Павел Корнев - Резонанс [СИ]

— Никакой ясности, — скривился под конец допроса капитан Городец. — Эксперты затрудняются определить точное время смерти экипажа броневика. Временной промежуток таков, что их могли убить как незадолго до отбытия студентов из клуба, так и непосредственно после этого. Ясно лишь одно — это был не экспромт. Акция готовилась заранее.

Я навострил уши. Экипаж броневика убит?

Выходит, схлестнулся не с сослуживцами? Уф-ф! Как гора с плеч! Одной головной болью меньше! Не дело, конечно, из-за смерти хороших людей облегчение испытывать, да только они так и так мертвы вне зависимости от моих эмоций.

Долго пауза в расспросах не продлилась, дальше потребовалось террористов описать.

— И покойника тоже? — уточнил я, невольно поёжившись. — А смысл?

— Не льсти себе, — скривился Георгий Иванович. — Судя по следам крови, ранения оказались несмертельными. Сколько раз ты ударил?

— Ч-четыре, — ответил я с запинкой, не зная радоваться или огорчаться такому повороту событий. Дрожащими руками наполнил водой стакан и в несколько длинных глотков его осушил.

— Балбес! — беззлобно ругнулся капитан и потребовал: — Опиши их! Давай! Сосредоточься!

И вот это оказалось делом весьма и весьма непростым. Нет, с мыслями собрался без всякого труда, невозможным оказалось составить словесный портрет. Луна светила противникам в спины, лиц я попросту не разглядел.

— Один плотного сложения, крепкий. Ниже меня, рост примерно метр семьдесят пять. Говорил, как показалось, с юго-западным акцентом. Лет сорока, наверное.

— Его ты ножом пырнул? — уточнил Альбер Павлович, впервые сделав пометку в блокноте.

— Нет, второго. Он был ростом с меня, но шире в плечах. Около тридцати лет, как показалось. Выговор чистый и очень правильный.

— Эмигрант или иностранец? — уточнил Городец.

Я немного поразмыслил над этим вопросом и без всякой уверенности ответил:

— Наверное, эмигрант. Акцента не чувствовалось. И ещё он сказал, что в здешней табели о рангах находится на пике четвёртого витка.

Георгий Иванович задумчиво потёр подбородок.

— Получается, проходил инициацию в одном из вторичных источников.

А вот Альберт Павлович хоть и сделал в блокноте новую пометку, к этой версии отнёсся с явственным скептицизмом.

— Эта публика слова лишнего о себе не скажет, а скажет — соврёт. И в особенности — своим местным контактам.

Я понятия не имел, что за публика имелась в виду, но уточнять не стал, решив по возможности не привлекать к себе внимания.

— Организуешь показ фотографий? — спросил у капитана Альберт Павлович, начав складывать вещи в портфель.

— Сделаю, — кивнул Городец и указал на меня: — А с этим юным дарованием как поступим?

Консультант пристально глянул, и как-то разом сделалось не по себе. И до того не лучшим образом себя чувствовал, а тут и вовсе словно препарировали. Натурально — лягушкой себя ощутил, к которой уже электроды присоединили и напряжение подвели. Аж перекорёжило всего.

— Оформляй в своё ведомство внештатным сотрудником, — сказал после недолгих раздумий Альберт Павлович и слегка подался ко мне над столом. — Петя, задача у тебя будет — проще не придумаешь. Продолжай захаживать в клуб, заводи знакомства, общайся с людьми. Не пытайся ничего выяснить и никого ни о чём специально не расспрашивай. Просто смотри, слушай, запоминай. Справишься?

Я не слишком уверенно кивнул.

— Если вдруг узнаешь что-то важное, без промедления сообщай Георгию Ивановичу. Обо всём остальном станешь докладывать непосредственно мне. Я по понедельникам провожу консультации в энергетическом училище. Номер кабинета узнаешь на вахте. Это ясно?

И вновь я кивнул.

Капитан Городец недобро улыбнулся и заявил:

— Если интересует вопрос, зачем это всё тебе нужно…

Тут я замотал головой да так, что тошнота к горлу подкатила.

— Скажу сразу, — улыбнулся Альберт Павлович едва ли чуть мягче, — никаких особых преференций выполнение поручения не сулит. Ну а поскольку моим принципам противоречит использование подневольного труда, считай его… курсовой работой. Следуй инструкциям, не проявляй ненужной инициативы, своевременно составляй отчёты — и это непременно сыграет свою роль при распределении по окончании обучения. Ты ведь не хочешь следующие пять лет патрулировать улицы, так?

Единственное, чего мне сейчас действительно хотелось, так это завалиться спать, но сначала пришлось растягивать губы в улыбке, изображая энтузиазм, а потом зубрить новую версию случившегося, в которой не было схватки с убийцами, только лишь сон в обнимку с умывальником и попытка ограбления на обратной дороге домой. Именно такое развитие событий мне следовало озвучить в свой следующий визит в «СверхДжоуль».

— Нападение хулиганов послужит оправданием для опоздания, не отправлять же тебя на гауптвахту! — пояснил капитан Городец, покидая допросную с подписанными мною обязательством хранить всё в тайне и согласием не сотрудничество, неожиданно — с контрольно-ревизионным дивизионом ОНКОР.

Тогда Альберт Павлович поднялся из-за стола и встал к двери, а мне указал на противоположную стену.

— Значит, проломился через барьер, выставленный оператором, предположительно, достигшим пика четвёртого витка? — уточнил он, стоило только занять нужную позицию. — Какое расстояние между вами было? Больше, меньше?

— Чуть больше, — ответил я, решительно ничего не понимая.

— Ничего, и так сойдёт, — махнул рукой консультант и потребовал: — Иди!

Меньше всего сейчас хотелось напрягаться, но деваться было некуда — пошёл. Примерно на середине комнаты ощутил мягкое сопротивление, привычно толкнул себя вперёд мысленным усилием и сумел сделать ещё два шага, прежде чем завяз. Остро запахло озоном, защипали кожу разряды статического напряжения, надавил, рванулся — и без толку. Потом преграда вдруг сгинула; едва удержался, чтобы не повалиться вперёд.

Альберт Павлович болезненно поморщился и потряс руками, затем оценил разделявшее нас расстояние, задумчиво хмыкнул и спросил:

— Ощущения такие же были?

— Точь-в-точь! — подтвердил я. — Только продрался легко, а тут застрял.

Тогда консультант вновь указал мне на стену.

— Ещё раз, пожалуйста!

Не заподозрив подвоха, я повторил попытку приблизиться к Альберту Павловичу, а тот на сей раз не стал выставлять незримых преград и вместо этого кинул в меня какой-то мерцавший призрачным светом шарик; не сгусток сверхэнергии, что-то совсем уж нематериальное. Ноги мигом подломились, и я рухнул на пол, в самый последний миг успел выставить ладони и лишь из-за этого не приложился лицом о доски. Мог бы даже, наверное, кувыркнуться через плечо и рвануть дальше, но вместо этого тряхнул головой и спросил: