Виктор Мишин - Второй Шанс [Начало. Снайпер. Счастливчик]

Разбудили меня поздно ночью, или уже утром, смотря как глядеть. Пришел сержант энкавэдэшник, сказал «на выход». Меня привели в кабинет на втором этаже. Кроме Истомина присутствовал еще какой-то фрукт из ГБ, ну в очень большом звании. Честно, сначала чуть не обделался. Думаю, ну вот и все, сейчас приговор прочитают и шлепнут где-нибудь во дворе. Оказалось, все немного легче.

— Лейтенант Новиков, прибыли ваши бойцы, сейчас станет ясно, что тебе грозит, — вот так встретил меня Истомин. Ненавижу, когда он на «вы» начинает, а потом соскакивает на «ты». Меня аж корежит от этого. Стоял и тупо смотрел перед собой, слушая и делая виноватое лицо. Сзади открылась дверь.

— Прибыли, товарищ старший майор.

— Давай их сюда! — грозно проговорил Истомин. Второй персонаж никак не реагировал на происходящее. Я, кстати, все же узнал его, Меркулов это, первый заместитель Берии.

— Товарищ комиссар госбезопасности второго ранга, разрешите обратиться к товарищу старшему майору? — послышался за спиной такой знакомый голос.

— Разрешаю, а почему один, вас вроде больше должно быть? — ответил Меркулов.

— Товарищ комиссар госбезопасности второго ранга, ранены остальные, им оказывают помощь. Врачи оставили их внизу, ждут транспорт для перевозки в госпиталь, — выдохнув, ответил Зимин.

— Сильно потрепало?

— Нормально, крови только потеряли прилично.

— Докладывайте!

— Товарищ старший майор, часть группы лейтенанта ГБ Новикова, получив приказ на перехват генерал-полковника Паулюса, вернулась. Задание выполнено, в результате действий группы генерал-полковник Паулюс взят в плен, вместе с ним был захвачен его адъютант. При них обнаружено множество документов под грифом «СС».

— Что??? — изумленно вытаращили глаза оба «безопасника».

— Так точно, пленные ждут в соседнем кабинете, их туда проводили.

Сказать, что Истомин с Меркуловым вылетели из кабинета, не сказать ничего. Зато я наконец обернулся к другу, и мы обнялись. Только Саня поморщился, когда я его сжимал в объятиях.

— Серег, тихо, мне тут по ребрам немного досталось.

— Ты ранен, что ли, хрен ли молчишь, пойдем скорее, — я шагнул к двери.

— Да все нормально, в рукопашке прикладом получил, фигня, может, треснуло пару ребер просто. Заживет.

— Саня, как вы умудрились так выступить? И когда это я приказал тебе Паулюса в плен взять? — прищурил глаз.

Что ни говори, а парни меня, похоже, из самой задницы вытащили.

— Тогда же, когда отправлял за ним на переправу, — Зимин улыбнулся.

— Сань, ну вы и черти. Ты хоть знаешь, чего ты учудил? Как вы хоть вышли-то с ним?

— Рассказать, не поверишь! Мы ведь выскочили на мост за минуту до немцев. Знаешь, что было самое смешное?

— Ну? — Я нетерпеливо жаждал продолжения.

— Мы на ту сторону метнулись, постреляли, конечно, из «тихих» все отлично вышло. Этот генерал чертов, не дождавшись своих телохранителей, в лице танка и БТРов, переправился к нам, где мы его и взяли с удовольствием. Мост рванули, благо разведчики в него много напихали, смотрим, а на той стороне суета. Солдаты, техника и не стреляет никто. Удивляться не пришлось, у нас ведь их командующий. Мы его в машину, сами туда же и газу, напрямик к Дону. Пытались перехватить, конечно, постреляли хорошо, видишь, даже до рукопашной дошло. Но все получилось, главное на своих наскочили, если бы не разведка, там бы и остались.

— Ну, вы даете, как парни-то?

— У новенького, Иванов который, пуля где-то в брюхе. Тяжелый он, Вано осколком в башню зарядило, не очень сильно, но контузия есть. Телохран твой с дырявой ногой и тоже контужен. Они у моста прикрывали, снаряд рванул рядом.

— Ты же говорил, что не стреляли по вам, — удивленно заметил я.

— Так мы уехали с фрицами, они прикрывать остались. Там мотоцикл был, они, постреляв немного, на нем и уехали, потом нас догнали и свалились с него.

— Даже сказать не знаю чего. Во, как, — я чесал голову и размышлял. Ну надо же, вот это фарт.

— Командир, а ты чего как арестант? — оглядев мою тушку, Саня удивился.

— Так я и есть арестант. Вчера вечером, когда объявили, что вас разведка спеленала, меня и засадили. Толком не понял, но вроде как хотят обвинить в невыполнении приказа или еще в чем, причем засадил сам Петрович, вот и думаю, насколько серьезно это?

— Ну, я думаю, обойдется. Сейчас они там с этим «гансом» поговорят, охренеют от документов — и все устаканится.

— Как раз не с «гансом», а самым настоящим «фрицом»! Фридрих он, Паулюс в смысле.

— А и черт с ним! Какая на хрен разница, — Зимин махнул рукой.

— Как он, сильно артачился? — спросил я.

— Ну, порыпался вначале, но когда отъехали от переправы, видимо, понял, что надежды на спасение почти нет. Адъютант прыткий больно, но по голове получил и всю дорогу проспал. Генерал лишь заявил про конвенцию, требовал должного обращения.

— Чего там за документы, важное что-нибудь есть?

— Слушай, я глянул мельком, какие-то директивы, планы, карты, до хрена всего. Целый чемодан.

— Ну, Санек, крутите дырочки. Явно отблагодарят.

— Тебя-то отпустили, или как?

— Вызвали сюда, сейчас сам видишь.

Открылась дверь, и в нее ураганом влетел Истомин. Жарко тряся нам руки и что-то быстро говоря, он стал обнимать обоих по очереди.

— Вы даже не представляете, что вы сделали. Там все планы немцев на летнюю кампанию, нам это здорово поможет. Василевский просто в шоке. Серега, чего ж ты сразу не сказал про парней. А то поехали они переправу взрывать, а про Паулюса ни слова.

— Зачем раньше времени хвастаться, — решил подыграть я. Зимин заявил, что это я их отправил, специально. Пусть так и будет. — Я ведь и, правда, не знал, смогут они его убрать или захватить.

Истомин, Меркулов и еще парочка генералов, прихватив Паулюса, с утра умчались на аэродром, а оттуда в столицу, в генштаб. Нас отправили в госпиталь — подальше от линии фронта. Мы с Муратом хоть и целые были, но командиры посчитали нужным дать нам хороший отдых. Ну, мы и поехали, как оказалось позже, в Сталинград. Удалось увидеть своими глазами город, который в моем времени немцы раскатали в щебенку. Сейчас он был очень красив. Большое количество старых, деревянных домов соседствовали с новыми постройками из кирпича. Город цвел, и война пока не сильно ощущалась. Прогулялись до универмага и вокзала, прошли по площади Павших Борцов. Специально сходили на берег, я показал Зимину, он ведь в курсе, откуда я, где погибнет куча народу, если все пойдет так же, как и в моей истории. Зимин впечатлился, особенно тогда, когда я показал, где будут стоять немецкие пулеметы и откуда будут подниматься наши солдаты. Только бы этого не случилось. В свое время смотрел об этой бойне кучу фильмов, даже пару немецких — и художественных, и документальных. В чем они были похожи, так это в том, что отлично показали, какой здесь был кошмар. Рассказал об одной винтовке на двоих, о заградительных отрядах, которые отстреливали повернувших назад. Зимин слушал и мрачнел на глазах.