Александр Быченин - Э(П)РОН-5

И решительно толкнул дверь, только теперь осознав, чем ещё она привлекла моё внимание — пульт раздолбан, а вот само полотно нет. Пришлось, прежде чем толкать, ручку повернуть.

Ну, что сказать? Лизка оказалась права. Впрочем, я тоже. Помещение явно служило и каптёркой, и складом, и местом хранения всякой санитарно-гигиенической хрени, которая сейчас пребывала в живописном беспорядке. А ещё я здесь нашел тот самый… пожарный щит. Да-да, самый натуральный, с багром (!), несколькими химическими огнетушителями и рундуком с противогазами. А ещё на нём, под небьющимся пластиком, в специальных нишах висели… топоры. Целых два. А гнездо для третьего пустовало. И знаете что? Эти, кх-м, инструменты меня весьма впечатлили, причём как размерами, так и формой — скелетное лезвие в виде четверти окружности, одна из сторон которой совпадала с рукояткой. Плюс здоровенный такой шип на обухе.

— Алекс, что это?!

— Топор, дорогая.

— А почему он такой… странный? Я его себе иначе представляла… как у Железного Дровосека из старинной сказки…

— Ну, фиг знает… кстати, ничего не замечаешь?

— Здесь порядок? Ну, относительный?

— Угу. Шмотьё, что на полу, судя по всему, в невесомости витало по комнате. А потом упало, когда мы вращение запустили.

— А где её рабочее место?

— Чьё?

— Ну, этой Лоис?

— Не знаю… давай искать…

— Вон там ещё одна переборка и дверца, сэр, — подсказал «мини-гекс», подсветив в «дополненной реальности» контур на дальней стене.

— Ха! А я сразу и не обратил внимания, что тут планировка другая… ага, и тоже не заперто!

— И намалёвано что-то странное, — поддержала меня Лизка. — Что это? Кресты? Оккультные знаки? Почему они мне знакомы?

— Мазня какая-то, — отмахнулся я. — Крестики… или плюсики… нолики, стрелки… хрень, короче. А тут что написано? Legba?

— Кто такой Легба?

— Лучше тебе не знать, дорогая, — покачал я головой, пронзённый внезапной догадкой. — Да и мне бы век этого не видеть…

За дверцей обнаружилась совсем крохотная комнатёнка, буквально каморка, почти вся занятая лежаком и небольшой тумбочкой. Стены и прочие поверхности абсолютно голые, из странного — несколько холщовых мешочков на верёвках, неведомым способом подвешенных к потолку. Ну и верхний ящик тумбочки чуть выдвинут. Этак приглашающе, ага.

— Ха, и здесь фотка! — восхитился я, воспользовавшись приглашением и обнаружив стандартную пластиковую рамку. — Ну-ка, кто тут у нас?

На фото оказались запечатлены двое чёрных мужчин — один здоровенный (как раз примерно тех габаритов, что мы и предполагали) и лысый, а второй маленький, сухонький, с длинными неопрятными дрэдами. Снимали явно на Земле, где-то в тропиках, судя по освещению и замысловатым деревьям с воздушными корнями на заднем плане. Такое ощущение, что на болоте. Но поразило меня не это. Да и одёжка — холщовые штаны и майки — вполне вписывалась в концепцию. А вот примитивный глинобитный алтарь рядом с мелким негром, уставленный на первый взгляд непонятным хламом и грубыми куколками, в которых с трудом угадывались антропоморфные существа, заставили в буквальном смысле похолодеть.

— Какой страшный… — пискнула Лизка. — Прямо до костей пробирает…

— Кто? Здоровый? — уточнил я.

— Нет, второй. Взгляд у него… недобрый.

— Конечно недобрый, — хмыкнул я. — А какой ещё может быть у бокора?

— Кого?! Как ты сказал?!

— Вудуистского колдуна.

— Знаешь, дорогой, понятнее не стало.

— Это такая древняя земная религия, — пояснил я. — С африканскими корнями. Бокор — колдун, практикующий магию Вуду, вот эта хреновина на фотке — алтарь, а вот эти фигуры — или куклы, с помощью которых он воздействовал на людей… ну, думал, что воздействует, или вместилища духов. Кстати, на двери написано не имя, не Лоис. Надпись следует читать как «лоас», это во множественном числе «лоа» на французском, то бишь те самые духи. А пап Легба — верховный дух. Чёрт… получается, это не Карибы, не Гаити. Луизиана? А что, логично… станция колумбайнов, с какой стати им иностранцев в персонал набирать?

— Вспомнила, откуда мне эти значки знакомы, — немного невпопад заявила Лизка. — У нас на Картахене, в трущобах, несколько банд что-то такое исповедуют… причём самых поганых банд, из никчёмных, но жестоких.

Пришлось как-то столкнуться, ладно, кэп с дядей Бобом как-то разрулили проблему, я в подробности не вдавалась. А ты откуда всё это знаешь, а, Заварзин?!

— Интересовался историей религии, — пожал я плечами. — Да-да, меня не только физика подпространства увлекает. Временами на другие сферы переключаюсь.

— То есть ты хочешь сказать, что маньяк тут… реально был?! — выделила основную мысль Бетти.

Хм, а что это у неё с голосом? Дрожит, что ли? Не, показалось…

— Не маньяк, — поморщился я. — Последователь религии Вуду, который, судя по всему, решил, что в электронные гаджеты вселились злые духи-лоа. Вот и попытался им противостоять, как умел.

— Но… это же варварство! Как такого могли взять в команду космического корабля?! У них что, отбора не существовало? Ладно у нас сейчас, но тогда?! Каждый борт был на счету!

— Знаменитая колумбайновская толерантность, — снова пожал я плечами. Уже в который раз. — Свобода вероисповедования. А профессионалом этот тип наверняка был хорошим, иначе отбор бы не прошел.

— Бардак какой-то…

— Согласен… но меня больше другое беспокоит.

— Что ещё, Заварзин?

— Как он дальше с духами боролся.

— Мне уже пора бояться?

— Пожалуй, — задумчиво кивнул я. — Особенно если учесть, что одним из методов такой борьбы является ритуальное жертвоприношение…

И вот тут мне натурально поплохело… ну а как иначе, если над моей последней фразой задуматься? Да и отсутствие каких бы то ни было следов экипажа (за исключением деятельности вандала с топором) наводило на очень невесёлые размышления. Иначе говоря, всё шло к тому, что пропавших людей (вернее, их бренные останки) мы обнаружим в той самой «сфере», вокруг которой и выстроена станция. Где же ещё им быть-то? По всем законам жанра положено. Не в лабораториях же… и не в законсервированных отсеках. И как бы я не оттягивал сей скорбный момент, идти туда всё равно придётся. Правда, не хотелось бы без подготовки, поэтому по-любому сперва текущую секцию обшарить нужно — чем чёрт не шутит, вдруг какие-то упоминания найдутся о таинственном объекте? Крайне сомнительно, конечно, что хоть что-то удобоваримое попадётся. Но надежда, как говорится, умирает последней… кстати, а чего так тихо?

— Лиз?

Странно… когда это я успел рамку на тумбочку положить? Тем не менее, факт оставался фактом — сейчас её держала в руках Лизка. И я точно помню, что фотку благоверной не передавал. То есть однозначно просто на автомате вернул на место, а она её заграбастала… мало того, теперь ещё и всматривалась в изображение с каким-то болезненным любопытством, закусив губу и предельно сосредоточившись. Почему болезненным? Да очень уж выражение лица у неё характерное… видел неоднократно. И ничего хорошего оно обычно не предвещало.