Павел Корнев - Резонанс [СИ]

Ситуация с ним тоже давила на нервы, поскольку выписка злобного урода должна была состояться со дня на день, и ничего хорошего мне это обстоятельство точно не сулило. Но тут уж жалей — не жалей, ничего не изменишь.

Ещё нисколько не радовали походы на склад. Привык считать себя умным и сообразительным, но прапорщик не был доволен никогда и ничем, меня он иначе как неучем и тупицей не называл. Что обидней всего — ругался старый хрыч не просто так, а неизменно по делу. Ударил не туда, не так и не под тем углом. Перепутал название артерий, не сумел вспомнить последствия рассечения тех или иных кровеносных сосудов, значит — туп, глуп, ленив, криворук и слабоумен. В особо запущенных случаях — всё разом.

Подобных эпитетов Михаил Дмитриевич знал превеликое множество и сыпал ими, не повторяясь. Я бы даже плюнул на всё, да только уйти и хлопнуть дверью не было никакой возможности, а перетаскивание неподъёмных ящиков из одного конца склада в другой меня не устраивало куда больше, нежели выслушивание оскорблений. Впрочем, кое-что, по мнению прапорщика, я всё же делал хорошо. Ну да — охлаждать квас с каждым разом получалось всё быстрее и с меньшими усилиями.

Просто перестал вытягивать связанную сверхсилой тепловую энергию из жидкости, а вместо этого приноровился нейтрализовать её прямо в бидоне. Процесс заметно упростился, и я начал управлять им на каком-то подсознательном уровне, что позволило плавно регулировать температуру напитка, не боясь переборщить, выдав десяток лишних килоджоулей. Теперь всегда знал, сколько именно усилий остаётся приложить и когда следует остановиться. Пустячок, а приятно. Вроде как — не совсем безнадёжен.

Ещё некоторые подвижки наметились в обращении с шокером. После инцидента с Казимиром сержант ни к кому в пару назначать меня не стал, вместо этого использовал для демонстрации приёмов работы с дубинкой, а заодно — ударов, захватов и бросков. Усваивался так материал куда лучше, нежели в спаррингах с другими курсантами, только вот Боря невесть с чего возомнил, будто я сам попросил об этом инструктора, лишь бы только не сталкиваться с ним, и просто-таки раздулся от самодовольства.

— Убежал под юбку к мамочке! Ко-ко-ко!

Если б тут же не скалил зубы Федя Маленский, точно врезал бы уроду, а так не стал на неприятности нарываться. Пусть брешет, не угомонится — рано или поздно своё получит. Неприкосновенным дружба с заместителем командира отделения его вовсе не делала.

Как по секрету рассказал Василь, в прошлое воскресенье Боря вознамерился подкатить с ухаживаниями к одной из сестёр-двойняшек, и приятели-«псы» крепко намяли ему бока, но втихую, так сказать — кулуарно. И Федя спустил им это — видно, побоялся связываться с местной ячейкой пролетарского совета.

— Боря потому так выписки Казимира и ждёт, — пояснил сосед по комнате. — Думает с «псами» поквитаться.

— А что там с выпиской? — поинтересовался я, невольно передёрнув плечами

— Раньше воскресенья точно не отпустят. Слышал, Казик уже на стены лезет от безделья. Ещё немного — и на луну выть начнёт. Ты поаккуратней с ним.

Я ничего не сказал. Да и что тут можно было сказать? Если Казимир не внемлет голосу разума и решит поквитаться, мне придётся лихо. Федя точно в стороне останется, а вот у Бори на это мозгов не хватит. И против этой парочки даже заточка не поможет — если только первому бить и наповал.

Но «первым и наповал» — сулит такие проблемы, что от одних мыслей о них мошонка съёживается и в низу живота словно кусок льда ворочаться начинает.

Решением проблемы мог стать прорыв в управлении сверхэнергией, но вот в этом плане как раз никакого прогресса и не было — тут банально упёрся в потолок возможностей. Нормально сфокусировать импульс попросту не получалось — даже с минимальной дистанции тот накрывал никак не меньше двух десятков штырей. При этом Федя, Миша и Василь уже вполне уверенно работали по конкретным позициям с расстояния в пять-десять метров.

Утопить все кнопки на сколь бы то ни было продолжительное время тоже не выходило. Накопив побольше силы и выплеснув всю её разом, я буквально вбивал их в тренажёр, но вот зафиксировать в таком положении уже не мог. Мощность вполне позволяла провернуть такой трюк, проблемы возникали на стадии преобразования сверхэнергии в обычную кинетическую — входящий поток никак не удавалось должным образом обработать, нарушалась стабильность трансформации, штыри начинали гулять, и очень быстро ситуация выходила из-под контроля.

Что обидней всего — двойняшки Фая и Рая хоть и не особо преуспели в точной фокусировке, зато без всякого труда удерживали вжатыми все кнопки любое требуемое время. Остальные в этом плане от них серьёзно отставали, но постепенно набивали руку, а вот я застрял.

Разумеется, сослуживцам вложили все необходимые знания с помощью двадцать пятого кадра, и теперь они просто нарабатывали навыки, а мне приходилось разбираться во всём самому, но это как-то даже особо не утешало.

Не приходилось удивляться тому, что нет-нет да и закрадывались мысли о собственной бездарности, единственной отдушиной были выезды на стрельбище да ежевечерние чаепития с Василем и Варей. Пусть с переходом на усиленное питание в столовой голод меня особо не донимал, приятно было смолотить в компании товарищей по мотоциклетной команде упаковку печенья или кулёк драже и просто посидеть рядом, не принимая участия в разговоре.

Такой вот кусочек нормальной жизни.

После я оставлял Василя с Варей прибираться, а сам шёл на спортивную площадку отрабатывать на досках технику закрытой руки. Ещё бил с выплеском сверхсилы. Тут сложнее всего оказалось даже не синхронизировать физическое и мысленное усилия, а верно дозировать энергию. Обычно перебарщивал, и тогда доски разлетались на щепки, боль пронзала руку от запястья и до плеча. Несколько раз и вовсе чуть не выбил костяшки, запоздав с выплеском сверхсилы и до предела усилив за счёт этого удар. Но упражнений не оставлял, пытался, пытался и пытался отработать технику открытой руки. Вроде бы даже контроль энергии понемногу улучшался, но это не точно.

Помимо меня на спортивной площадке неизменно околачивался Матвей Пахота. Я по его примеру тоже стал завершать тренировки отработкой обычных ударов без задействования сверхэнергии на боксёрских грушах.

— Голова постоянно болит, — пожаловался здоровяк, когда мы присели на скамейку немного отдохнуть. — Глаза закрою, а там кино крутят. И не уснуть, пока приёмы не разберу.

— Кошмар.

— Не то слово! — тяжко вздохнул Матвей. — Ещё всякие книжки читать заставляют. Уставы и порядки. Я в жизни столько не читал! А мне говорят: ты теперь в штурмовом взводе, отрабатывай повышенное довольствие!