Ян Бадевский - Корректировщик

У самой школы нас догнала Катя.

— Привет, Виталик.

У Сыроежкина глаза на лоб полезли. От двух вещей. Во-первых, Катя с ним раньше не общалась, игнорируя все неуклюжие попытки съема. Во-вторых, женская версия школьной формы смотрелась на Екатерине превосходно. Приталенный двубортный пиджак — удлиненный, с двумя рядами пуговиц, карманами на бедрах и эмблемой школы на груди. Строгие брюки и черные лакированные туфли. Открытый ворот пиджака демонстрировал черно-серый галстук и белую рубашку. Ее форма, как и наша, была пошита из терморегуляционной ткани, поэтому жара не чувствовалась. А день сегодня выдался ясный.

— Привет.

На обширном пространстве перед школой собралась тьма народу. Все нарядные, улыбчивые, хорошо отдохнувшие на каникулах и довольные жизнью. Элита, одним словом.

— Идемте, — осматриваю толпу. — Надо отыскать наш класс.

Ученики выстраивались по периметру условного квадрата. Кто-то из завучей орал в мегафон, тщетно пытаясь навести порядок в этом хаосе.

— Первый курс, давайте активнее!

Голос у тетки был неприятный. Командирский, не терпящий возражений. Я уже отвык от всего этого.

— Нам туда, — Виталик указал пальцем на дальнюю сторону квадрата, почти примыкавшую к фасаду здания. — Вон тот мужик, Игорь Игнатьевич. Это наш классный.

Мужика я узнал сразу.

— Физрук?

— Он самый, — Виталик уже начал проталкиваться сквозь сине-черную аристократическую толпу. Мы последовали за ним. — Ты его откуда знаешь?

— Познакомились на баскетбольной площадке, — уклончиво ответил я.

Среди школьниц много красивых девушек, это факт. Есть на что посмотреть. Ухоженные, стройные, следят за собой и часами не вылезают из салонов. Знаете, в этом мире есть куча способов, чтобы привести свое тело в порядок. Большая часть косметологических услуг и пластической хирургии основана на исцеляющих водных техниках. Клиники не бьют по бюджету подавляющего большинства дворян. В Империуме лишь отдельные извращенцы колотятся над своим изначальным обликом по философским соображениям. Здесь даже курсы омоложения проводятся, так что семидесятилетняя старуха может выглядеть на тридцать-сорок и иметь парочку молодых любовников. Долгожители пробили стодвадцатилетний рубеж, и это не предел. Мой лечащий врач в «Хиропрактике» выглядел архаично со своими залысинами, но это для солидности, насколько я успел понять. Часть образа.

— Любишь баскетбол? — брови Кати стремительно ползут вверх.

— И мотоциклистов с катанами, — многозначительно ухмыляюсь.

Мы поняли друг друга.

Изредка ловлю на себе заинтересованные взгляды. Чаще — неприязненные. Не уверен, но мне кажется, что Лиза и эти ублюдки-каратели успели провести серьезную просветительскую работу по поводу оборзевшего простолюдина.

Рюкзаки с собой никто не брал.

Букеты — тоже.

В этой реальности не принято дарить учителям цветы. Даже в младших школах такой традиции нет. Оно и к лучшему — я постоянно чувствовал себя не в своей тарелке, топая к школе с этим дурацким атрибутом лояльности. И успокаивался лишь в тот момент, когда удавалось впихнуть букет классной. Руки обретали долгожданную свободу, мысли — чистоту.

В Империуме есть другая славная традиция.

Меценаты.

Встречаются меценаты-однодневки — они разово перечисляют Столпам фиксированную сумму и уходят в закат. А есть попечители . Эти ребята входят в специальный совет, а их решения, если не идут вразрез с государственной политикой, могут серьезно поменять внутренний распорядок и приоритеты учреждения. Именно благодаря совету попечителей много лет назад было налажено сотрудничество с Некроситетом. Так вот, эти не в меру расточительные и культурно ориентированные дворяне первого сентября забрасывают школу деньгами. Перепадает и обычным учителям — просто так, по доброте душевной.

Вы уже поняли, как формируется список любимчиков, да?

Щедрый перевод ни к чему не обязывает, но как бы намекает. А самые обеспеченные меценаты любят соревноваться друг с другом в суммах пожертвований.

Мне понтоваться нечем.

Родной клан скрылся за горизонтом и выставил для наблюдений подзорную трубу. С Друцкими Кена Мори никто никогда не свяжет.

Наш класс выстроился в три ряда справа от главного входа в здание. Мы примостились в самом конце и стали наблюдать за представлением. Крикливая тетка исчезла, после чего раздались звуки фанфар. Я поискал глазами колонки и обнаружил их под стенами «Заратустры». В трех метрах от меня за партой, обложившись микрофонами, микшерным пультом и ноутбуком, сидел звукооператор. Молодой парень лет девятнадцати. Возможно, выпускник этой же школы.

Линейка началась с гимна Империума.

Мы стояли, приложив правую руку к сердцу, а многие пели. Или открывали рот, делая вид, что знают слова. Когда прозвучали финальные аккорды, над школой грянуло:

— Слава императору!

Я вдруг осознал, что кричу вместе со всеми.

Вот оно, чувство стадности.

К микрофону вышел Александр Троекуров, поприветствовал первокурсников, пожелал удачи всем остальным и толкнул пространную речь о том, что все люди братья, а двери «Заратустры» открыты для любых сословий. Ну, мы-то с вами понимаем, что крестьян сюда не пустят, а адепты Равновесия учатся в духовных семинариях.

Завершился директорский спич восхвалением выдающихся выпускников «Заратустры» и напоминанием о том, что учителя в школе строгие и отлынивать от уроков не стоит. Я слушал всё это вполуха.

Концерт приятно удивил.

Перед нами выступили реконструкторы средневековых танцев и миловидная девушка с песней об уходящем лете, но особо порадовала группа школьников с маракасами, гитарами и целым набором разнокалиберных африканских барабанов, исполнившая рэгги про бежавшего за солнцем парня. Вокалист с гривой роскошных дредов в перерывах между куплетами играл на губной гармошке, да еще и на акустической гитарке наяривал. Человек, мать его, оркестр.

После концерта мы разбрелись по кабинетам.

Я предусмотрительно скачал на планшет приложение «Электронный дневник», размещенное в одном из онлайн-магазинов Империума. Удобная штука, служит хорошей заменой бумажному аналогу. Сыроежкин, например, до этого не додумался.

Физрук повел нас организованной толпой на третий этаж, где и располагался кабинет, помеченный табличкой «1-Б». Вообще, «Заратустра» — это лакшери-школа, в которой классные кабинеты выделены исключительно для информационных часов. Здесь не проводятся другие занятия, но доступ к святая святых имеют староста и его заместитель.

Внутри школа впечатляла не меньше, чем снаружи. Высоченные потолки, витражные вставки, фрески и изразцы, арочные своды и арабески. Время от времени мне попадались ниши со стоящими внутри кадками бонсай. Это заимствование в стилистику не укладывалось, и я невольно улыбнулся, поймав дизайнера за руку.