Дмитрий Володихин - Штурм бункера [litres]

«Так наивно, – подумал капитан, – что даже трогательно. Рома-а-антика».

Трусики эта суровая женщина-каланча носила шелковые, нежно-персикового цвета.

– Всегда готова… – вполголоса произнесла Хельги.

– Не понял, к чему готова?

– Встретить возлюбленного.

Сначала в служебный каталог марсианской палеографии заглянул Лещов. Нашел. Проверил себя. Перепроверил себя. Все эти углы, линии, треугольники – устав Ринх-III в чистом виде. Ошибки быть не может. Дождался вердикта Солнцеволосой.

Она нашла образец, проверила себя, перепроверила себя…

– Миша, это точно устав Ринх-III, ошибки быть не может.

Он кивнул, улыбнулся, а потом заказал сеанс экстренной связи с Землей, с профессором Михайловичем.

– Но зачем? И почему именно он? – удивилась прекрасная йотунша. И звезды со всей галактики уставились на него в ожидании ответа.

– Для очистки совести и полноты понимания. Это во-первых. Светило из светил, это во-вторых. А в-третьих… когда-то Михайлович, по молодости лет, крепко вляпался в одну скверную историю, даже отбыл два года на рудниках Цереры. С тех пор что-то в нем сдвинулось в пользу самого благожелательного отношения к «органам». В том числе и к нам.

– А что он…

– Видел нечто непредставимо страшное. Никогда не рассказывает. Но прозрачно дает понять, что желает в этой жизни ясного, простого порядка. Рая, говорит, все равно до Страшного суда не будет, но чтоб всем нам в ад не скатиться… Поэтому проконсультирует Михайлович всегда и неизменно, хоть среди ночи с койки его подними.

Хельги потупилась и пробормотала:

– Балл за надежность…

«Вот, значит, как! И она играет в эту игру. Мы… до сих пор соревнуемся?»

Старпом «Секрета» сначала встал на дыбы: «Да вы хоть представляете, во что этот сеанс обойдется?». Но сила правильно составленных документов способна убедить кого угодно.

«Уважаемый Дмитрий Моисеевич!

Жаль, что приходится вновь Вас беспокоить, однако у нас сложилась непростая ситуация. Мы изъяли документ Древнемарсианской цивилизации и подозреваем в контрабанде одного из Ваших коллег. Отправляю Вам электронную копию, созданную с максимальной точностью, а также параметры писчего материала, выданные сканером. Действительно ли это уставной текст Ринх-III? Ждем Вашего мнения с почтительной благодарностью. Вы – лучший из экспертов, с кем мне когда-либо пришлось работать».

Старпом проворчал:

– Еще и копию им!

Но дело сделал.

Хельги скептически осведомилась:

– И вот что, действительно надо было ему спину медом намазывать? «Лучший из экспертов…»

– Надо. Честолюбив. Тем более что Михайлович – дядька и впрямь золотой.

– А поторопить?

– И придет позже обычного.

– Он что – из тех, кто…

– Да.

– Но это же…

– А что делать!

– Я бы…

– Вот! Правильно! Лучше и не пробовать.

– Хотелось бы, конечно…

– Разумеется. Но не сейчас.

В сущности, они могли бы открыть шампанское. Общую картину портила лишь одна деталь: Виста-Гу не желала «колоться». Лещов просветил ее, сколько лет полагается за такую контрабанду и что можно бы изрядно скостить срок – при обоюдном стремлении к разумному сотрудничеству. Баскетболистка посерела лицом, однако продолжала хранить молчание, Браннера отдавать не хотела. Хельги приступала к ней с ласковым словом, мол, следует ли жизнь губить из-за какого-то… такого-то. Та уперлась: «Да что мне Браннер? Давно перевернутая страница. Не о чем говорить! А вещь… купила с рук у одного… непонятно кого… как сувенир». Конечно же, конечно же, сувенир на миллиард, намертво приклеенный к попе…

Но когда они уходили, осознав полную безнадежность работы с баскетболисткой, женщина вдруг нервно схватила Хельги за локоть.

– Как он там?

– Кто? А. На каком основании мне беседовать с вами на подобные темы? Вы ведь ему не жена.

Кажется, небосвод покрылся матерой ледяной коркой метров десять толщиной…

Но Баскетболистка не унималась:

– Вы должны меня понять, вы женщина! Как он там… с этой… с этой…

Слезы потекли у нее из глаз.

Хельги неожиданно смягчилась. Погладила несчастную контрабандистку по плечу и со вздохом ответила:

– Я вам сочувствую.

Баскетболистка обняла ее и заревела в голос. Но по делу так ничего и не рассказала.

«Когда б вы знали, из какого сора растет любовь, не ведая стыда…»

Браннер на вопросы о Баскетболистке отвечал с ровной вальяжностью человека-который-ни-к-чему-такому-не-причастен.

– Госпожа Заремба? Милая, весьма милая дама… но причем здесь я? Даже и не припомню, сколь давно мы с нею не виделись… Простите, а во что опять впуталась неугомонная Зара? Кто? Ах да, я имел в виду госпожу Зарембу. Сядет лет на десять? Это ужасно.

«Зара… Не угадал».

– У меня странное ощущение… мы вроде бы победители… хотя бы отчасти… но… какую-то мелочь всё равно упустили. Знаешь, когда просыпаешься, пробуешь ухватить отбегающий сон за крылья и не можешь…

Лещов только что вручил Браннеру с его… э-э-э… спутницей паспорта и талоны. Они проходят сейчас таможенный контроль на орбитальную станцию «Герман Титов», откуда большую часть пассажиров «буранами» Роскосмоса перебросят на космодромы Полоцк II и Шереметьево III, а меньшую, в том числе и неразлучников, частные транспортные компании малыми челноками доставят «куда изволите». Заплаканная Зара, сжав зубы, сидит под стражей. Первые двое уже, в сущности, покинули сферу полномочий Лещова и Солнцеволосой, третья – очень скоро покинет. Что сделано, то сделано, добавить нечего.

Тем не менее Лещов кивает. Да, что-то не так. Да, злодеи ушли улыбающимися. Да и с этой Зарой…

– Хотя бы артефакт, Хельги.

– Я рада, что ты научился так меня называть.

Лещов накрыл ее руку своей. Она ответила легким пожатием. Во всей Европейской части России весна наступила на два месяца раньше. Луга покрылись цветами. Нескончаемо пели петухи.

Они сидели молча и наслаждались мгновением, пока не прозвучал вызов из службы связи «Секрета».

– Господин капитан! Сменщик… простите его нерасторопность… забыл вам передать… вот, еще вчера пришло…

Лещов, ни слова не говоря, открыл информпакет.

– Мммать!

И он показал ей этот ужас.

«Уважаемый Михаил Михайлович!

Несказанно рад, что Вы прислали мне маленькую милую головоломку, с удовольствием повозился, вспомнил юные годы. Это, конечно же, никакой не Ринх-III, да и вообще не Ринх. Начертания, правда, очень похожи, нанесены мастерски, думаю, тут поработал редкий умелец. А вот писчий материал – дрянь, грубятина. Ему от силы лет пятьсот, эпоха Мирного Увядания, когда в отдельных очагах Марсианской цивилизации все еще не разучились производить псевдобумагу, но это уже, естественно, до крайности небрежно сработанный материал. Смыли с листа признание в любви какого-то идиота-жреца злому демону, которого они сдуру называли “богиней Гештинанной”, нанесли прелестный экспромт фальшивого ринхита против учения Маворса, и всё отлично! А псевдобумага настоящего древнего Ринха это мистика, это даже представить себе невозможно, сколь сложно и сколь тонко сделано.