Павел Корнев - Резонанс [СИ]

Девушки покраснели одна сильнее другой.

— Вступать в отношения можно, а вот залетать, прежде чем способности будут развиты до пика румба, я вам настоятельно не рекомендую. Беременность является прямым противопоказанием к управлению сверхэнергией, а к моменту родов все текущие достижения будут безвозвратно потеряны.

— Может, оно и к лучшему? — произнесла длинноногая Маша достаточно громко, чтобы её услышали не только соседки.

— Ребёнок будет изъят и помещён в интернат. Мать лишится всех полученных после инициации льгот, а отца обяжут выплачивать компенсацию за порчу оператора, а также наравне с матерью участвовать в содержании отпрыска. И не сомневайтесь — в таких случаях отцов находят всегда.

Воцарилась гнетущая тишина, затем Оля с нескрываемым возмущением спросила:

— А это вообще законно, господин старшина?

— Перед подписанием контрактов не сочтите за труд их прочитать! Это долго и сложно, но результат того стоит, — заявил старшина и уставился на злобно сопевшего и кидавшего на меня исподтишка лютые взгляды Бориса. — Как уже говорил, наказание должно идти человеку на пользу и заставлять его делать то, что он в силу своей ограниченности делать не хочет. Курсант Остроух следующую неделю после отбоя будет драить уборные и думать, как так получилось, что сумел продержаться в старостах только один день. Потом поделится своими выводами и, если они меня не удовлетворят, одной неделей дело не ограничится!

Боря втянул голову в плечи и промолчал.

— Ну? — рыкнул Дыба.

— Так точно, господин старшина! Будет исполнено! — чуть ли не выкрикнул в ответ наш бывший староста.

Тогда пришла моя очередь.

— Курсант Линь…

— Господин старшина, это не он начал! — выкрикнул кто-то из девчонок, но реплика эта действия не возымела.

— Курсант Линь, — продолжил Дыба, — завтра не будет протирать штаны в библиотеке училища, а по окончании занятий вернётся в расположение. Я ночь спать не буду, но подыщу для него достойное занятие. Отделение, разойдись! Остроух, Маленский, останьтесь.

Все поспешили в летний душ, я вручил старшине ранец и поплёлся вслед за остальными. Опухли, кровили и болели разбитые губы, меня покачивало, и не хотелось даже думать о том, какое наказание подберёт завтра Дыба.

В голове как заевшая пластинка крутилось одно и то же:

«Раньше так часто ещё никогда по лицу не получал, раньше…»

Девчонки избавились от шаровар и ополаскивались под струями в одних купальниках, но любоваться их ножками не было никакого желания. Дождался своей очереди, постоял немного под тёплой водой, оттёр от крови майку, насухо отжал её и трико, потащился в комнату.

На ужин, несмотря на уговоры Василя, не пошёл. Лежал на кровати в сгустившихся сумерках и пытался мысленно воссоздать образ Инги. Прежде делал это сотни раз, а теперь ничего не вышло. Какие-то размытые черты в памяти всплывали, и не более того.

Лёву, Аркашу и даже Лию и сейчас видел, будто наяву. Только закрою глаза, сосредоточусь, и как живые стоят. А Инга — нет.

Расстроился по этому поводу жутко, даже голова заболела.

Потом уснул.

Утром думал — не встану.

Болело абсолютно всё: отваливались плечи, горела ссаженная ремнями ранца кожа, ломило поясницу, ныло меж лопаток, едва ворочались натруженные ноги и руки, о прессе и говорить не приходилось. Каждое движение давалось с трудом, с кровати — сполз.

Василь старательно делал вид, будто ему всё нипочём, но выглядел откровенно бледно и двигался куда скованней обычного, а его округлое лицо заметно осунулось, да и весь румянец пропал неведомо куда.

Но деваться было некуда — я потянулся немного, выругался через стиснутые зубы и поплёлся в уборную. Навстречу попался Боря Остроух, он топал посреди коридора будто носорог, и пришлось посторониться, не желая провоцировать новый конфликт.

В туалете чистила зубы парочка пролетариев, на меня они поглядели с крайним неодобрением.

— Ну ты, Петя, вчера нас и подвёл! — не преминул высказать претензию Илья Полушка, который был чуть выше и самую малость крупнее товарища.

— Пробежал бы нормально, мы бы деревенских на раз-два сделали! — поддакнул Серёжа Клевец, череп которого казался слегка приплюснутым, а затылок заметно выдавался назад.

— Корову, что ли, проиграли? — огрызнулся я. — Охота за этого толстожопого жилы рвать?

Пацаны переглянулись, и Сергей спросил:

— Думаешь, барчук лучше?

И вот тут мне возразить оказалось нечего. По результатам забега старостой оказался назначен Фёдор Маленский, и ничего хорошего отделению новое назначение наверняка не сулило. Хотя, положа руку на сердце, я просто испытывал по отношению к нему вполне понятное предубеждение. Вот уж действительно — барчук.

На тренировочной площадке ждал приятный сюрприз. После обстоятельной разминки старшина объявил, что сейчас будем тянуть связки, а черёд гирь и снарядов придёт вечером. Не могу сказать, будто обошлось совсем уж без болезненных ощущений — при попытке сделать складку или сесть на шпагат хотелось и вовсе выть в голос, но особо Дыба не лютовал, и на завтрак отделение отправилось в полном составе; медицинская помощь никому не понадобилась.

Увы, расквашенные губы заживали куда медленней разбитой скулы, всякая попытка открыть рот чуть шире приводила к тому, что повреждённая кожа лопалась и начинала сочиться сукровицей. Но поел как-то, голодным не остался.

После новый староста отделения построил нас и повёл на занятия. За словом в карман он не лез и без особого труда отбил все подначки девчонок, да те на него особо и не наседали, а Маша так и вовсе беззастенчиво строила глазки. Как мне показалось, парочка пролетариев из-за этого стала не любить Барчука самую капельку сильнее прежнего.

В училище, в отличие от вчерашнего дня, первым уроком поставили упражнения с силовыми установками, уже надоевшие всем хуже горькой редьки. Правда, не обошлось сегодня без нововведений и там.

— Операторы, а, как ни странно, это определение относится и к вам, — скривился в недоброй ухмылке наш нынешний инструктор — крайне неприятной наружности, с перхотью на плечах и воротнике, — способны одномоментно оперировать объёмом энергии, не превышающим отдачу от их резонанса. Соответственно, верхняя граница этого показателя растёт по мере отработки техники транса, ну а пока ваш потолок находится чуть ниже уровня плинтуса. Посему начнём с десяти секунд.

— А мы так уже делали! — радостно заголосила черноволосая Оля Мороз, даже не дослушав объяснение до конца. — Воду нагревали! Помните?

Кто-то согласился с ней, кто-то потребовал заткнуться и не мешать. Староста велел всем умолкнуть, тогда инструктор продолжил: