Харитон Мамбурин - Упрямый доходяга

Ахиол в ответ лишь кивнул, предлагая жестом мне продолжать.

— Единственный, кто из всей этой истории годился на роль откровенного злоумышленника, был Бальтазар Тайрон Баунд, застреленный мной шериф города Хайкорт, — объявил я в тишине. Получилось очень торжественно, а местами даже траурно. Помолчав и дав окружающим насладиться моментом, я закончил, — Но лишь благодаря ему мы теперь вообще знаем, что произошло. Шериф вел подробные записи, которые сейчас находятся у меня и…

— Своими словами, мастер Криггс, — попросили меня, — С записями мы разберемся потом.

— Хорошо. Итак, могу ли я узнать, когда кто-либо из вас последний раз видел Бальтазара Тайрона Баунда вне его тела? Призраком?

Тишина и задумчивое переглядывание было мне единственным ответом. Затем Ахиол неуверенно назвал цифру в… тридцать лет тому назад.

— До того, как это все закрутилось, — кивнул я, — Последний вопрос — у меня есть теория, что при создании нового желтоглазого, его старая долговременная память очищается от эмоций, становясь блеклой, фрагментированной, и не представляющей для дальнейшего формирования характера какой-либо ценности?

— Можно сказать и так, — вновь подал голос Энно, — Вы довольно точно описали метаморфозу, не имея ни малейшего представления о её сути.

— Шериф тоже хотел в Купель, — объявил я, — Он был одним из немногих совершенно одиноких разумных Хайкорта. Призраком, разбираться с устройством которого в новой жизни никто не стал. Благодаря своей железной воле, характеру и воспитанию, барон Бальтазар Тайрон Баунд, бастард королевского рода Волт и подданный королевства Кронвуд, служил шерифом города Хайкорт в течение многих десятков лет. Пока «мечтатели», среди которых была влюбленная в него Целестия Теттершайн, сержант его личной гвардии в прошлой жизни, и сам Эскобар Мадре, не пришли к нему с определенным предложением, исходящим от Эйдиуса Доннорифта. Бальтазар согласился и… его искалечили. С тех пор он потерял возможность разделяться с собственным телом.

— Как именно его искалечили? — голос Энно был полон сдержанного, холодного, профессионального любопытства.

— Доннорифт, руководствуясь неверным и теоретическим пониманием принципов переноса энергетических структур, которое получил извне, случайно сплавил воедино призрак шерифа с его же собственным трупом, в попытке создать обычного желтоглазого. Эксперимент провалился.

— Что же он тогда испытывал? — потрясенно пробормотала шаманка.

— Боль, — ответ Базилиуса был лаконичен и прям, — Сильную боль, к которой нельзя привыкнуть.

— Не только, — решил перейти я к финальной части, — От негативных ощущений старые воспоминания бывшего барона актуализировались. Он вспомнил, что являлся прямым противником Незервилля и решил подготовить диверсионный план вместо того, чтобы прекратить собственное существование. Многоступенчатый план, включающий в себя как успех исследований Доннорифта, так и возможный провал. Он служил посредником между доктором и всеми остальными участниками — поддерживал легенду ученого среди «мечтателей», искал работу для Мадре, устанавливал бомбы…

— Бомбы?! — голоса слились в хор.

— Да, в некоторых важных частях конструкции, лежащей под канализацией Незервилля, установлены бомбы. Еще две в депо — одна установлена на сам паровоз, вторая заложена в его ремонтном цехе. Их должен был активировать Доннорифт… после того, как я его убью два или три раза. Сам шериф такой возможности был лишен… стал лишен, когда доктор перевел всю больницу в осадный режим. Бальтазар не ожидал, что встревоженный расследованием Эйдиус запрется так плотно, что лишь моё тело будет способно выманить его наружу.

— Вы устроили подставную дуэль перед дверьми больницы, убили Баунда, позволили Доннорифту вас похитить, освободились, вступили в схватку…, - перечислял Ахиол под кивки окружающих, — …победили доктора со свитой из клонов, в процессе уничтожив мозг Мадре и вызвав проклятие Бога-Из-Машины, которое одним махом вывело из строя все механизмы лаборатории, включая детонаторы. Я прав?

— Вы не упомянули, что я обманул Бальтазара, не став по его совету убивать доктора несколько раз, но всё верно, — согласно покивал я, жутко желая поскорее закурить.

— Зачем вы это все сделали, Криггс?

Это был трудный вопрос. Тот, на который придется ответить слишком полно, на мой собственный вкус. Жаль, что не ответить нельзя.

— Должник. У шерифа был должник в городе. Такой, который бы исполнил его просьбу, даже после того, как Бальтазар Тайрон Баунд умер. Если бы я арестовал шерифа или просто убил, то эта неизвестная мне персона должна была пристрелить Эльму. Я не мог рисковать дочерью, поэтому согласился на план преступника, который в итоге… слегка скорректировал, убрав оттуда взрывы и прочие разрушения.

Вновь поднялся умеренный шум сдавленных переговоров.

На самом деле, никакого должника в природе не существовало. Доннорифт совершенно не преувеличивал, говоря о собственных связях и возможностях. Единственное, что меня спасало до момента, когда я попал в его логово, было лишь то, что он был упрямым, жадным, эгоистичным сукиным сыном, не желающим передать окружающим ни грана собственных исследований. За этим большим столом сидят минимум четверо Основателей, которые бы меня сдали доброму доктору упакованным и перевязанным бантиком.

Вредный скелет просто сделал мне предложение, от которого я не мог отказаться.

— Думаю, мы услышали всё, — помявшись, огласил Ахиол, — Мастер Криггс, вам есть чем дополнить?

— Да, перед тем как я предложу Совету ознакомиться с бумагами Баунда, у меня есть два заявления, — вновь приняв независимую позу, я с непроницаемой мордой лица уставился на присутствующих, — Первое будет, разумеется, в моих интересах. Я пришел в этот город занять вакансию охотника на ихорных монстров. Теперь, когда локальная опасность для Должников устранена, я хотел бы вернуться к своим прямым обязанностям, более не отвлекаясь на дела, в которых ничего не понимаю. Мне нет дела до местных интриг, тайн, проблем и целей.

Мэр тут же закачал головой, мол, что ж ты творишь, зачем со своим суконным рылом-то в калашный ряд… но я еще не закончил.

— Вторым, раз мне выпала возможность выразить свои мысли, будет простая и приземленная фраза — люди не машины! — повысил я голос, — Даже мертвые, даже уходящие на тот свет по щелчку ваших пальцев, они остаются людьми! Орками! Гоблинами! Эльфами! Вы попытались сделать из Хайкорта механизм, почти не требующий внешнего вмешательства. Не нуждающийся в надзоре, в менеджменте, в прогрессе. Клетку, в которой крысы сами себе насыпают корм, меняют воду, развлекаются, в обмен предоставляя вам ресурсы и труд по первому зову. На самом деле, как бывший гражданин другого мира, я рукоплещу вашему гению, выстроившему посреди пустыни идиллическое общество с потрясающим коэффициентом полезного действия! С другой стороны, видя, как сборная солянка любителей, опираясь всего лишь на место, где они могли бесконтрольно и безопасно общаться, буквально взорвала всю вашу идиллию к чертовой бабушке, я хочу отметить один старый факт — рабовладелец, почивающий на лаврах, умирает от ножа в спину, воткнутого рабом!