, сержант, как-то неправильно получилось тогда, я был неправ, — рука лейтенанта опустилась в карман и поднялась снова, уже не пустой. — Это твое, возьми и…

Лейтенант умер. Я не испытывал к нему вражды, поцапались и поцапались, бывает, если честно, так и забыл я уже то, что у нас произошло. Но то, что он меня узнал и вернул мне нож, заставляло подумать, что совесть у него была, и он отдал бы мне этот сраный складешок, если бы встретил меня, будучи живым.

— Пойду, надо уже «заземлить» это говно, что там болтается! — бросил я и пошел. Пошел я не наверх, а к выходу из дома. Возле пролома в стене остановился.

— Слышь, сержант, у тебя гранаты есть дымовые?

— А то как же! Как начали нас учить немцам капканы устраивать, так и выдают теперь регулярно. Есть и наши, и немецкие. Много надо?

— Скажите пожалуйста, «капканы»! — усмехнулся я.

— А ты думал. Один сержант из нашего полка придумал, он танков столько сжег таким макаром, ни один бронебойщик столько не сжигал. Чего тут смешного? — увидев, как я смеюсь, Яков чуть набычился.

— Без меня меня женили, называется! И сколько там танков я сжег, наверное, штук сто? Или сразу двести? — видя растерявшегося сержанта, я поспешил его успокоить: — Да расслабься ты, половину того, что ты слышал, вранье, пропаганда. — Я подошел ближе.

— Чего, правда, ты придумал? — не веря смотрел на меня во все глаза Павлов.

— Да не бери в голову, просто попробовали с парнями, получилось удачно, а командиры раздули из этой мухи слона. Они такого в штабах наговорят, только слушай. У немцев тут танков, говорили, больше пятисот штук было, и все одновременно наступают, вот ты как, видел тут хотя бы сотню, чтобы лезла на тебя одновременно?

— Нет, самое большее, пятнадцать штук шло, кое-как отбились.

— Вот! А тут ведь у тебя даже не улочка, где не развернуться, вон у тебя какая площадка перед домом. Пустили бы сотню, если им так твой домик нужен, да раскатали бы в блин.

— Слышь, паря, ты хоть еще кому не скажи такого, а то… всякие люди есть вокруг, — взяв короткую паузу, после добавил сержант.

— Ладно, так что, поможешь?

— Что требуется?

— Надо гранаты запустить, думаю, трех штук хватит, видел, какой у них дым получается.

— Куда кидать-то?

— Метров на десять от дома, в направлении на девять, десять и одиннадцать. Понятно?

— Еще бы, ты выйти хочешь и позицию занять, чтобы этот фашист не увидел.

— Ага, да только боюсь вот, как бы не спугнуть мне его, дымом-то…

— А мы тебе поможем, — видя теперь мое удивление, продолжает сержант, — мы прорыв изобразим…

— Э, нет, плавали — знаем. Пока я там этого говнюка отловлю, вы тут перед домом все и ляжете!