Евгений Гуляковский - Сила Прометея

— Куда мы идем?

— Куда должно. С тобой хочет встретиться один человек.

— Почему же он сам не пришел ко мне?

— Он не может тратить время на подобные пустяки. Ты должен быть счастлив, что он пожелал встретиться с тобой.

— Так кто же он? Имею я право знать хотя бы имя человека, к которому ты меня тащишь вопреки моей воле?

— С тобой хочет встретиться настоятель нашего монастыря иеромонах Александер.

— Но он же давно умер!

— Вот видишь, наконец-то ты понял, почему он не может к тебе прийти.

После такого ответа у Романа пропало желание задавать какие бы то ни было вопросы.

Вскоре они миновали последний пост на проезжем тракте, ведущем к передовым позициям седьмой роты, державшей оборону против нескольких сотен черных тварей, упорно прорывавшихся к городу.

Но надежды Романа на то, что они в конце концов выйдут к ее охранению, не оправдались. Монах молча повернул на едва заметную тропинку, ведущую в глубину леса, и, словно за невидимую веревочку, потянул за собой Романа.

Несмотря на то что его тело беспрекословно выполняло команды монаха, голова оставалась совершенно ясной, и Роман отчетливо понимал все, что с ним происходит.

На небольшой болотистой поляне, к которой вывела их тропинка, стояла покосившаяся избушка, имевшая совершенно нежилой вид.

В ее крыше зияли огромные прорехи, а стены, обвитые плющом и поросшие лишайниками, свободно пропускали внутрь порывы осеннего ветра.

Никаких тропинок или хотя бы звериных следов, ведущих к избушке, не было. Тем не менее монах решительно взошел на крыльцо этого заброшенного строения и, распахнув дверь, вошел внутрь. Роману не оставалось ничего иного, как, подчинившись неведомой силе, последовать за ним.

«Вот здесь они меня и прикончат!» — обреченно подумал он в тот момент, закрывая за собой дверь и оглядывая внутренность избушки — одну-единствен-ную комнату, которую сейчас с большой натяжкой можно было так назвать.

Вся мебель состояла из большой развалившейся печи, давно лишенной трубы, да широкого дубового стула, на удивление крепкого, стоявшего посреди комнаты. В первый момент Роману показалось, что в комнате никого нет, но уже через минуту он заметил сидящего на стуле старика в белой рясе, с длинной бородой, спускавшейся ниже пояса. Ничего удивительного не было в том, что Роман не заметил его сразу, как только вошел в комнату. Фигура старика казалась полупрозрачной. Сквозь нее просвечивали Детали стула и трещины на противоположной стене.

Монах учтиво поклонился этому призраку и заговорил, так и не выпрямившись из своего почтительного поклона:

— Ваше распоряжение выполнено, отче Александер! Я разыскал нужного вам человека.

— Вижу. Мне необходимо с ним поговорить. Подожди снаружи.

Голос старца, несмотря на прозрачность его обладателя, звучал вполне отчетливо — вот только движения губ на его лице Роман так и не сумел заметить. Пятясь, монах вышел из избушки, и Роман остался наедине с призраком.

— Тебе сообщили, что завтра ты умрешь?

— Вы собираетесь меня убить?

— Ну что ты! Мы никого не убиваем. Убийство — самый страшный грех из всех грехов, ненавистных Господу. Мы лишь хотим использовать твою неизбежную смерть.

— Почему же она неизбежна?

— Потому, что такова твоя судьба. Потому, что твой жизненный путь на этой планете оканчивается именно завтра. Но это вовсе не означает, что ты исчезнешь: разум человека, или, если угодно, его душа, бессмертны, и именно это обстоятельство мы собираемся использовать, поручив тебе передать послание в тот мир, который вы, люди, в просторечии именуете загробным.

Дальнейшие картины в памяти Романа уже не выглядели столь отчетливо — остались только обрывки. Призрак вроде бы дотронулся до его головы, Роман помнил ощущение ожога и яркую вспышку в глазах.

Затем сразу же, без всякого перехода, он вновь очутился в казарме. Было уже утро следующего дня, и горнисты трубили подъем. Именно сегодня ему была предсказана неизбежная гибель. Вспомнив об этом, Роман ощутил внезапный озноб. Затем, внутренне собравшись, натянул сапоги и решил, что, сказавшись больным, он откажется от дежурства, несмотря на все неприятности, которыми ему грозил подобный поступок.

Он совсем уж было собрался отправиться к капитану, когда внезапный удар о грязный горячий пол прервал его воспоминания и перенес в совершенно другую действительность.

Каменное ложе, на котором Роман предавался воспоминаниям, исчезло, свет погас, и он рухнул на пол. В углах камеры почти сразу же послышался подозрительный шорох, напомнивший ему о крысодухах.

Тьма была полная, она казалась особенно плотной после ослепительного света факелов, и сколько Роман ни вглядывался, кроме радужных кругов, плывущих перед глазами в тех местах, где только что горели факелы, он ничего не видел.

Но где-то в центре камеры находился каменный куб, заменявший стол. Возможно, взобравшись на него, он избавится от этой шуршащей напасти, приближавшейся к нему со всех сторон слишком быстро.

Вовремя взобраться на спасительное возвышение Роман так и не успел. Он больно ударился об угол куба, когда другая, гораздо более острая и резкая боль пронзила его лодыжку и заставила одним прыжком очутиться на каменном столе. Почти сразу же после этого вспыхнул свет, и он на мгновение смог рассмотреть своих мучителей, метнувшихся к темным углам камеры. Лишь одна из этих тварей, размером с большую кошку, продолжала висеть на ноге Романа. Ее морда, чем-то напоминавшая увеличенную морду землеройки, заканчивалась присоской, плотно приклеившейся к его лодыжке. Приступ отвращения от вида этой синеватой твари, лишенной шерсти, едва не вывернул Романа наизнанку.

Приподняв ногу, он что было силы ударил присосавшейся к нему тварью об острое ребро куба. Тварь отвалилась и упала на пол, где и лежала теперь, извиваясь в предсмертных судорогах, но боль в ноге после этого усилилась до такой степени, что Роман едва сдерживался от крика.

Очнувшись после визита в виртуальное пространство Управдома, Танаев прежде всего проверил меч, рукоятку которого по-прежнему крепко сжимала его правая рука, и лишь потом осмотрелся и прислушался. Звуки, долетавшие до него, о непосредственной опасности не свидетельствовали, хотя в них определенно была странная составляющая. Где-то рядом ритмично раздавалось несильное шипение, словно кто-то периодически открывал клапан газового баллона. В геометрически правильной, наполненной раскаленным воздухом пещере коммуникационного туннеля ничего не изменилось, если не считать появления нового персонажа. В первое мгновение, увидев его, Танаев крепче сжал рукоятку меча, приготовившись к отражению атаки, — в этом мире любое незнакомое существо представляло собой потенциальную угрозу, но почти сразу же расслабился, обнаружив, что никакая опасность ему не угрожает.