Артем Матюшенко - Приграничное владение 2

— Да какие они эйры? — Удивился и не сдержался Бильворт. — Простые батраки, без роду и без племени.

— Помолчите, трактирщик! — Осадил его лэр, но все же пояснил. — У нас во владении нет, батраков, все рабочие работают по контракту и за достойную плату. И из вежливости мы даже к простым, не родовитым, согражданам обращаемся уважительно. У нас во владении нет рабов и крепостных крестьян, всякий вольный человек имеет право без всяких препятствий уйти с земель своего господина, заранее уведомив его об этом. Мы живем в соответствии с законами Вардосской империи и указами его Императорского Величества Конрада второго. Ведь в империи, заведено так же, сэр рыцарь? — Обратился Климент к Готрибу.

— Точно так, Ваша Светлость. — Вытянулся рыцарь, как перед начальником. — Конечно, у нас в империи все по закону!

Хотя слова лэра и имперское законодательство, порой было очень далеко от истинных дел, например того же провинившегося крестьянина запросто могли до полусмерти выпороть на конюшне, по приказу какого-нибудь барона или графа. Но сейчас Климент давил именно на букву закона.

Климент опять сделал приглашающий жест:

— Что скажите, эйр Кринке?

— Да чего там говорить? Бильворт, обещал платить по шесть ливров в месяц, а выдали только половину

— Вы с вашей дочерью Мирой, отработали сколько? И сколько вам были должны заплатить?

— Полных три месяца и две недели, а заплатил господин Бильворт только половину. За три месяца выдали, мне девять ливров и дочке, стало быть, столько же.

— Они плохо работали! Я наложил штраф. — Выкрикнул трактирщик.

— А, кто вы такой, чтобы налагать штраф? — Удивился лэр. — Штраф может наложить только государственный судья, либо титулованная особа облаченная властью и так же выполняющая функцию судьи в своих владениях. Не так ли, господин рыцарь?

— Истинно, так, Ваша Светлость! — С уважением посмотрев на лэра подтвердил его слова Готриб и сделав суровое лицо посмотрел на красного как рак трактирщика.

— А они… они… хуманы драгоценности моей жены покрали! — Вдруг привстав на коляске закричал трактирщик. — Вот, она! — Показал он пальцем на Миру.

— Как вы смеете?! Чтобы моя дочь? — Вскочил и схватился рукой за сердце Ярош.

— Подождите, Кринке! Это серьезное обвинение. — Покачал головой лэр.

— Я ничего не брала! — Слезы брызнули из глаз девушки.

— Я официальное лицо и могу задержать этих людей для дальнейшего разбирательства. — Подал голос Альбрехт.

— С какого перепугу вы будете задерживать моих людей? И какое вы лицо тут, на землях империи? Вы не у себя в автономии Альбрехт, не забывайтесь! Пойдемте разберемся, господа. — Позвал Клим барона с рыцарем и направился к возу где находился Янош Кринке с дочерью.

— Такого просто не может быть, я никогда ничего не крала, господин барон. — Утирая слезы сказала девушка Эр-Ризу.

— Хорошо, рува, у вас есть с собой какие-нибудь драгоценности?

— Есть, драгоценности моей маменьки. — Кивнула девушка и вынула из баула с вещами маленькую шкатулочку. — Вот!

На расстеленный платок выпали, золотые серьги с изумрудами и бусы из янтаря.

— Хм… серьги довольно дороги. — Оценил их на глаз лэр. — Точно ваши?

— Что вы, Ваша Светлость, я готов поклясться. Серьги моей покойной жены. Мы жили довольно зажиточно, вот и прикупил подарок ей на рождение дочки. Не продавали даже в самые тяжелые времена. Хотел, чтобы Мира в них на свадебке станцевала. — Зачастил Кринке.

— Хорошо, хорошо. Я вам верю, эйр Ярош. Больше ничего в телеге нету? Если гномы обыск устроят?

— Нет, больше ничего. Вот еще только у меня. — Показал Кринке тонкое золотое колечко на своем пальце.

— Ну это на на драгоценности его жены нисколько не тянет, усмехнулся лэр, — давайте спросим у нашего корчмаря, что там у них пропало? Он кстати видел серьги?

— Видел мельком. — Кивнула Мира. — И про бусы говорила, но ему не показывала.

— Жена трактирщика серьги увидела и все продать просила. — Вставил свои пять копеек Ярош.

— Хм… Это плохо, но думаю разрулим. — И громко спросил повернувшись к трактирщику. — А что пропало у вашей жены, вы помните?

— Конечно! Серьги и ожерелье.

— А откуда у нее серьги и ожерелье? — Опять поинтересовался Клим.

— Известно откуда, я знамо дело прикупил для ее. — Уперев руки в бока важно ответствовал Бенни-Бильворт.

— Хорошо, опишите нам эти серьги и ожерелье.

— Чего-о? — Озадаченно протянул гном. — Серьги как серьги, чего их описывать-то?

— Ага, сало как сало. — Усмехнулся Клим. — Вы выдвинули серьезное обвинение против моих поданных, господином которых является барон Эр-Риз. То есть обвинив его людей, вы обвинили его, а стало быть и меня, как его сюзерена. Описывайте или я признаю ваше обвинение ложным наветом! Ведь так, господин рыцарь? Мы в своем праве?

— Истинно, так! — Опять поддакнул сэр Готриб закивав словно болванчик.

— Ну там… ожерелье из самоцветов, а серьги… серьги с камушками. Синенькие такие… сапфиры вроде? — Неуверенно будто гадая ответил Бильворт.

— Господа извольте убедиться, что все не так, как говорит этот гном. — Показал Клим серьги вблизи барону и рыцарю.

— Я требую показать драгоценности и нам! — Опять встрял секретарь.

— Да заткнитесь вы уже! — Не сдержался Готриб и прошипел сквозь зубы, — чертовы недоростки!

— Вы не верите нам, титулованным особам, дворянам Врдосской Империи и Вэллора? — Гном на такой вопрос замялся, потом надувшись уселся в коляске. — Надеюсь у вас больше претензий нет?

— Нет. — Буркнул Альбрехт и взялся за вожжи, собираясь развернуть возок.

— Не так быстро, старина. — Окликнул его лэр и конный гвардеец придержал впряженных в таратайку пони.

— Ну, что еще? — Буркнул секретарь.

— Ну, а теперь я перечислю наши претензии. — И лэр стал загибать пальцы. — Ложное обвинение моих людей и стало быть нас, вы остались должны моим людям еще двенадцать ливров, — и пояснил, — это за три полных месяца и две недели, вы разговаривали с титулованными особами сидя, без должного почтения и не обращаясь к нам согласно уложению о титулах. И последнее- вы, — он ткнул пальцем поочередно в секретаря и трактирщика, — каждый, назвали нас хуманами. Что там у нас сказано в законодательстве Империи, насчет таких преступлений, господин барон?

— Кхм… — Прочистил горло Эр-Риз. — В положениях о титулах сказано, что сельский простолюдин проявивший неуважение к лицу благородному может быть порот на конюшне, порот по жалобе оного лица, своим господином. Если это вольный эйр горожанин или молодая рува или почтенная матрона, то они должны уплатить штраф в два ливра в пользу казны и столько-же, оскорбленному лицу, если горожане не могут по какой-либо причине выплатить штраф, то тоже должны быть биты у позорного столба, на площади. На усмотрение судьи, от пяти ударов кнутом, до восьми.