Дмитрий Володихин - Штурм бункера [litres]

А вот и старина Улле опустился на корточки над телом… Ему-то как с гуся вода – навидался покойников. Спасибо, боги хаоса, хоть проводник у меня не истерик. Ба! Да он там нащупал некую блестящую мелочевку…

Подхожу ближе. Монета с ровной круглой дыркой ровно посередине, через дырку продета цепочка. Парни, трупец носил ее при жизни поверх скафандра! Чудило, м-мать.

Улле повертел монету в руке и говорит:

– 25 эре, Дания, 1925 год. Похоже, тут гробанулся Калле-датчанин. Лет десять назад он пропал. Ребята, которые были с ним, обобрали мертвеца до нитки, взяли все ценное, точь-в-точь марсиане… А вот талисман его оставили. Всё по нашему обычаю: чужие талисманы брать нельзя, имя своё загубишь.

Имя его кому-то нужно!

– Браннер, посмотри, стоит монета денег?

Завозился. Денежка маленькая, трудно ее так под свет нашлемника поставить, чтобы все было видно.

– Стоит, босс, но очень мало. Даже не серебро. Монета медно-никелевая, только цепочка серебряная. Бедняга Калле попался в ловушку, устроенную на ринхитов, но те ее обошли, а он…

– Все, Браннер, молчок.

Знаю я эти малые ловушки, все виды, м-мать, могу пересчитать, как пальцы на руке. Калле-датчанин, я вижу, был слабак безмозглый. Только безмозглый слабак мог гробануться на самой простой разновидности… Или его специально пустили на ловушку, и дурак разрядил ее собой для умных людей.

– Улле, сдерни монету вместе с цепочкой для меня.

– Но… грязное дело, Призрак… знаешь же старый закон…

– Молчать! Здесь у нас один закон, Улле, и этот закон – я.

Пожав плечами, снимает вещицу с покойника.

Кладу ее в контейнер. Надо же было хоть как-то размочить наше бесхабарье…

– Двигаемся! Э, Трак, стоять! Трак, вторым! Занять место!

– Принято.

Этот Трак… не дает расслабиться. У меня руки уже никакие – все время держать в одной транслятор, в другой – резак. Кисти устали, пальцы устали. Пожалуй, резак отправится в кобуру. Ничего, Трак подстрахует, если у кого-то из этих придурков появится желание поднять мятеж. Да я и без Трака успею выхватить резак из кобуры. Это-то я успею! Не бегать и не прыгать, а просто сделать пару заученных до автоматизма движений, как ковбои в старых фильмах делали, и ок. Это мне нетрудно, это на раз-два. Пускай полежит в кобуре.

А если какая-то шваль подумала, что я даю слабинку, ну, подойди, скажи, и посмотрим, кто тут слабак.

– Улле, ты, я вижу, не торопишься… Сколько нам еще?

– Сейчас, сейчас, Призрак. Всего ничего осталось.

– Смотри у меня!

Молчит, хвост поджал и не скулит даже. А славно было бы дать ему хорошего пинка. Или пару раз по ребрам. Люди, они ведь какие твари? Прежде всего, ленивые. Кого ни найми, как следует работать не желают. А должны заботиться о моей пользе… Люди должны заботиться о моей пользе, да. Имею право требовать. Поэтому по ребрам всегда полезно. Как профилактика патологического безделья.

Ноги, собака, не держат. Поту сколько из меня вышло? Литрами стекает…

Кабан, м-мать. Кабан и есть кабан…

В спортзал – срочно! И чтобы каждый день! Заплыл жиром до бровей…

Всё, последний раз я бункер штурмую. Отпрыгался, потроха пёсьи. Резвость уже не та. Последний раз!

Как только Улле выдерживает? Хромой, сраный протезник, тощий хиляк – ну щепка и щепка, а смотри, как распрыгался! Топает и топает, только отдохнул легонько наверху и опять чешет во весь опор… Зла на него не хватает! А впрочем, вот оно и видно – тощий… Нет, срочно в спортзал!

И ведь не скажешь: «Медленнее, придурок!» – нет, наоборот, подгонять их надо, иначе слабость во мне искать примутся.

Меня бесит этот Улле… Как же меня бесит этот Улле! Запаршивевший тощий петух.

…Хороший, широкий коридор, хоть и низкий. По стенам – светлые язвинки от… как там Браннер сказал? Жгучий туман. Боевая химия Империи. У Империи – химия и лихорадки, у Ринха – синдром манускрипта и концентрированная кислота. Верно, Су? Я ничего не перепутал?

Мы с ребятами зовем жгучий туман иначе – пятн а шками. Он оставляет… такие забавные пятнышки… Неужели им людей травили? Никогда не подумал бы, Су. Впрочем, надо же им было как-то защищаться… Ринхиты, они, я так понял, свирепые и беспощадные бойцы, настоящие слуги нелюди… Вот и приходилось с ними драться, жаль только, побить их не получилось.

Жаль, придется тебе сказать, Су: с моей ногой неладно. Ее одолевают разные боли, много разных болей. Цветные боли и черно-белые, тянущие боли и грызущие. Как бы мне от них с ума не сойти, Су. Хуже всех боли колющие. Они неожиданные, они мешают мне двигаться, сбивают шаг, заставляют спотыкаться. До смерти хочется кричать, Су. Я представляю себе, как боли превращаются в картинки, в раскрашенное подобие самих себя, в ненастоящее, в безобидное…

Знаешь, на что это похоже, Су? У меня перед глазами плывут игральные карты: десятка пик, и все пики вонзаются остриями мне в ногу, потом король бубён, бубны, его подданные, вертятся, покалывая мне ногу то одним уголком, то другим. А черви колют сверху, у них сердечко тоже заостренное. Больнее всего от пик: глубоко засаживают, сил нет.

Но идти нам уже недолго, моя родная. Скоро все решится.

И мне без дураков нужен привал. Выйдет моя задумка или нет, а привал точно нужен. Нога ни к… не стану при тебе сквернословить, но, в общем, худо. Всё остальное работает так, как надо. Даже удивительно: думал, тяжелее мне придется. Но вот нога…

– Призрак! Тут уже рядом… Но я спекся, Призрак. Нога… Мне нужен привал.

– Сколько?

– Минут пятнадцать. Извини, Призрак, я буду в норме.

– Десять минут, Улле. Всем: стой! Отдыхаем.

Падаю на камень. И Фрост рушится едва ли не быстрее меня. Вот как дом от взрыва разваливается и падает, так и Фрост. Только он сначала падает, а потом разваливается.

С наслаждением вытягиваю ногу. Ты моя бедная, ты моя замученная… какой дури ради ты меня подводишь, зараза?!

– Простите, шеф, я прошу уделить мне минутку-другую вашего драгоценного внимания.

– Что такое, Браннер?

– Спросите у Трака, он ведь обладает слухом лучше человеческого…

– Да о чем, Браннер?

– Я слышу какие-то лишние звуки по общей связи. Не идет ли за нами кто-то?

Отлично. Фрост примется либо разубеждать его, либо сообщит, мол, возможно, Вышибала, но какая от нее может исходить угроза? Я займусь своим делом. Вот оно. Смотри-ка, Фрост даже Трака к себе развернул. По связи может спокойно беседовать с его железной спиной, но человеческая привычка требует: разговариваешь хотя бы и с нечеловеком, однако лицом к лицу, непременно… Стареет Крис.

Су… молись за меня. Свет мой искристый, живой, пристань моей радости! О, молись, молись за меня!

Ну, где ты, котеечко, видишь ли меня?

Как там Маг тебя приманивал? Всего один раз видел, не дай Бог, ошибусь…