Виктор Мишин - Второй Шанс [Начало. Снайпер. Счастливчик]

— Ну, командир, ты и снайпер. Прямо на задании умудрился жену найти, — восклицал Мурат.

— Как будто я специально ее искал, так уж вышло. Встретил частичку себя, вот и сложилось. А вообще, я и вам того же желаю.

— Правильно, а то кончится война, всех девок расхватают. Пока искать будешь, самому и не хватит, — подал голос Костя Иванов.

— Кто про что, а этот все про баб! — сказал Вано, и все дружно заржали.

— Я тебя обрадую, в каком-то смысле. На фронте гибнут в первую очередь кто? — спросил Истомин.

— Кто? — повторил вместо ответа Костя.

— Да мужики погибают. Вот кто! — многозначительно поднял руку вверх Истомин.

— А-а-а, — кивнул, понимая, Костя.

— Вот тебе и а-а-а. Баб после войны столько будет, еще не искать, а выбирать сможешь. Хотя грустно все это, — заключил Истомин.

— Как-то я с этой стороны не смотрел.

— Да хватит вам о бабах. Скажи, командир, банкет будет? — снова заговорил Мурат.

— Нет, Мурат, праздники подождут. Доживем до победы, тогда и погуляем.

— Точно, — покачал головой Истомин.

Нас с Петровичем отпустили на утро домой, дав указания по приему лекарств. Лекарство в ампулах Истомин сразу завез домой и отбыл в управление. Я остался с будущей женой и детьми ждать его возвращения. Петрович появился в одиннадцать часов, принеся какой-то большой сверток.

— Готовы? — спросил он с порога?

— Девчата собираются. Я так всегда готов.

— Да нет, не совсем еще, — важно произнес Истомин. — Держи, переоденься, а то выглядишь как босяк.

Я взял из рук старшего майора сверток и, развернув, ахнул.

— Где же вы взяли сие великолепие?

— Места надо знать. Форма не твоя, но все знаки и даже ордена совпадают. Лейтенант госбезопасности должен выглядеть подобающе.

Я развернул принесенную одежду, да, красивая зараза. Одни звезды в петлицах и щит с мечом чего значат. На новой форме род войск обозначили маленьким значком. У нас, приписанных к госбезопасности, это щит и меч. Красота!

Быстренько переодевшись, разгладил складки. Сапоги уже были вычищены и блестели. Надев фуражку, заглянул в зеркало.

— Хорош, вояка! — заметил Истомин.

В этот момент в комнату вошла моя будущая супруга.

— Какой ты красивый, а у меня и платьев нет, — сокрушенно заметила Светлана. — А в форме не хочу идти.

— Светочка, так это тоже не проблема. Вы с моей Аленкой почти одинаковые, пойдем к нам, подберем тебе что-нибудь. Просто не успеть уже что-то купить.

— А ваша супруга, — замялась Светлана, — не станет возражать?

— С чего бы это, — раздался голос Аленки, входившей в комнату, — держи, я за платьем и ходила.

Алена протянула Светланке красивое бежевое платье.

— Оно новое, ни разу не успела надеть, мне Саша его перед самой войной подарил. Тут, как ты сама помнишь, не до платьев было.

— Ой, спасибо огромное, какое оно красивое! — воскликнула Светланка и бросилась в другую комнату переодеваться. Когда она вернулась, ее было не узнать. Уложив волосы в пучок, закрепив заколкой, она открыла шею… Как же я люблю, когда у женщины открыта шея. Это подчеркивает всю прелесть фигуры. Платье было настолько по фигуре, что казалось, сшито прямо по ней. На ногах были надеты аккуратные белые туфельки, на маленьком каблучке.

— Я готова, — сказала она и опустила взгляд.

— Вы очень красивы, вам идет этот цвет, — заключил Истомин. — Эй, жених, чего молчишь?

Я не мог вымолвить ни слова, да и не хотел. Я просто съедал глазами мою красавицу. Как же она хороша. Да, из-за войны уж забыл, как женщины выглядят не в форме, а вот так, в красивом легком платьице.

— Лейтенант, ты чего, оглох или дар речи потерял?

— Улет! — вылетело у меня.

— Чего? — уставились на меня женщины.

— Да, бывает у него, девчата, не обращайте внимания, ляпнет иногда такое, что сам не поймет, — вступился Истомин и сделал мне страшные глаза.

— Ты просто красавица, — протянул я.

— Идем уже, красавцы, — Истомин посмотрел на часы, — осталось пятнадцать минут. Серег, твои калеки-то где?

— Так я им сказал, чтобы прямо к ЗАГСу шли, недалеко ведь, — ответил я.

В машине мы прижались друг к другу и почти всю дорогу молчали. Только остановившись у дверей ЗАГСа, я все-таки задал вопрос, ответ на который меня интересовал:

— Свет, а я не перегнул? В смысле не тороплю тебя, ведь ты же меня совсем не знаешь.

— Я знаю одно, что мой будущий муж — хороший человек, отличный командир и храбрый солдат. Сережа, да, мы мало знаем друг друга, но женское сердце не обманешь. Я вижу тебя, вижу твои поступки. И главное, мне так хорошо, когда ты рядом! — прошептала она мне в ухо, и от этого ответа я даже покраснел. Вот именно, когда рядом. Скажут завтра к немцам и…

— Скажешь тоже, — опуская глаза, пробубнил я.

— Ты сам-то не ошибся? — улыбаясь и хитро прищурив глаза, спросила Света.

— Нет, однозначно. Как только увидел, нет… Как только я услышал твой чудный голос, я влюбился в тебя… — Вот, черт, понес.

— Идем уже, — подтолкнул меня к двери Истомин.

Вся церемония была очень быстрой. Едва ли заняла четверть часа. На выходе нас встретили мои орлы. Осыпая комплиментами Светлану и подмигивая мне, ребята наперебой вручали нам букеты цветов.

— Спасибо всем, что пришли, поддержали. Ребята, я, правда, очень рад, что вы все пришли.

— Поедем сейчас к нам домой, пообедаем, ну и немного отметим. Как уж без этого, — влез Истомин. Парни весело захохотали и полезли в полуторку, на которой прибыли, за рулем которой восседал наш бессменный Михалыч.

Дома быстренько собрали стол, Истомин и об этом позаботился. Конечно, икры и ананасов не было, но за неимением гербовой пишем на простой.

Сидели до вечера, все весело общались друг с другом, жаль, Зимина не было. Сане хоть и было лучше, но ходить он сможет не скоро. Истомин порадовал, сказал, что у нас всех медовый месяц.

— Александр Петрович, а как же, ведь война идет? — робко спросил я.

— Да уж, идет, — кивнул Петрович, — но у вас слаженная группа. Половине из вас необходимо продолжить лечение, не говоря уж о том, что кое-кто и вовсе еще не на ногах. У меня приказ генерального комиссара, не задействовать вашу группу до полного восстановления или до особого указания. Ясно?

— Так точно! — хором рявкнули все присутствующие.

— Товарищ старший майор, можно вопрос? — встал из-за стола Вано.

— Слушаю.

— Как там на фронте? А то лежим в госпитале, раненых к нам почти не привозят. Говорят, мы в каком-то особенном лежим.

— Кто говорит? — с интересом, вопросом на вопрос ответил Петрович.

— Ну, — протянул Вано, — разные люди.

— В принципе, правы люди. Вы находитесь в госпитале для сотрудников НКВД. Также в этот госпиталь попадают люди, чье общение с другими бойцами Красной Армии не желательно. Ввиду того, что знаете больно много, — Истомин сделал какой-то странный жест рукой.