Василий Панфилов - Хороший день для зомби-апокалипсиса

— … я давно говорила, что нужно что-то делать с избирательной системой! Всю жизнь бухает, и даже Конец Света мозги на место не вставил, а мы всё туда же, носимся с ними «Нам важен каждый голос!» А нужен ли?!

— Правильно! Давно пора ввести нормальную карточную систему, как при Сталине! — зашумел молодой парень, вряд ли заставший даже позднего Эльцина, — Чтоб для стахановцев — усиленные па́йки, а для всяких иждивенцев и лишенцами — корочки сухие!

— Это что, бля… — к парню начал пробиваться пожилой инвалид с тростью, невесть как переживший Зомби-апокалипсис, — ты меня в иждивенцы записал, сукин ты сын?! Корочку сухую?! А залупу себе на воротник…

— Только мяса с кровью, Дядь Саша, — надрывая голос, ответил кавказец и…

… вопрос оборотней съехал на салазках алкогольной мамаши и вопроса лишения её родительских прав.

К моменту, когда народ окончательно прожевал Сталинские па́йки, острота вопроса исчезла. Народ по-прежнему помнит, что Анвар оборотень, но… вот он, спокойно рассказывает членам Совета особенности бытия на четырёх ногах и ни на кого не собирается набрасываться. Ни в двуногом…

… ни в четвероногом обличии.

— В если что, — озвучил мысли большинства грузный дядька с глазами бывалого вояки и похлопал по прикладу, — укорот быстро дадим!

— Ну а вы, молодой человек? — отстав от Анвара, поинтересовался у Ильи член в жилетке, — Какая теперь у вас раса?

— Я? — удивился тот, не прекращая снимать, — Вы что думаете, это вот так вот все теперь расу сменят? Человек.

— Просто человек? — не отстаёт член.

— Ну… не просто, баффнуть могу, — пожал плечами парень, продолжая снимать.

— Как именно? — заинтересовался Малой, подходя поближе.

— Священник, — нехотя отозвался Илья, — от РПЦ.

— Ого, — присвистнул кто-то, — батюшка свой будет!

— Да не ого, — сморщился Илья, — и не от той РПЦ! Русская Пастафарианская Церковь Макаронного Пастриархата.

— Это как тебя угораздило? — удивился Бугор, построжав лицом. Как многие уголовники, он очень религиозен и серьёзно относится к Вере.

— Так… — дёрнул плечом парень, продолжая упорно смотреть в телефон, — у меня родители воцерковлённые и меня с самого детства туда же. Хочу, не хочу… Заебали!

Он с силой рубанул себя по горлу, и я на миг увидел его бешеные глаза.

«Эге… — подумалось мне, — там родители, походу, не просто воцерковлённые, а изуверы какие-то! Ну или ебанаты».

— В универ когда поступал, специально в другой город поступил. А там, — он усмехнулся, — шутки ради стал пастафарианином и принял сан в РПЦ, так вот… Формальностей не много, кто ж знал…

— Срань Господня… — с чувством сказал Дядя Саша и захохотал. Смех разрядил обстановку, но как я заметил, смеялись несколько нервно.

— Благослови! — попросил Малой, на что Илюха пробурчал несколько невнятных слов, достал висящий на шее символ Пастафаринства и махнул рукой.

— Блять… — озадаченно сказал благословенный, — работает! Ощущение, как после массажа!

— Полчаса плюс-минус, — пожал плечами Илья, которого эта ситуация не слишком радует, — В локации больше и сильней.

— Ху… — начал было Малой, и на всякий случай осёкся — вспомнил, наверное, что разговаривает со священнослужителем, — Фигня вопрос! Прокачаем!

Приобняв Илью за плечи, он принялся зудеть тому об обоюдной пользе прокачки.

— Ну а ты… — Бугор перевёл взгляд на Славу.

— Рептилдоид, — тяжело вздохнул тот, готовясь к неприятным вопросам.

— Да тьфу ты ж блять! — сплюнул тот, — В кои-то веки нормальный пацан, и тот рептилоид! Ну-ка…

— Автоматы уберите, — попросил Слава.

— Слышали? — надавил на людей Бугор, — Кто стрельнет, тот лучше сам себе стрелялку в жопу запихнёт! Ну!

Обернулся Славка без особых спецэффектов. Миг, и на асфальте лежит огромная змеюка, свернувшись кольцом.

— Еба-ать… — восхищённо протянул Дядя Саша, шаря по карманам, — Народ! Рулетка у кого есть?! Я свою, походу, в другом пинджаке оставил!

Нашлась строительная рулетка, и минуту спустя торжественно огласили:

— Семь метров двадцать пять сантиметров!

— Ну-ка… — Дядя Саша наклонился к змеиной башке, — а зубки? А зубки у нас ядовитые… при таком-то размерчике? Хера се…

Покрасовавшись перед мобильниками, Славка замерцал и…

— Не понял, — озадаченно сказал он, оглядывая змеиный хвост, растущий из человеческого торса. Напрягшись, он снова стал человеком и выдохнул облегчённо:

— Промежуточная форма!

— Ебать… — севшим голосом сказал Дядя Саша, доставая свои вонючие сигареты, — это что ж у нас за зоопарк собирается? Я так понимаю, вы у нас первые ласточки, так?

Пожимаю плечами, потому как… ну что тут скажешь?

— Человек — один из четверых, — продолжил пожилой работяга, яростно затягиваясь, — и тот баффер! Дожили!

До самого вечера обустраивались в здании ЗАГСа. На первом этаже расположились представительства (то бишь кабинеты под них), торговые ряды и охрана, а второй начали обживать мы. Хотя «второй» это громко сказано, по факту мы заняли правое крыло, обустраиваясь в бывших чиновничьих кабинетах.

— Дизайн… — пыхтел Илья, перетаскивая наверх бутыли с питьевой водой для кулера, — дорохо-бохато! Воро́нам глазки от такой безвкусицы повышибало бы!

— А по мне так нормально, — пожимаю безразлично плечами, — чего ещё ты хотел от ЗАГСа? Пафос, мрамор, лепнина, зеркала и позолота — самое оно для ощущения Праздника.

— Вкус у тебя, Товарищ Вова… — он со стуком поставил бутыли на ковровую дорожку и повернулся, глядя на меня с нескрываемой ехидцей, — цыган в роду не было? Короче… сейчас малость обустраиваемся, и вы что хотите делайте, а я дизайном займусь.

— Простеньким, конечно, — добавил он задумчиво, уже пребывая в творческом поиске, — заниматься переделками всерьёз глупо, мы здесь, скорее всего, временщики.

— Ну-ну, дизайнер… — бурчу, просто чтобы оставить за собой последнее слово.

Обустроились мы накрепко — так, чтобы при необходимости сесть в долговременную осаду, отражая хоть диверсантов Педералиссимуса, хоть набег огров из глубин Локации Дружественных Пикси. Годовые запасы бутилированной воды, провизия, дровяная «буржуйка» с запасом угля и дров, газовая печь с запасом баллонов, кровати с матрасами, патроны и гранаты, снаряжение и ещё сотни мелочей.

Дядя Саша отчаянно торгуется, пытаясь выцыганить у нас трофейное оружие и доспехи за бесценок, но Анвар, натренированный южными рынками и родичами-торговцами, не сдаётся. Он лев, он прав, он Король Рынка и Царь Торговцев!

— … вот зачем?! Зачем, ты мне скажи! — Дядя Саша трясёт латной перчаткой, не выпуская, впрочем, её из натруженных рук, ибо весч! Даже если не учитывать качество работы, металл на перчатку пошёл о-очень дорогой.