Дмитрий Лазарев - Хозяин Топи [litres]

Пожалуй, с моим везением ожидать чего-то хорошего было по меньшей мере наивно. Но все же вылететь в самой гуще битвы с тварями Топи – это уж слишком. Хорошо еще, что Павел быстро реагирует и ставит щит, от которого несколько прыгающих насекомоподобных тварей отскакивают, как мячики от стены, так и не добравшись до нас. Сверху гремят выстрелы и видны вспышки пламени. К моему удивлению, пули весьма успешно поражают созданий Зоны, а потом до меня доходит: сувайворы. Простейшая коррекция реальности: поменять биологическую природу атакующих тварей – и вот они уже не грязевые гомункулы, а вполне себе живые создания со всеми вытекающими, включая уязвимость к огнестрельному оружию. Остроумно, однако!

Мы поднимаемся наверх под удивленными взглядами и прикрытием щита Павла. Надо же, а я сомневался. Сработала все-таки методика – нашли мы тех, кого искали. И кто бы ни дал нам последнюю наводку, играл он честно. Это не ловушка. Хотя как посмотреть – мы в окружении целых орд монстров. Правда, у нас есть выход, и он находится в наших рюкзаках.

Штурм, однако, не утихает, и я проверяю свою догадку – превращаю в живого какого-то крылатого уродливого грязеголема и разношу ему башку из пистолета. Работает. Неплохо. Однако с этой дракой пора заканчивать. Вспышка огня – ого, да здесь довольно мощный пиромант! – сжигает нескольких тварей, а женщина рядом с нами дает очередь из автомата.

– Кто вы? – бросает она резко через плечо. – Откуда здесь взялись?

– Из-за Периметра. Прибыли вам помочь, – отвечаю и тут же срезаю короткой очередь двух пауко-осьминогов.

– А первый вопрос?

– Я сувайвор. Слышали о таких?

Она явно слышала. Потому что при этом слове едва не наворачивается с уступа, на котором занимает огневую позицию.

– Вашу налево! – выдыхает она.

Тут же мне приходится «оживлять» и убивать еще одного гомункула, перелезающего через гребень.

– Не отвлекайтесь! – рявкаю. – Сколько вас?

– Четверо, – отвечает она и снова берется за автомат. – «Лояльный» Алекс, – кивок в сторону пироманта, – и трое сувайворов: я, Дрон и Шахматист.

– Быстро всех их сюда!

Пожалуй, с командным тоном я слегка перебарщиваю: женщина-то, похоже, из АПБР, причем, судя по выражению лица, сама привыкшая командовать. Вижу, что она готова взбрыкнуть и поинтересоваться, какого черта я тут распоряжаюсь. Но сдерживается, похоже, каким-то шестым чувством понимая: я не пальцы гнуть пришел, а спасать. Всего на мгновение ее взгляд делается отсутствующим, и пару десятков секунд спустя из-за ближайшего скального выступа показываются еще двое. Ого! Да тут телепатическая связь в полный рост! Круто!

Вновь прибывшие смотрят на меня и моих спутников без всякого удивления, но с легким любопытством – похоже, в основном они уже в курсе, кто я и откуда. Нашим легче – не придется язык мозолить. Стало быть, только по существу. Решение принято, чего еще медлить. Штурм этих тварей нам обычными средствами не отбить. Остаются необычные. Сколько у нас мушкетов? То бишь становых бомб? Три. Сколько надо для консервации Источника? Две. Простая арифметика. Тут уже экономить не стоит.

– Павел, щит на всех!

Измененный чуть кривится – чем больше защищаемая площадь, тем сильнее расход энергии, а он уже и так, похоже, основательно упахался, – но подчиняется. Рюкзак я уже скинул и споро извлекаю из защитного контейнера его содержимое, при виде которого глаза женщины округляются: она явно знает, что это такое.

Сейчас самый опасный момент – стан вырубит всем способности, идущие от Источников, а значит, и щит Павла прикажет долго жить. Стало быть, действовать надо быстро. И постараться не умереть в этот краткий промежуток времени.

– Боевая готовность! – командую я и изо всех сил кидаю активированную бомбу в вершину ближайшей скалы, жалея, что не могу себе помочь кинетической способностью.

Взрыв! Кто никогда не видел, как взрывается стан… тот пропустил феерическое зрелище. Вокруг, кажется, становится резко темнее, единственно зубцы скал обрамляются ореолом сродни закатному, только ослепительно-яркого ультрамаринового оттенка. А затем это сияние начинает течь вниз, на обе стороны скального гребня, словно сюрреалистично прекрасная лава извергающегося вулкана, по странной прихоти природы перешедшая совсем в другую цветовую гамму. Пожалуй, такое стоит вдумчивого наблюдения, чуть ли не медитации, но нам, прямо скажем, не до того: мы отчаянно уничтожаем навалившихся на нас гомункулов и лишь краем глаза можем видеть эту жуткую красоту самого смертоносного толка, порожденную человеческим разумом…

А потом все заканчивается: стан заполняет собою окружающую среду. Жидкий – землю, газообразный – воздух. И твари, атакующие нас, рассыпаются в прах, лишенные самой основы своего существования. Ультрамариновая волна распространяется во все стороны, и вот теперь мы можем наблюдать за ней без помех. Мы видим, как шипит и испускает ядовитые миазмы Топь, отступая под натиском смертельного для нее вещества, как порожденные ею уродливые живые лианы корчатся, усыхают и рассыпаются, словно гербарий, сжатый неосторожной рукой. Земля освобождается от принесенной из космоса заразы, а произведенные Источником изменения реальности уничтожаются. Вот только, к сожалению, мертвое остается мертвым. Стан – оружие, а не чудодейственный эликсир. Он уничтожает чужое, но бессилен вернуть жизнь своему. Я знаю, что, даже если Топь навсегда уйдет из этих мест, они еще долго останутся пустыней, где ничего не будет расти. Но так далеко в будущее я не заглядываю. Мне не до того.

А в следующее мгновение не до того становится всем. Содрогается земля, как при сильном землетрясении, которого, по всем законам природы, в этих краях быть не должно. Все мы хватаемся за скальные выступы, чтобы не рухнуть с охваченного эпилептическим припадком гребня. А из Топи доносится утробный вой, громкий, вибрирующий, от которого сжимается все внутри, и организм начинает корчиться от боли. Даже мой. Да, болота иногда издают странные звуки, но этот вой кажется мне криком живого существа, громадного, могучего, злобного… только раненого. Нами раненного. И в вопле этом слышатся злоба, ненависть, жажда мести и… страх. Глубинный, неуправляемый. Жизненный центр Зоны совсем близко, и Обломок-Сеятель, источающий во все стороны чуму иной реальности, сейчас как никогда ощущает свою уязвимость и смертность.

– Черти полосатые! – эмоционально высказывается один из сувайворов. – Это… как на Каменной реке, когда мы сожгли ту орду плевунов?

– Боюсь, хуже, – женщина морщится, прижимая пальцы к вискам. – Этот вой… концы отдать можно было. Тогда для нас начался ад. А что будет сейчас…