Виктор Гутеев - Тим

— Скарт, — подозвал он сержанта, — прямо сейчас отправь…

Кого и куда, Тим не расслышал. В трюме опять громко и противно заквакал сигнал тревоги, послышался топот ног, крики команд. Сотни солдат, мужчин и женщин, облачённых в боевые костюмы, строились вдоль трюма в шеренги общего построения.

— Вирон, ко мне, — услышал приказ сержанта.

Выполнил. Рядом со Скартом стояли Лила и Эйшор, стоило подойти, они показали спины, направившись к дальним воротам трюма.

— Идёшь с ними, — кивнул им в спины сержант, — делаешь, что скажут.

— Есть, — отозвался, как учили, Тим и, выбравшись в проход, шагнул в том же направлении.

— Бегом.

Эйшор и Лила припустили по проходу. Лавируя среди строящихся рядов, Тим побежал следом.

Сигнал тревоги стих, из динамиков, где последнее время властвовал исключительно главный по ставкам, послышался совершенно незнакомый голос.

«Солдаты, — обратился к ним кто-то властный, с железными нотками; Тим обернулся, стремясь разглядеть лица тех, кто стоял сейчас перед строем, но увидеть из-за широких спин не получилось, — вот и настал наш час».

Своих нагнал возле ворот. Двустворчатые, широкие и высокие, сейчас приоткрытые, явили взору непроницаемую темноту за собой и штабеля контейнеров перед.

«Все мы знаем, участниками каких событий стали, — гремел голос, — мы, каждый из нас, всё это время пишем новые страницы истории. И в этой, новой истории нет места гнойнику под названием Союз Сурийских Миров».

От каждого отделения к воротам отправили по три человека, собралась толпа, из-за спин которой подробней рассмотреть, зачем именно их здесь собрали, никак не удавалось. Дёрнул за руку Эйшора, но тот лишь отмахнулся, дав понять, что сосредоточен на гремящих в динамиках словах.

«В эту минуту сюда идут десантные боты, которые доставят нас в самое пекло. Мы — авангард великой армии, мы — то остриё, что рассечёт дряблое сурийское брюхо и никогда не позволит детям старой сурийской дряни высоко поднять голову».

От створов ворот сквозь толпу пробились трое пехотинцев из принадлежащего их гурту отделения. Теперь Тим понял, зачем они здесь. Каждый, нагруженный, словно вьючное животное, переносными контейнерами с дополнительным боекомплектом, неуверенно вышагивая по центральному проходу, направился в расположение. Следом от толпы откололась ещё одна навьюченная тройка. Затем ещё и ещё.

«На наши плечи, — вещал оратор, — легла самая опасная работа. Наша задача — высадиться, занять плацдарм и держаться до высадки основных сил. Не все вернутся обратно, многие лягут в горниле будущих боёв. Но мы знаем, на что идём, ведь не просто так мы зовёмся космической пехотой. Нам больше не будет стыдно на фоне подвигов наших предков. Как и они, мы покроем себя неувядаемой славой в предстоящих сражениях»

— Вирон, — услышал голос Лилы и увидел ее, машущую рукой, — давай сюда.

Поработал локтями и вскоре оказался перед импровизированным столом из оружейных контейнеров и двумя незнакомыми офицерами. Они молча выкладывали на стол упаковки с одноразовыми магазинами, метательными взрывными устройствами, зарядами для гранатомёта, запасными аптечками, сухим пайком, баллонами со стимулятором, флягами с жидкостью и многим другим.

Лила брала контейнеры, считала, скрепляла их полосой пластика и вешала их на Тима. На плечи, шею и даже на ствол висящей за спиной винтовки.

«Но мы знаем, что самая богатая добыча будет нашей. И это справедливо, ведь никто кроме нас не кинется в пасть самому Халу ради жизни и процветания будущих поколений. План операции детально проработан, слушайте команды офицеров. Готовьтесь, погрузка начнётся с минуты на минуту, и да сопутствует нам удача»

— Достаточно, — сказал Эйшор и оттерев Тима от стола, встал на его место, — он так под тяжестью кончится.

— Не велика потеря, — в обычной, ехидной манере заявила Лила, — кончится и кончится, — и добавив ещё с десяток килограмм в виде кофра с головкой для ракетомёта, толкнула его в плечо, — нас не жди, иди, мы получим и за тобой.

Кряхтя и пыхтя, с трудом переставляя ноги, Тим осторожно, боясь не совладать с весом и растянуться на палубе, неуверенно двинулся вдоль прохода.

— Эй, малыш, — крикнул кто-то из пехотинцев Вельстова, — давай мы тебя разгрузим маленько, а то не дай бог поскользнёшься, тебя твоё же добро насмерть и придавит, — глумился весельчак, — а нам такого могучего союзника терять не с руки, — закончил он под смешки пехотинцев.

В ответ смолчал. Тим знал, насколько потешно выглядит. Оружие едва ли не больше самого, склеенный под его рост чёрный костюм с огромным размером бот и шлемом, вдвое большим, чем нужно. Пристёгнутая к костюму амуниция да кипа имущества, щедро навешанная Лилой. Он понимал, что похож на скрюченную старушку, едва переставляющую ноги.

Над его ростом часто посмеивались. Среди рослых пехотинцев он выглядел комично, и смысл шуток солдат Вельстова сводился к тому, что папа взял сынка на работу. На смешки Тим не обижался и не отвечал. Концентрируясь на каждом шаге, он медленно отрывал от палубы ногу, переставлял и, стремясь не упасть, переносил на неё немалый вес. Следующий шаг, ещё один, за ним ещё и ещё.

Пройдя треть расстояния, понял, что Лила явно переборщила с весом. Сперва казалось, что дотянет с лёгкостью, но даже его немалых сил уже не хватало. Тим вспотел и тяжело дышал, каждый шаг давался с большим трудом. Пришла мысль, что пророчество остряка сбудется, и, свалившись, Тим будет погребён под собственной ношей. Усмехнувшись возникшему в голове образу, он сжал губы и упрямо двигал ватными ногами.

Очередной шаг закончить не успел. Едва оторвал ногу, как палуба рванула навстречу. Амортизировать рывок палубы сил не хватило. Под весом ноши сильно клонился вперёд и теперь практически плашмя с невероятной силой хлопнулся о рифлёное железо. От превращения в фарш спасла собственная амуниция, смягчившая после зубодробительного удара вес ноши. В следующее мгновение от ещё одного, пришедшего снизу удара, Тима подкинуло высоко в воздух.

В глазах темно, на губах солоноватый привкус, в груди боль, вдохнуть никак не получается. Всё это промчалось в сознании и застыло на мысли, что подкинуло на несколько метров, а сейчас, повинуясь гравитации, он сыплется вниз. На спине всё та же ноша, которая на этот раз если не раздавит насмерть, то покалечит гарантированно.

Казалось, всё то, что пронеслось в голове, заняло много времени. На самом деле прошло мгновение, и только сейчас до ушей донёсся грохот взрыва где-то в носовой части транспорта. Вот и палуба; падая, успел рассмотреть каждую царапинку, каждую клёпку на приближающемся железном листе. Инстинктивно выставил руки, понимая, что веса хватит не то что их сломать, а раздавить его в лепёшку.