Павел Корнев - Резонанс [СИ]

— Я же говорил, этот легавый тут всегда в одно время ходит! — завопил веснушчатый светлокожий пацан, чем-то напоминавший молочного поросёнка.

А вот его спутники вызывали ассоциации с городским зверьём, пусть и не с волками, но и шакалы опасны, когда сбиваются в стаю. А эти — сбились, этих — пятеро.

И я растерялся. Бежать — стыдно и поздно. Бить сверхэнергией — страшно, они же ответят тем же! Драться?

Ситуацию разрешил Матвей. Он ухватил обломок кирпича и ринулся вперёд со зверским выражением лица.

— У-у-убью-на!

Рык сделал своё дело, и парни терзаться сомнениями не стали, пустились наутёк.

Чёрт! Да я бы и сам на их месте поступил именно так же! И плевать на уязвлённую гордость.

Матвей мигом остановился, выкинул кирпич и отряхнул ладони.

— Ну, ты чего встал? Шевелись! Сам же сказал — опаздываем!

Я двинулся с ним в ногу, потом не утерпел и спросил:

— А зачем кирпич хватал? Ты бы и так им навалял.

— Мараться только, — презрительно фыркнул громила. — Прибьёшь кого — потом отвечай. А с психическими нет дураков связываться, психический убьёт — и все дела.

Заявление это прозвучало на редкость разумно, а Матвей ещё и добавил:

— Меня даже мужики боялись. Только и удавалось подраться, когда деревня на деревню сходились.

Я кивнул. И подумал о том, что подкараулить меня на обратном пути из училища могут и завтра, и послезавтра, и вообще в любой день, но столь убедительно сыграть психа не сумею совершенно точно.

Не таскать же специально для этой цели половинку кирпича!

Требовалось что-то компактное и одновременно способное убедить кого угодно, что от меня лучше держаться подальше. Нож?

Я обдумал эту мысль так и эдак и счёл её вполне годной. Складной нож у меня был, а уж припадочного как-нибудь разыграю. Главное не впасть в ступор. И потренироваться перед зеркалом тоже будет не лишним.

План? План.

Уж лучше подстраховаться, чем оказаться битым!

Сбежать не удалось.

Рассчитывал отвести Матвея на площадку и потихоньку улизнуть, только ничего из этого не вышло.

— Встань в строй! — коротко бросил тренер, глянул на моего сослуживца и кивнул. — Да, фактура подходящая.

— А ты кто… — договорить курсант не успел.

Мастер как-то небрежно и совсем несильно пнул здоровяка под колено, и тот рухнул, будто подрубленное дерево. Тут же вскочил и попытался облапить обидчика, но на этот раз полетел кубарем, и я даже успел разобрать проведённый приём. Повторить бы не смог, а узнать — узнал.

В два спокойных шага тренер очутился рядом с Матвеем и не позволил ему подняться, просто положив ладонь на плечо. Громила напрягся так, что на шее вздулись жилы, но ничего этим не добился и был вынужден опуститься на песок.

— Ну что, Александр, — обратился после этого мастер к самому возрастному бойцу из присутствовавших на площадке. — Хотел личного ученика? Получи и распишись!

Но указал он вовсе не на Матвея, указал он на меня.

— А как же учёба? — промямлил я, и Александр немедленно хлопнул по спине своей широченной ладонью.

— Расслабься, боец! У вашего отделения занятия по рукопашному бою со следующего понедельника начинаются, хоть немного тебя подтянуть успею. Бегом переодеваться!

Был Александр невысоким, но, в отличие от худощавого мастера, очень плотным, крепким и широкоплечим, со сбитыми костяшками кулаков. И хоть загорелое лицо так и лучилось дружелюбием, выбивал он из соперников дух ровно с такой же приветливой улыбкой. Уж я-то знал это наверняка, поскольку выхватывал от него на прошлой неделе не раз и не два.

Спорить как-то сразу расхотелось, да ничего бы это не изменило, побежал в комнату за комбинезоном.

Возвращался я на спортивную площадку с тяжёлым сердцем, но всё оказалось далеко не так плохо, как представлялось поначалу. Теперь я не был манекеном для отработки приёмов, теперь я был личным учеником, и меня не били, а учили. Хотя и били, конечно, тоже. И ещё валяли в процессе объяснения каких-то базовых принципов.

— Нет никаких правил, — вещал между делом Александр. — Это не бокс, не вольная борьба и не джиу-джитсу. Удары ногами и руками, броски и захваты — тут разрешено всё, главное — результат. Не сумеешь отправить противника в нокаут — умрёшь. — Он перехватил мой недоверчивый взгляд. — Подумай сам! Наши соперники — люди со сверхспособностями. Наглые, самоуверенные и зачастую пьяные. Но это не делает их преступниками. Таких утихомиривают, не калеча и не убивая. А не успеешь скрутить — тебя приложат сверхсилой так, что мало не покажется. И уже ничего не сможешь им противопоставить, большинство из студентов куда талантливей и мощнее тебя.

— А в драке смогу? — спросил я, тяжело отдуваясь.

— Они не бойцы! — уверил меня новоявленный наставник. — Их не натаскивают на немедленное применение сверхэнергии, упор в учебных программах делается в первую очередь на максимальную отдачу. Обычно всегда есть несколько секунд, главное только их не упустить.

И Александр показал, как именно стоит поступить, чтобы заведомо уложиться в эти самые «несколько секунд». Для большей наглядности показал на мне самом. Чуть песку не наелся…

По окончании занятий подошёл мастер, поинтересовался мнением обо мне.

— Падать неплохо обучен, — заявил Александр и пожал плечами. — Ну а остальное с нуля ставить придётся.

— Возьмёшься?

— Возьмусь.

И вот я даже не знал, радоваться мне такому вердикту или огорчаться…

После обеда, где кусок в горло не лез, случилось уже второе за день изменение расписания. Время на самоподготовку оказалось существенным образом урезано, в три часа пополудни нас отправили в тир. Практическим занятиям предшествовала лекция, которую вёл мужчина средних лет в синем рабочем комбинезоне, явственно припадавший при ходьбе на левую ногу и странно скособоченный, как после не до конца вылеченного ранения.

— Помимо пулемётов и опытных образцов, на вооружении корпуса состоит револьвер образца девяносто пятого года, он же «Ворон». — На стол лёг воронёный револьвер, а миг спустя к нему присоединился чёрный пистолет с глубокими наклонными насечками на кожухе затвора. — И полуавтоматический пистолет образца тридцать третьего года, обычно именуемый «тридцать третьим» или попросту ТТ. Если брать длинноствольное оружие, это классическая трёхлинейка и её модификация в виде снайперского карабина, а также разработанный по совместному заданию ОНКОР и жандармского железнодорожного корпуса пистолет-пулемёт, получивший название ППС. «С» — это от слова «специальный».

Винтовка интереса ни у кого не вызвала, всеобщим вниманием завладел угловатый пистолет-пулемёт, изготовленный из штампованного железа с откидным прикладом и узким коробчатым магазином. Именно таким был вооружён жандармский унтер на вокзале Зимска.