Константин Калбазов - Реформатор [litres]

– Я десятник дружины князя Михаила Федоровича. Имею послание воеводе Бояну, – вскинув ко рту жестяной рупор, выкрикнул Андрей.

– А что, кого постарше не сыскалось? – послышалось в ответ.

Угу. Зазорно им. Поди сотник был бы куда солидней. А еще лучше сам новоявленный князь. Которого, к слову сказать, Рюриковичи не особо-то и признают. Да, общим решением приняли в родовичи. Но в тот момент голова больше иным была занята. Они куда проще признали бы какого-нибудь байстрюка, чем вот такого брата, появившегося ниоткуда. А тут еще и десятника оправляет.

Вообще-то Михаил все это прекрасно понимал. Но, посылая Андрея, он преследовал сразу две цели. Первая – показать воеводе, что он со своим князем преступает закон и разговаривать с ними на равных никто не станет. Будет суд, и им на том суде быть подсудимыми. И вторая – пищаль на тачанке должна послужить лишним аргументом в сторону благоразумия. А то мало ли, вдруг эти ребятки позабыли об артиллерии пограничников.

– Ты боярин Боян? – поинтересовался Андрей.

– Я сотник Трифон, – отрезал воин на стене.

– Ну так позови боярина.

– Недосуг ему с тобой говорить.

– Тогда передай ему волю великого князя Владимира Мономаха. Отворить ворота перед князем Михаилом Романовым и впустить его дружину. Ему велено прекратить замятню вашего князя с князем Давыдом.

– А как не откроем?

– Тогда совесть князя будет чиста, а кровь окажется на ваших руках.

Ответ не заставил себя долго ждать. И как водится, он был отрицательным. Кто бы сомневался. Там, где начинает говорить гордыня, разум отдыхает.

– Андрей, готовь батарею. Заряжайте зажигательными стрелами, – выслушав доклад, распорядился Михаил.

– Слушаюсь, – ответил десятник и поспешил к своим людям.

– Ты что же, решил пожечь град? – удивился Брячислав.

– К чему бы мне совершать такую глупость? Просто познакомлю теребовльцев с греческим огнем. А то слыхать – слыхали, а каково оно, и не ведают. А страшилка, она тогда до печенки доходит, когда своими глазами зришь. Вот пусть и поглядят. Сгорит одна башня, беды особой не будет. А вот память о том, как заливали водой, а пламя пуще прежнего, надолго останется.

Вскоре послышались хлопки пищалей, и четыре дымных следа по крутой траектории пошли к цели. Все же недаром Михаил выдвинул Андрея. Тот и сам способным оказался, и подчиненным расслабиться не дает, заставляя тех по три бочки пота сливать на занятиях. Наводчики у него знают свое дело. Опять же, дистанция далека до предельной, а потому и разброс не столь велик.

После второго залпа обстрел прекратили. Одна стрела несла порядка трехсот грамм горючего. Дюжина уже получается больше трех с половиной литров. Да не в одной точке, а разбросано по разным местам.

Защитники стен пытались совладать со множественными возгораниями. Но поделать ничего не могли. По меньшей мере пока не прогорело горючее. Только к тому моменту башня уже полыхала вовсю, хотя защитникам никто и не мешал сражаться с пламенем. Ни одна стрела не полетела в сторону города. Общими усилиями они все же смогли локализовать возгорание, а потом и справиться с ним. Однако от башни и части стены остались одни головешки.

Стоит ли говорить, что произошедшее произвело на защитников города должный эффект. Даже если воевода с дружиной и был бы готов драться до последнего, горожане этого не допустили бы. Одно дело – биться с ворогом. И совсем другое – когда он просто забрасывает тебя жидким огнем. К тому же и не ворог перед стенами, а посланник великого князя.

– Ну что же, тут все, – констатировал Михаил, обращаясь к Брячиславу. – Оставляем боярина Горазда с половиной твоих людей и к Червеню.

– Думаешь, и там будет так же?

– Уверен. Как и в том, что, взяв вотчинные города князей и их детей в заложники, мы станем им диктовать условия. С семейным человеком всегда можно договориться.

– И с тобой?

– И со мной. И с тобой, Брячислав. Поэтому я и берегу своих близких. Просто помни о том.

– Да уж не забуду.

Лука всматривался в обоз, движущийся по дороге. Возницы сидят на облучках понурившись, что неудивительно, учитывая то, как именно работали фуражиры. О честной плате тут никто и не помышлял. Просто реквизировали все потребное, согнали мужиков в обоз и погнали. Не забыли и скотину привязать к повозкам. Одной кашей сыт не будешь. Воинам мясо потребно. А чтобы мужички не разбежались, да еще и не дай господь с провиантом, вокруг гарцуют или просто едут шагом всадники.

Чьи именно это вои, пока неясно. Но то и не важно. Главное, что не ополчение, а дружинники. Именно их число велено укорачивать всеми силами. По одному, по несколько или вот так, большим отрядом.

Вообще-то пока еще толком не понятно, как именно поведут себя князья. Быть может, получив весть о захвате Теребовля, и угомонятся. Но дожидаться их решения сложа руки Романов не собирался. А потому решил пустить кровь. Пока исподволь. А там как получится.

И вот сейчас особая сотня готовилась нанести первый удар. И судя по количеству подвод в обозе, это будет достаточно болезненно. Несколько тысяч воев, осаждающих Владимир-Волынск, должны что-то есть. Любые перебои с питанием не лучшим образом сказываются на физической форме и боевом духе в целом. Потеря же более сотни воев, сделавших войну своим ремеслом, будет уроном куда серьезней.

Сигнала к атаке пока нет, и десятник, не отдавая себе отчета, мысленно прошелся по своему немалому арсеналу. В руках арбалет, плечи особым размахом не отличаются, но благодаря эксцентрикам на концах ход у тетивы изрядный, как и скорость болта выше, чем у обычного.

На поясе стандартный для пограничной дружины изогнутый меч, с другой стороны боевой нож. На груди в петлях четыре метательных. На десяток метров вполне эффективны против бездоспешных, кожи и кольчуги. Потому как тяжелые, и лезвие у них эдакий четырехгранник. С дуру такой правильно не метнешь. Уметь нужно. А значит, долго тренироваться.

Под правым крылом седла приторочен саадак с луком и стрелами. Слева тул с арбалетными болтами. Рядом топорик, пригодный как для метания, так и для рубки. Сзади в петле копье. За спиной щит, с обратной стороны которого в специальных гнездах примостились три дротика длиной не больше локтя.

Прежде пехоту вооружали луками, чтобы могла наносить противнику потери на дистанции. Но как показывала практика, от этого случались как польза, так и проблемы. Оружие достаточно часто приходило в негодность. Сковывало движения, вынуждало к излишней мешкотности из-за необходимости смены.

Отказаться полностью от дистанционного оружия в условиях противостояния степнякам Михаил не хотел. И тут в одном из трактатов вдруг вычитал о коротких дротиках, которые применяли римляне в позднеимперский период. Чугунный литой груз, к которому крепятся короткое древко с оперением и стальной граненый наконечник сантиметров пятнадцать. Римляне, правда, использовали свинец, но это слишком дорогое удовольствие.