Виктор Мишин - Второй Шанс [Начало. Снайпер. Счастливчик]

Болото оказалось не таким простым, как рассказывал Мурат. Почти все окунулись прилично. Но трясины и, правда, не было. Выбрались на сушу, рассиживаться не стали, рванули в лес. Бурелом тут был знатный. Зашли всего на пятьдесят шагов, а видимость упала до предела.

— Так, лезем еще немного вглубь, разводим костер. Уже темнеет, а в лесу и вовсе тьма. Быстренько обсыхаем и двигаем дальше. Мурат!

— Да, командир? — казах подскочил ко мне.

— Мурат, на тебе разведка, как всегда.

— Все понял, вы сохните, я быстро.

— Командир, мне идти? — вскинулся Круглов.

— Давай, только слушай Мурата, пригодится.

— Понял, — и Толя направился за казахом.

Мы углубились в чащу весьма прилично. Здесь тоже иногда хлюпало под ногами, но пронесло. Найдя приличный овраг, развели костер. Почти по центру оврага росла огромная ель — то, что доктор прописал. Срубив нижние ветки, костер развели прямо под ней. Небольшой, но нам хватит. Прямо на ветви навешали мокрую одежду. Дым будет подниматься по стволу и рассеиваться в густых ветвях. Дров набрали сухих, дыма почти и не было. Вокруг костра — наши полуголые тушки, мешали только комары. Эти пособники фашизма, казалось, работают напрямую на Гитлера, зажрали.

Вернулись из дозора Мурат с Толяном.

— Все тихо, командир. Подлесок очень густой, костер не разглядеть даже с нескольких метров. Дым вообще не видать. Далеко не ходили, но вряд ли здесь кто-то есть. Там дальше опять болотина, обходить надо западнее, там суше.

— Хорошо, сушитесь давайте, надо еще в желудок чего-нибудь закинуть.

Таким макаром мы лезли долго. Из леса вышли за полночь. Остановились. На этот раз Мурат ушел вместе с Зиминым. Им предстояло подобрать позиции и прикинуть план. Я полагался на его выбор, как на свой.

Через час Мурат докладывал.

— Нашел одно местечко: и для нас, и для прикрытия вполне подходящее. Метров четыреста с небольшим.

— Близко, — покачал я головой, сомневаясь.

— Это для парней. Сейчас я тебе расклад нарисую.

Казах принялся водить штыком по земле.

— Вот деревня, — пояснял он, показывая на изогнутую дугой колбасу.

— Больше на колбасу похоже, — засмеялся Вано.

— Да помолчи ты, — шикнул на него казах.

— Продолжай, танки видел? — задал вопрос Зимин, показав Вано кулак.

— На краю деревни, вот тут, — Мурат воткнул нож в землю.

— Дорога, я так понимаю, идет с юга, и гостей ждать следует именно там? — я посмотрел на Мурата. Тот покачал головой.

— Нет, они уже там, — торжественно заявил казах.

— Ты, чего, прям так и видел? — опять вклинился Вано.

— Вано, дай он расскажет сначала. Хорош перебивать, — рявкнул уже я.

— Молчу, молчу, — закрыл рукой рот Здоровый.

— Там машин столько стоит, я таких и не видел никогда. Длинные, красивые заразы.

— Легковые, что ли? — не понял я.

— Ага. Так что, думаю, это их начальство.

— А если они все уже осмотрели и свалят сейчас? — в моем голосе проявилось волнение.

— Не кипишуй, командир, — ввернул очередное словечко из моего лексикона Мурат. — Я хорошо посмотрел, охраны почти не видно, значит — на постах. Видел тех, кто не прячась ходит. Ни хрена не «Голубые» — эсэсманы, издалека видно.

— Во как! Чего еще заметил?

— Да все вроде, Толя вон видел чего-то, пока я отползал, — махнул на Круглова рукой Мурат.

— Чего молчишь как рыба об лед? — с ухмылкой спросил я Толю. Тот засмеялся и открыл рот.

— Фрицы машины командирские только вымыли, с ведрами долго бегали.

— Значит, только приехали. Или наоборот, готовятся уезжать, — продекламировал Зимин.

— Не, вряд ли. Немцы порядок блюдут. Командир из машины — водила моет, — предположил я и продолжил: — ладно, бойцы, или мы его с утра хлопнем, или они уедут ночью. Второе вряд ли — чего им по ночам шататься? С утра двинут, тогда мы в любом случае отработаем.

Все просохли быстро, ночь довольно теплая была. Решили выдвигаться на позиции. Воспользовавшись темнотой, ребята густо заминировали подходы к своим будущим позициям. В том направлении, где будем мы с Муратом, решили не светиться.

План был прост как три копейки. Парни в прикрытии начинают заварушку, постреливая редкими одиночными выстрелами в сторону противника, пытаясь привлечь. Если все пойдет как мы задумали, немцы ответят и попытаются быстренько ликвидировать возникшую угрозу. Там ведь эсэсманы, точно рванут. Парни подпускают их ближе и включают пулемет и автомат. Косят первых наглецов и быстренько отходят назад, где их ждет вторая группа. Вторая расположена в пятидесяти метрах позади и столько же левее. Если немцы увлекутся, то их ждут сюрпризы в виде кучи мин и растяжек. Засеяли почти все, что у нас было, оставив совсем немного гранат на отход.

Тем временем, мы с Муратом лежим на восьми сотнях и правее нашего заслона. Деревня перед нами простреливается почти насквозь. Скопление солдат и техники указывает на то, что начальство тоже будет находиться в этой части деревни. Там как раз дома стоят подходящие. Так что, почти все зависит от того, смогу ли я воспользоваться моментом.

К утру все было готово. Все находились на своих местах. Действия в группе мы отрабатывали неоднократно — конечно, только на полигоне.

Я разложил свой «Винчестер», откинул сошки и стал оглядывать деревню в шикарный прицел. Ждать пришлось недолго, уже в начале восьмого в деревне началась нездоровая кутерьма. Немцы бегали как наскипидаренные.

Ровно в восемь из нескольких домов начали выползать офицеры. Их легко было распознать даже с такого расстояния, охрана их выдавала. Конечно, здесь еще непуганые все — никаких колец оцепления из сплошных спин не было. Генерал Кюхлер появился в восемь пятнадцать. С фуражкой в руке, он так и манил меня спустить курок. Хорошо помня урок Равшана, я сделал глубокий вдох и — выдохнул. Рано. Главное умение снайпера (именно СНАЙПЕРА, а не покойника) — умение ждать. Мой выстрел и, вообще, мое присутствие должно оставаться незамеченным как можно дольше.

Господа большие шишки столпились у нового КВ. Какой-то хрен машет руками, видимо, что-то объясняя генералам.

Как ни готовился к началу, все равно вздрогнул от треснувшего выстрела позади деревни. Еще выстрел, еще. Немцы довольно быстро среагировали, как мы и предполагали. Несколько тел закрыли главных гитлеровцев, водя стволами своих МР-40 по сторонам. Я ждал. Вот группа солдат, человек двадцать, устремилась в сторону выстрелов. Застучали автоматы. Через минуту им ответил скорострельный МГ. Вано поливал короткими злыми очередями. Толпа начала быстро расходиться. Мурат легонько тронул меня за плечо.

— Пора, командир, а то уйдет.

Ничего не ответив, я провожал стволом Кюхлера. Рядом с ним шел тот самый тип, что проводил экскурсию. Он все время перекрывал мне обзор. Видна была только голова, и то — немного. Черт, цель закрыта, ну что же так-то? Неужели уйдет? А, была — не была. Такой-то пулей! Не зря я неделю к токарям на патронном приставал. Родная пуля для этого патрона была со сферическим носиком. Долго объяснять токарю мне не пришлось. Люди-то вокруг далеко не тупые. Уж то, что делают каждый день, знают на зубок. Так вот, после заливки пули свинцом и охлаждения мы ее взвесили. В аптеку специально носил. Вместо родных десяти, пуля стала на два грамма тяжелей и остроконечная. Пороху пришлось тоже немного добавить, но уже после отстрела. С родной навеской результат не понравился, но, добавив всего менее полуграмма пороха, я нашел то, что искал. Гильза очень крепкая, на донце еще и утолщение, так что риска почти и не было. Пока только одно волнует, как это отразится на ресурсе ствола. Хотя в это время америкосы делали еще прекрасные стволы. Моя винтовка, кстати, 1939 года выпуска, но не пользованная ни разу. Со склада пришла. «Кучу» я собрал приемлемую, отдача почти не изменилась. Но энергия возросла реально и увод снизился. На стрельбах я с восьмисот метров попал в кирпич, вторым выстрелом. Конечно, это уже после пристрелки. Кирпич в хлам. Вот с такой доработкой я и вышел на охоту. Кстати, Истомин рассказал, что в одну из шарашек отдали на изучение такой «Винчестер». Должны и наши научиться делать хорошие стволы и затворную группу. А то взял тут ПТР на заводе, из партии, что готовилась к отправке на фронт, так охренел от заусениц на экстракторе. А что у нее внутри? Ладно, отвлекся.