Виктор Мишин - Второй Шанс [Начало. Снайпер. Счастливчик]

— Слышь, кто тут у вас главный, если выстрелит кто, печень вырву собственными руками, — зло крикнул я и, подумав, добавил: — Вы, засранцы, у меня бойца ранили, я с вас за него спрошу! — предупредил я.

— Разберемся, вставайте, — уже спокойно ответил мне тот же голос.

— Ну чего, братва, надо вставать, хрен ли здесь, фрицев будем ждать, что ли? — Лежали мы недалеко друг от друга, поэтому я обращался к своим негромко.

— Командир, сам лежи, я встану, — отозвался Вано, — меня-то от немца уж, наверное, отличат?

А это правда, Вано хоть и был в белом маскхалате, но уж его рожу с фашистской точно не спутаешь.

— Давай, так и так вставать придется. Эй, лесные, мы встаем.

Вано медленно, не выпуская пулемета из рук, поднялся.

— Ну, чего, где вы тут фашиста увидели? — крикнул он.

— Оружие брось, — ответили ему из леса.

— Ага, сейчас! Ты мне его давал? Я его сейчас в тебя брошу. Может, не станешь хрень всякую предлагать, — обозлился Вано.

— Так, мужики, кончайте базар. Сейчас дождемся, что фрицы приедут, и будем потом всю ночь бегать, — прекратил я разговор. — Кто старший, выходи сюда, опознаемся, и валить надо. Дерево уже некогда убирать, придется нам пехом топать теперь к своим.

Метрах в десяти качнулись ветки кустов, и показалось что-то бесформенное, да не одно. К нам на дорогу быстро выползли четверо бойцов. Все в «простынях», надетых на ватники, и с немецкими МП-40. Мы тоже поднялись, только Саня просто сел на дороге, прислонившись к коляске мотоцикла.

— Кто старший? — сразу обратился я.

— Ну я, а ты кто? — ответ прозвучал с издевкой.

— Не хами, представься. — Раз уж «старший» из партизан начал на ты, я тоже стал грубить.

— А чего я-то, тебя взяли, это ты тут чуть не «преставился», вот и говори, кто таков, — заржав как конь, наглел партизан.

— Конечно, на вот посмотри, — сунув руку за пазуху, я сделал вид, что вытаскиваю что-то. «Старший» партизан подался навстречу, а я рванул к нему. Через секунду, повернув грубияна спиной к себе, я прижался к кабине грузовика. В моей руке был огромный М1911, и его ствол был прижат к виску партизана.

— Я же просил, не хами. Фамилия, звание, должность, — отчеканил я. Трое пришедших со «старшим» партизан уже наставили стволы на меня.

— Филипенко, командир партизанского отряда 1518, — промычал пойманный мной партизан.

— Майор Новиков. Спецназ ГРУ. — Да, мы в рейде так и представлялись. Больно долго объяснять, что ты из спецгруппы Ставки. Начинаются вопросы ненужные, а так все просто. — Я понимаю, что по нам не скажешь, что мы свои, но когда грузина увидели, чего хамить-то начал?

— Извините, товарищ майор, виноват, — тихо сказал партизан, но довольно спокойно. Я выпустил его из захвата, но придержал за рукав.

— Вот, смотри, — я быстро задрал маскхалат и выдернул метку, оторвав ее от штанов. Она была пришита под ремнем. Через секунду «старший» уже кричал своим, чтобы опустили оружие и несли носилки для Зимина. Попали Сане в руку, хорошо, что не из винтовки. Пуля немецкого пистолета-пулемета довольно слабая по пробивной силе. Да тут на нас еще одежды и сбруи куча, но в общем Сане повезло.

Мы инсценировали расстрел команды егерей и патруля прямо тут на дороге и скорым темпом понеслись в лес. Машину и байк просто некуда было спрятать. Отвалы снега на дороге высокие, до леса нам никак технику не дотащить, поэтому просто расстреляли ее, покидали трупы и бежать. Партизаны заявили, что знают, как быстро и незаметно для фрицев перейти на нашу сторону, вот теперь и ведут. Надо отдать должное партизанам, после демонстрации моих «документов» вопросов они не задавали. Только спросили, что требуется.

Привели нас сначала в лагерь партизан. Тут оказалось, что лес совсем не такой уж и редкий. Землянки были грамотно упрятаны в корнях больших деревьев, даже засмотрелись на это чудо архитектуры. Грамотно все поставлено, ничего лишнего, все функционально. Народу в отряде было не очень много, взвод примерно, но это я так, на глаз скорее определил. Не станешь ведь спрашивать, не поймут такие вопросы. Поэтому только смотрели. Нас пригласили на ужин, с удовольствием согласились. Конечно, по приходу в отряд нас представили и замполиту. Обменялись документами, ну, проверили друг у друга уже более толково и приступили к еде. После приема пищи мы отказались переночевать и стали собираться в путь.

— Товарищ майор, ну куда вы на ночь глядя-то? — расстроился командир партизанского отряда. Я его прекрасно понимал, он бы нас вообще у себя поселил и инструкторами сделал. Ни один командир не упустит возможность перенять что-то новое у спецов, такова жизнь. Естественно, мы знали и умели больше, чем любой партизан. Они-то постоянно в борьбе, каждый день. Не важно, сбор информации или какой-нибудь налет на фрицев, люди живут во вражеском тылу, то есть, приспосабливаются к противнику. А мы если не на задании, постоянно учимся и оттачиваем навыки, навязываем врагу свои правила. Вроде бы должно быть наоборот, воевать должны подготовленные люди, но каждый должен делать то, что он умеет лучше всего. Вот вроде мы и охрененные специалисты диверсанты, но так ходить по лесу, как опытные партизаны, не умеем. Зато и стрельба, и рукопашка у нас выше всяких похвал.

— Нет, Андрей Ильич, нам нужно вернуться не позднее утра, иначе…

— Да я все понимаю, но бойцы на вас вон как смотрят, — он указал в сторону рукой, а я впечатлился от тех взглядов, что бросали на нас бойцы. Вон как на мой «выхлоп» смотрят. Им такое оружие недоступно, хотя и пригодилось бы. У них, кстати, нормально с тихим оружием. Видел и наганы с глушителями, и МП-40, так что и партизан помаленьку снабжают.

Линию фронта перешли вместе с сопровождающими из отряда. Решил их взять, чтобы на нашей стороне избежать ненужных задержек. Вышло все как по нотам. Вот только Жуков обиделся, что мы к нему в штаб фронта не заехали, это мне потом Истомин рассказал.

— Перешли на моем участке, и деру домой быстрее, а ко мне по пути не зашли. — Помнит, оказывается, маршал о нас, помнит. А я, если честно, и не пожалел, что не разузнал, где его штаб, и не съездил к нему. Признаться, не хотелось ему напоминать ту его оплошность, когда он в Ленинграде характер показывал. Но подарок его у меня под стеклом лежит, как ценный экземпляр коллекции.

Истомин встретил меня спокойно.

— Хрен ли как долго? — Вот гадский папа, опять шутит.

— Могу уйти и вернуться еще позже, — я тоже в ответ ляпнул чушь.

— Я тебе уйду! Рапорт потом, давай докладывай кратко о главном.

— Старые песни о главном, — медленно протянул я. — Извините, товарищ генерал. Задание выполнено, объект ликвидирован. Проект их ухоронки примерно поняли и готовы зарисовать по памяти.

— Молодцы, как и всегда, — без какого-либо пафоса произнес Петрович. — Как новенький?