Константин Калбазов - Дворянин [litres]

– Итак, господин Некто, что теперь вы ответите на мою просьбу? – мило улыбнувшись, с хитринкой закончила она.

При этом Эмилия остановилась так, что за ее левым плечом оказался его набросок, сделанный в галерее и уже забранный в строгий багет. Вот так. То, что и работой-то назвать нельзя, вдруг оказывается в столь именитой компании.

– Даже так? – вздернул бровь Борис.

– Не скажу, что это было так уж просто. Но я поняла, кто ты, уже после первого нашего свидания. Потом это подтвердил характерник – мой вассал и директор школы. Было интересно наблюдать за тобой со стороны. А еще ты весьма необычный молодой человек с разносторонними интересами. Вот только не нужно искать двойное дно. Я с тобой искренна.

– Ну что же, тогда давай начистоту. Я не художник, а только учусь. Хочешь повесить картину недоучки рядом с полотнами таких мастеров?

– Ты пишешь в совершенно ином стиле. И потом, у меня нет времени ждать, когда твой талант полностью раскроется. Тем более нет предела совершенству. Сейчас я в полном своем расцвете. Как модно сегодня говорить: дама бальзаковского возраста. Ведь хороша же, правда? – расставив руки и покружившись, произнесла она.

– Хороша, спору нет. А сколько тебе лет?

– Даме такие вопросы задавать неприлично.

– И все же.

– Сто двадцать пять, – ответила она, игриво сделав книксен.

– Превосходно сохранилась, – хмыкнул он.

– Ну так что, милый, ты выполнишь мою просьбу?

– Надеюсь, больше никто не знает?

– И не узнает. Клянусь вывесить здесь твою работу только после твоего отбытия.

– Ты показываешь эти картины гостям?

– Да. А что такого?

– Д-да так. Ты ведь на них обнажена.

– Считаешь, мне есть чего стыдиться?

– Нет, ты прекрасна, но…

– Тогда пусть знают об этом, завидуют и облизываются, – перебила она его.

– Как скажешь, – слегка разведя руками, согласился он.

– Кстати, а что это за странные такие жилеты ты заказал моему скорняку? По виду больше напоминают древнюю стеганку, – направляясь к выходу, поинтересовалась она.

– Пуленепробиваемые.

– Из шелка?

– Сама проверь. От винтовочной пули спасет разве только на излете, но револьверную держит даже в упор, как сбережет и от осколков. Конечно, больно, не помогает и войлочная подкладка, но жизнь всяко дороже синяков.

– А почему скорняк?

– Слишком много слоев. Вручную правильно не прошить, а обычная швейная машинка не в состоянии справиться. Его же машинка предназначена для работы даже с толстой кожей.

– Где подсмотрел? Я ни о чем подобном не слышала.

– Сам додумался. Пользуйся. Тем более с шелком у тебя проблем никаких.

– А если усилить шелк еще и стальными пластинами?

– Пробовали. Нужна слишком толстая сталь. К тому же металл делает жилет жестким, что сковывает движения, да и вес выходит изрядный. Если же окажешься за бортом, прямая дорога на дно. А в этом вполне возможно и плавать, пусть придется и тяжко. В любом случае избавиться от него время будет.

Опыт с бронежилетом оказался вполне удачным. Мало того, его даже испытали на одном из добровольцев. Вообще-то Борис, как обычно, поначалу испытал его на одной из бродячих собак, которая никоим образом не пострадала, хотя и повизгивала от страха. Но потом один из моряков напялил жилет на себя и предложил выстрелить в него.

Окажись Измайлов рядом – и непременно запретил бы. Но он догадался о происшедшем, только когда пошел лог на изобретение. Как видно, Система наконец посчитала испытания законченными, одарив его десятью тысячами опыта к умению «Портной» и традиционным очком надбавок, которое он, как обычно, вогнал в Интеллект. Нравится ему все схватывать на лету, вот и испанский изучает прямо стахановскими темпами. А потому усиливать эту характеристику нужно и полезно.

– Но для морской пехоты, действующей на берегу, избыточный вес не так страшен.

– Согласен. К тому же при весе килограммов в двенадцать такая защита противостоит боевой винтовке на расстоянии в сотню шагов. Очень хороший результат.

– Хм. А что ты скажешь, если я сделаю тебе деловое предложение? Или нужно разговаривать с Павлом Александровичем?

– Отчего же, можно и со мной. Хочешь наладить производство бронежилетов?

– Но только легких образцов.

– Тогда прими совет. Не ломи за них излишне высокую цену. Лучше дешевле, но больше.

– Согласна. А не желаешь продать мне лицензию? Я щедро заплачу.

– Надеюсь, у меня есть время обдумать это предложение?

– Если бы ты стал раздумывать, стоит ли тебе разделить со мной ложе, я бы обиделась. Но дела не любят поспешности. Думай, конечно. И да, с тебя картина, – ткнув в него пальчиком, произнесла баронесса.

– Непременно.

– Кстати, все необходимое в доме имеется, даже куртка для работы Ты ведь не станешь брезговать тем, чем пользовались именитые мастера?

– Издеваешься?

– Так, самую малость, – слегка разведя большой и указательный палец и показывая эту самую малость, лукаво произнесла она.

Простившись с Эмилией, Борис поспешил на шхуну. Время неумолимо, а выслушивать нагоняй от профессора категорически не хотелось. К тому же некрасиво как-то. Человек, который годится тебе в деды, причем в обоих ипостасях, будет ждать опоздавшего мальчишку.

Вообще-то когда понял, что баронесса о нем знает, поначалу поддался привычной своей паранойе. Но быстро успокоился. Во-первых, если бы что удумала, то уже осуществила бы. Вариантов была масса. Во-вторых, все те доводы, на которые он опирался ранее, работали и сейчас. Так что по большому счету ему опасаться нечего.

Ну захватили его. И что с того? Если он дал вассальную клятву, то отказ от нее чреват серьезными последствиями. Он гений, а значит, в его случае штрафные санкции могут быть и посерьезней. Так что заставить его трудиться на кого-то другого весьма проблематично. Система неумолима и таких шуток не понимает.

Вот если станет известно, что он сам по себе, тогда да, проблемы очень даже возможны. И даже, скорее всего, вероятны. Кстати, обезопаситься проще простого, достаточно дать вассальную клятву Проскурину. Профессору он доверяет, но тут такое дело… В этом мире работает одно интересное правило: вассал моего вассала – мой вассал.

То есть, присягнув Павлу Александровичу, он автоматически присягнет боярину Голубицкому со всеми вытекающими. Так что Борис решил пока погодить. Время есть. Если же возникнет острая нужда, то дурное дело не хитрое.

Завтрак забросил в себя, практически не чувствуя вкуса, только чтобы на уроках живот не урчал. После чего рванул в кабинет Проскурина. Успел минута в минуту. Профессор глянул на часы, хмыкнул, покачав головой, но говорить ничего не стал. А что такого, дело-то молодое. Да и вдову прекрасно понимал. Сам-то, как говорится, седина в бороду, бес в ребро.