Виктор Гутеев - Тим

Там не работало даже аварийное освещение, но системы костюма переключились на ночной режим. Щиток шлема озарился зелёным, тьма медицинского отсека вмиг рассеялась. Потратив секунду на осмотр отсека, Скарт шагнул внутрь.

Было видно: после боёв на орбите и атаки кораблей эскадры на попытавшийся скрыться бегством Сурийский крейсер раненых здесь хватало. Все боксы медицинского отсека были заняты. Разместили здесь человек шестьдесят, не меньше. Их доставили сюда, и все они, получив медицинскую помощь, надеялись жить, но сегодня им не везло.

Сквозь отсек, добивая раненых и истребляя персонал, прошёл один из штурмующих потерявший ход крейсер Сайдонских гуртов. Среди индикации всё ещё работавшей в боксах аппаратуры крадущийся Скарт не раз натыкался на застывшие взгляды мёртвых глаз, но подобная мелочь его нисколько не смущала. Для волнения у сержанта Скарта имелись куда более веские причины.

Всё началось, едва угодивший под электромагнитный удар транспорт смогли оттянуть от Сурии. Приказ был краток. Рядовому составу получить оружие из резерва эскадры, офицерскому и сержантскому для координации действий вместе с оружием получить костюмы из того же резерва.

Всё проходило в страшной суете и спешке. Перевооружившихся пехотинцев спешно распихали по двум десантным катерам и бросили на абордаж потерявшего ход Сурийского крейсера.

Сперва всё сложилось неплохо. С ходу удалось взять мостик и машинное, но радовались рано. В ходе жестоких контратак Сурийцам удалось выбить и оттеснить два гурта Сайдонской пехоты на грузовую палубу и с ходу её разгерметизировать. Триста с лишним пехотинцев умерли за секунду. Жалкую горстку облачённых в костюмы сержантов и офицеров смяли последовавшей следом атакой. Покончив с двумя гуртами, Сурийцы навалились на последний оставшийся, заблокировав его на верхних палубах.

У атакующих был шанс, пробравшись по коммуникациям, выйти в тыл одному из пока ещё жидких сурийских заслонов и, смяв его, занять более выгодные позиции для обороны. Тогда у них появлялась надежда дождаться вызванного подкрепления. Однако быстро выяснилось, что в суете и спешке, когда взводы и отделения смогли собраться вместе уже в несущих их к крейсеру десантных катерах, отсутствует рядовой Тим Вирон, единственный из всех, кто в силу роста мог пробраться по трубам вентиляции и зайти в тыл заслону Сурийцев.

Была надежда, что Вирон прибился к их пятому взводу, который атаковал мостик и с которым, как назло, не было связи, но и она не оправдалась. Отправленный лейтенантом сержант лично наведался на мостик.

Тима там, увы, не оказалось, а на обратном пути сержант нос к носу столкнулся с отрезавшими мостик от гурта Сурийцами. Ушёл чудом.

Докладывая лейтенанту, сержант сообщил две дурные вести. Первая, что Тим Вирон, скорее всего, мёртв, а вторая, что пятый взвод отрезан от основных сил гурта.

На лице лейтенанта не дрогнул ни один мускул. Оно осталось спокойным, но в глазах мелькнула тень.

— Значит, будем драться здесь, — сказал он сквозь зубы, — здесь и подохнем, — добавил лейтенант тихо, себе самому, но Скарт всё же расслышал.

***

В себя Тим пришёл быстро. С момента взрыва прошли секунды, а он уже принял сидячее положение и лихорадочно ощупал себя на предмет ранений. Только нога. Голень кровоточила и дёргала током, но заниматься ей времени не было. Успел лишь перетянуть ногу выше пробитой икры и накачаться транквилизатором до полного неприятия боли. Затем спустился на дно оврага и, прихрамывая, побежал вдоль него, с каждым шагом удаляясь от атакующих. Сзади стреляли, но судя по тому, что канонада никуда не смещалась, его маневр остался незамеченным, а лезть в овраг пока никто не решался.

Метров через сто пятьдесят, когда до заветной постройки осталось совсем немного, Тим выскочил из-за очередного изгиба и нос к носу столкнулся с группой гражданских. Двое мужчин, женщина и трое сопливых ребятишек, что уставились на Тима испуганными глазами. Мужчины склонились над лежащим здесь же раненым человеком в знакомой зелёной форме. Рядом, на склоне оврага, почти у самой кромки лежали ещё двое из сил местного правопорядка, а в нескольких метрах в ручье лежал пехотинец в форме союза Вельстова.

Картина произошедшего сложилась сама собой. Охранение колонны встретилось со спешащими к катеру местными силовиками ровно так же, как Тим только что выскочил на гражданских. Раненого из местных почему-то не добили, а гражданские, видимо, оказавшиеся неподалёку от места перестрелки, осмелились подойти и пытались оказать ему помощь.

— Ой, — вскрикнула женщина.

Испугаться было чего. Извалянный в грязи, с рваной окровавленной штаниной и обезображенным ожогами лицом, низкорослый пехотинец, застывший от неожиданности и направивший на них автомат, доверие внушал вряд ли.

Немая сцена длилась недолго. Женщина, ещё раз ойкнув, шагнула в сторону, закрыв собой детей. Сдвинувшись, она позволила увидеть бледное лицо раненого мужчины.

Зрелый, искусанные губы перекошены болью, на фоне белого лица стекающая с уголка губ кровь казалась невероятно яркой. Двое мужчин, сидящих перед ним на коленях, молча смотрели на Тима, так и держа в руках снятую с одного из них рубашку, которой пытались прикрыть разорванный живот блюстителя порядка.

Дальнейшее случилось настолько быстро, что Тим не успел даже испугаться. Раненый лежал к нему левым боком, руки вытянуты вдоль тела, и видеть Тим мог лишь левую кисть. Затухающий его взгляд, остановившись на Тиме, полыхнул злобой, правая рука согнулась в локте, явив скорострел.

То ли от испуга, то ли находясь на грани сознания, но раненый, ещё не доведя ствол до Тима, открыл огонь. Гражданского, что пытался своей рубашкой остановить кровь и сидел со стороны Тима, смело огненным потоком. Палец Тима сразу вдавил курок, благо ствол смотрел в нужную сторону. Оружие дёрнулось, очередь расцвела серией вспышек на груди раненого и зацепив второго мужчину, отбросила его в ручей. Женщина истошно завизжала и, собрав детей в охапку, повалилась на землю, стремясь их прикрыть.

Тим застыл. Он смирился, что, не убивая, выжить здесь практически невозможно, но стрелять в безоружных людей совсем не собирался. Опустив оружие, какое-то время растерянно смотрел на разорванное плечо и грудь отброшенного в ручей мужчины.

Женщина перевела дыхание и заверещала с такой силой, что Тим вмиг вспомнил, где он, кто и что здесь делает. Затравленно осмотревшись, пробормотав невнятные извинения, он побежал дальше. Воображение рисовало картину, как женщина поднимает оружие убитого и целя в спину Тима, давит курок. По спине полз холод, но он даже не обернулся. Случайно убив безоружного человека, Тим покорился судьбе, решив, что если суждено умереть, то так тому и быть.