Константин Калбазов - Реформатор [litres]

Половцы умели брать станы кочевников, выставленные табором. Но кибитки, по сути, жилье на колесах, у них нет ничего общего с боевыми повозками, изначально проектировавшимися для боя. К тому же свое веское слово сказали пушки и греческий огонь. Возможно, позже они и найдут способы, как справляться с этой напастью. Но сейчас были попросту бессильны.

Дважды Михаил отклонял призыв Шарукана к переговорам. И только когда встал лагерем напротив его куреня, наконец согласился с ним встретиться. Беседа вышла короткой. Михаил попросту предложил ему сразиться. Если победит хан, тогда пограничники и печенеги отступят ни с чем. Выиграет воевода – он сам выберет в каждом курене орды по два десятка мальчиков в качестве заложников.

Либо так, либо он атакует стойбище. Вообще-то выбора у хана не было. Михаил отвергал переговоры с Шаруканом, но тайно встречался с представителями других орд. Инициаторами встреч всякий раз выступали они, незаметно приближаясь к стене повозок. Послы заверяли, что произошло недоразумение, что они польстились на посулы хана, и если воевода пообещает, что не придет к их куреням, то они уведут своих воинов. Получали согласие и оставляли сборное войско.

Так что армия Шарукана таяла буквально на глазах. И к моменту переговоров представители других орд покинули его. Оставшихся же явно было недостаточно, чтобы остановить врага, неожиданно оказавшегося значительно сильнее, чем можно было подумать.

Справедливости ради припасов пограничников хватило бы на еще один серьезный бой. После чего от их преимущества практически ничего бы не осталось. Конечно, и половцев потрепало изрядно, так что в том, что верх останется за пограничниками, Михаил не сомневался. Вопрос только в том, насколько дорого им дастся эта победа. Платить слишком большую цену не хотелось.

Шарукан оказался серьезным противником. Дрались бездоспешными. Сначала стреляли из луков, имея в колчане по двенадцать стрел. Потом взялись за клинки и сошлись верхом. Михаил прекрасно отдавал себе отчет в том, что в седле против кочевника у него нет шансов. Поэтому без тени сомнений атаковал его коня. Что было воспринято гулом возмущенных восклицаний половцев. Но когда Романов спешился, недовольство быстро сошло на нет.

Не сказать, что хан не умел сражаться пешим. Умел. И весьма хорошо. Но тут уж Михаил ему мог противостоять на равных. А то и превосходил его. Что вскоре нашло свое подтверждение в его победе. Вообще-то он мог не убивать Шарукана. Но предпочел не играть в благородство. Как говорится, нет человека, нет проблем…

Потом была встреча с тестем, который заверил, что его соплеменники прониклись к нему уважением. Разнести в пух и перья превосходящего противника – это достойное деяние. Ну и такая малость, как гуляй-город. Кочевники реально не знали, что можно противопоставить этой новинке. У них вообще со взятием укреплений все не слава богу. А тут такая напасть.

Ну и пушки. Признаться, половцы серьезно приукрасили их возможности. Что неудивительно. Ведь должна была быть веская причина оставления войска Шарукана. Вот они ее и озвучивали. Но Романова это полностью устраивало. Чем больше небылиц и страшилок, тем меньше шансы, что соседи захотят вновь отправиться к нему за добычей…

– Ну и как тебе новая игрушка, Андрей? – поинтересовался Михаил у бывшего своего оруженосца, когда они закончили с замерами.

– Просто нет слов, Михаил Федорович. А если к ней получше приноровиться, так и вовсе получится на загляденье.

– Помнишь, ты хотел в постоянный состав дружины?

– Помню.

– Ну как, готов служить стрелком при пищали? Или опять начнешь канючить, чтобы зачислить тебя в особую сотню?

– Туда мне все одно не потянуть. Уж проверено. А вот пищаль дело иное, – погладив вороненный ствол, произнес парень.

– Только просто так служить не получится. Одновременно станешь изучать науки.

– А без этого никак? – нахмурился Андрей.

– Нет. Оружие новое. Всех его возможностей мы не знаем. А как их раскрыть, если только и того, что уметь из него стрелять, не пытаясь постичь новое. А для этого нужно учиться наукам.

– Это как пушкари, что ли?

– Именно.

– Так ить там не все учатся.

– Не все. Но минимум треть расчета непременно. Пищаль обслуживают всего-то двое. Так что обоим дорога за парту.

– А вознице-то зачем? – удивился Антон.

– Неволить никого не буду. Мне некогда подгонять, уговаривать и заставлять.

– Я согласен, – решительно произнес Андрей, а потом обернулся к другу: – Тоха, ты как, со мной?

– Ну а куда тебя девать-то. Вот так оставишь, и враз схарчат, – нарочито вздохнув, ответил тот.

Наблюдая за друзьями, Михаил невольно улыбнулся. При пушках никого силком не держали. Только добровольцы. А это подразумевало под собой систематические занятия. Не усваиваешь материал, свободен на все четыре стороны. Вот и старались парни.

Горшкова Романов знал, особой усидчивостью в учебе тот не отличался. Так что ляжет он бременем на плечи Грекова, которому придется тащить друга с собой. Сам он от пищали теперь не откажется. Странно, но к пушкам у него особой тяги не наблюдалось. Возможно, дело в маневренности нового оружия, а может, причина в том, что он только наблюдал работу артиллеристов со стороны. А тут прикоснулся лично.

В город Михаил возвращался уже вечером, будучи довольным собой. Очередные испытания прошли успешно. Характеристики нового оружия радовали. Вообще-то он ожидал серьезных трудностей. Оружие ведь не создают на коленке. Но в очередной раз удивился своей счастливой звезде.

Так уж выходило. За что бы он ни брался, неизменно получал положительный результат. Вот и в этот раз. Пожалуй, причина в том, что это всего лишь первые успехи с большим запасом усовершенствования и улучшения характеристик. Просто в нынешних реалиях при всех недостатках оружия они были выше всяческих похвал. Но со временем эффективность пушек и пищалей перестанет удовлетворять потребностям, постепенно повышая требования.

За прошедшие месяцы случилось еще одно немаловажное событие. Леониду удалось-таки добиться полной механизации всего ткацкого процесса. Понятно, что доля ручного труда все еще была велика. Но Романов и не рассчитывал на автоматизацию. Зато теперь он ставил полноценную ткацкую фабрику.

Все три этажа здания уже полностью заставлены различными машинами. В некогда просторных цехах вдруг стало тесно. Ну и народу прибавилось. Ткачих-то он готовил и прежде. Но возникла потребность в других специалистах. Вот и готовят, причем сразу на вырост. Рядом с первым корпусом уже начали возводить второй. Значительно больших размеров.

Михаил рассчитывал, что на будущий год уже будет способен переработать всю шерсть, поступающую от половцев и печенегов. А ее с каждым разом все больше. И это несмотря на то, что часть кочевники сдают в виде уже готовой пряжи. Ну да ничего. Уж теперь-то он к этому готов.