Николай Собинин - S-T-I-K-S. Игры на выживание

– Жить будешь, считай, в рубашке родился. Отделаешься синяком и легким испугом. Повезло, что бронник выдержал.

Приблизившийся рейдер рассмеялся и со смесью удивления, задора и облегчения, хлопнул его по плечу.

– Как мы их, а? – потом с тревогой осмотрел голову кваза – Зацепило? Ухо у тебя в крови.

Дикарь ощупал пострадавшее ухо и обнаружил, что шальная пуля оторвала ему мочку. Болело адски, но крови было, на удивление, мало.

– Ерунда, легко отделались. Лунь пулю в бронник схлопотал, а так, вроде ничего.

– Ты, конечно, отморозок, но отморозок везучий, бегун тебя побери. Эти шакалы даже жалом повести не успели, как мы их всех перещелкали.

– Спасибо за водителя, вовремя ты его срезал, еще бы чуток и он меня продырявил. Да ты вообще молоток, главную угрозу устранил и нас поддержал. Пулеметчик этот мог нам крови попить. Ладно, слушай. Там у колеса, с той стороны, командир этой бригады валяется. Он подраненный, но живой, я его прикладом приложил. Упакуй его, есть у меня подозрение, что в стабе кто-нибудь захочет с ним о птичках почирикать.

Буран злорадно осклабился и, хрустя костяшками кулаков, направился к подранку. Дикарь бросил подобранный с земли автомат, который так и продолжал держать в руке, подходящему к грузовику Бисмарку:

– Бисмарк, Шут, закидывайте трупы в кузов, нечего ими тут светить раньше времени. Проверьте за одно, как там мирняк. Я схожу, девушку заберу. Надо в темпе отсюда сваливать, я прям чую как у нас того и гляди задница дымиться начнет.

Он еще раз окинул взглядом место побоища и рысью направился туда, откуда они пришли парой минут раньше.

Выйдя из зоны видимости своих спутников, Дикарь скрючился в кустах в рвотных спазмах. Адреналиновый всплеск в крови потихоньку сходил на нет, с опозданием накатило осознание того, что его жизнь могла быть легко и непринужденно оборвана попаданием шальной пули, он был опасно близок к этому. От одной мысли об этом начинало лихорадить. Перед глазами стояли падающие на асфальт окровавленные тела и сверкающие искры трассеров. Всего за жалких десять минут он собственными руками убил трех или четырех человек. Причем, сделал это хладнокровно, испытывая ликующую радость от вида смерти своих врагов. Чтобы с ним не происходило, Дикарь не был бездушным куском мяса, и когда горячка боя осталась позади, чувство вины за отнятые жизни начало давить на мозг. Да, он оборвал жизни редкостных подонков, но они все равно были живыми людьми. С этим придется научиться жить. Кое-как собравшись с навалившейся рефлексией, Дикарь привел себя в порядок и двинулся дальше. Этот долгий день только начался.

Девушка, все так же прикованная к забору, пришла в себя ровно настолько, что начала елозить пластиковой стяжкой по проволочной сетке забора, пытаясь перепилить свои оковы. Увидев, что к ней кто-то приближается, она испуганно задергалась, но узнав его в лицо, немного расслабилась.

– Тихо, красавица, все уже позади. Сейчас я тебя освобожу, не дергайся.

Он выдернул тугой ком кляпа, насквозь пропитавшийся слюной несчастной. Эти уроды не придумали ничего умнее, чем затолкать ей в рот, ее же собственные трусы. Девушка застонала, у нее явно свело челюсти от длительного напряжения. Дикарь вжикнул финкой по хомуту, освободив ей запястья. Она едва не упала, на подкосившихся ногах, но он придержал ее аккуратно за плечо.

– Гад, ублюдок, сволочь, тварь, ненавижу…

Довольно хрупкая с виду девушка, вдруг превратилась в разъяренную фурию. Она со всей своей невеликой силой пнула труп Фазана в бок голой ногой, но лишь охнула от боли, ушибив пальцы на ней. Гнев внутри нее сошел на нет так же быстро, как и появился. Она вдруг осознала, что стоит едва прикрытая перед незнакомым, здоровенным мужиком и принялась запахивать его, Дикаря куртку, пытаясь скрыть собственную наготу. Дикарю лишь оставалось усмехнуться про себя, учитывая все обстоятельства их знакомства, она с этим чуток припозднилась. Говорить об этом вслух он, конечно же, не стал, чтобы не сыпать соль на ее свежие раны.

– Они…я…ты…Ууууууууу – девчушка окончательно потеряла всяческую способность внятно говорить и мыслить и ударилась в тихую истерику.

– Ну, все, не плачь, все уже закончилось. Я их наказал за то, что они сделали, ты же сама видишь.

Зареванная девушка сделала два неловких шага ему навстречу и, уткнувшись ему в грудь, завыла еще громче. Дикарь обнял ее здоровой рукой, пригнулся и завел свою культю ей под колени. После чего непринужденно подхватил легкое, как пушинка, тело на руки и понес к машинам. Она лишь испуганно ойкнула, но лишь плотнее прижалась к нему, продолжая безутешно рыдать.

– Извини, но нам нельзя тут долго находиться. Нужно срочно уезжать, пока не заявились дружки этих ублюдков.

– А их тут много? – она сквозь слезы смогла уцепиться за клочок важной для нее информации.

– Больше, чем нам бы того хотелось!

На подходе к Уралу, Дикарь услышал, как женский, визгливый голос на повышенных тонах чего-то требовательно добивается. Он подошел к кузову и увидел как та женщина, которая во время зачистки муров подняла крик, когда на нее свалился мертвый мур, сейчас истерично наезжает на Луня.

– Да кто вы, в конце-то концов, такие! Что происходит? Я требую объяснений! Я депутат городского собрания, вам это все так просто не сойдет с рук! Почему вы одеты как эти, вы вместе с ними? Грязные подонки, убийцы!

Все пленники были на совесть связаны мурами и качественно прикованы все теми же пластиковыми хомутами к металлической трубе, шедшей по бортам грузовой машины. Большинство из плененных свежаков муры даже оснастили тряпочными кляпами, дабы те не отвлекали их своими воплями. Но этой дамочке муры кляп воткнуть не успели. И судя по текущей ситуации, совершенно зря. Буран, на лице которого явственно читалась печать едва сдерживаемого гнева и нетерпения, подошел к ней в упор, наклонился, приблизив лицо практически в упор, как уже делал сегодня с Бисмарком, и грубым и резким тоном наорал на истеричную бабу, брызжа слюной прямо ей в лицо.

– А ну быстро дуло залепила! Еще хоть слово вякнешь из своей вонючей дырки, по недоразумению названной ртом, я тебе в три секунды лекарство от болтливости выпишу, уяснила?!

Возмутительница спокойствия скукожилась и замолчала, ошеломленная и напуганная реакцией Бурана. Она явно не привыкла к такому обращению, это выбило ее из колеи. Девушка на руках у Дикаря от крика рейдера съежилась и зарыдала еще сильнее, заставив его недовольно поморщиться.

– Буран, остынь!

Он вычленил взглядом из десятка новичков наиболее спокойно и адекватно выглядевшую женщину, лет тридцати пяти, опустил свою ношу рядом с ней, после чего освободил скованную пленницу.