Евгений Гуляковский - Сила Прометея

— Вот видишь… У тебя остается всего один день. Ни отсрочить этот поединок, ни уклониться от него ты не сможешь. Даже если ты не придешь на турнир и покинешь столицу, враги настигнут тебя в любом месте. Тогда все будет еще хуже, потому что беглец всегда становится легкой добычей. Только воин, идущий навстречу опасности, может надеяться добыть победу в схватке.

На какое-то мгновение в голове Танаева действительно мелькнула мысль о побеге, но он отбросил ее раньше, чем Александер успел это почувствовать.

— Я приму поединок, обладая теми силами, которые у меня остались, раз уж ты не собираешься мне помогать!

— Если бы я мог! Но в этом мире от меня сохранилась лишь оболочка, сотканная из легкого эфира, ее и увидеть-то может далеко не каждый! Я могу лишь давать советы, которые ты не слушаешь!

После этого, как показалось Танаеву, незаслуженного упрека он почувствовал, что теряет терпение. Последнее время он стал замечать, что терпения у него остается все меньше, а гнев загорается все легче, лишая его остатков хладнокровия, так необходимого во время серьезного поединка. Но, даже вспомнив об этом, он не сумел сдержаться и возразил:

— Советы давать нетрудно. Однажды я послушался твоего совета и на несколько лет застрял в нижнем мире, теперь ты говоришь, что все тяготы, которые мне пришлось там претерпеть, оказались лишними, а усилия бесплодными!

— Я этого не говорил!

— Тогда скажи, как мне вернуть меч Зевса?

— Этот меч обладает собственной волей. Никто не сможет его вернуть, если он сам этого не захочет.

Вопреки желанию Танаева турнир состоялся точно в назначенный день. Он прибыл во дворец императора заранее и всю дорогу до дворца проделал с максимальной осторожностью, ожидая нападения из-за каждого угла, но никто не собирался на него покушаться.

Турнирная арена оказалась неожиданно большой. Казалось непонятным, как может такая огромная площадь, окруженная вспомогательными строениями, скрываться в дворцовом парке. Но она располагалась в нем настолько скрытно, что с улицы заметить крыши ее невысоких строений было совершенно невозможно. И человек, впервые оказавшийся перед ее воротами, не мог сдержать внутреннюю дрожь.

Был ли тому причиной череп лошади, прибитый над воротами, или надпись: «Входящий сюда никогда не выходит обратно». Это могла быть всего лишь Цитата одного из параграфов устава императорской гвардии, из которого следовало, что в гвардию можно вступить только пожизненно, или чья-то мрачная шутка, но Танаеву показалось, что в темных обводах высокой изгороди арены и в самой этой надписи кроется зловещий смысл.

У него были все основания для беспокойства и неуверенности. Дотянуться до меча, пробиться сквозь отделившую меч виртуальную стену ему так и не удалось. На турнир он пришел фактически безоружным. Ему обязаны были выдать перед поединком стандартный набор, но, как объяснил распорядитель, этим набором оружия никто не пользуется. Опытные воины предпочитают собственное, проверенное и подогнанное по руке оружие. Тем более что обладание таким оружием не запрещается правилами. Танаев тоже предпочитал собственное оружие, вот только его у него не было. Сломанный шунгитовый меч не стоило даже показывать — его длина не соответствовала турнирным стандартам. Танаева настолько расстроила недоступность меча Зевса, что он, словно назло судьбе, не стал заказывать меч у оружейников и решил, что, раз уж он не может воспользоваться добытым с таким трудом волшебным оружием, особой разницы в том, чем ему придется драться, не было.

Единственной ошибкой, как он позже понял, было лишь то, что он не стал обращаться к монахам за новым шунгитовым мечом, эффективным против разной темной нечисти. Он полагал, что в центре столицы, да еще и на официальном имперском турнире, такое оружие ему не понадобится.

Дождавшись положенного часа, когда двери, ведущие во двор арены, широко распахнулись, Танаев вошел внутрь.

Первое помещение, в которое он попал, было отделено от арены дощатой перегородкой и сильно напоминало конюшню запахом и звуками лошадиного ржания.

Это показалось ему странным, потому что нигде справочной информации по императорскому турниру, которой снабдил его распорядитель, не упоминалось о том, что поединки ведутся на лошадях. Не хватало только, чтобы ему, пешему и фактически безоружному, пришлось драться с конными противниками.

Не успев толком разобраться в назначении конюшни, он увидел высокого человека в расшитом золотом мундире, на обоих рукавах которого красовались серебряные лошадиные черепа. Заметив Танаева. человек направился к нему.

— Господин Гренаров?

Танаев едва не ответил отрицательно, но вовремя вспомнил, что в его официальных документах значится именно эта фамилия. Он утвердительно кивнул, и субъект в мундире, оказавшийся главным распорядителем, коротко бросил:

— Следуйте за мной.

Вскоре они оказались в подсобном помещении, где участников турнира готовили к предстоящему поединку. Впрочем, об этом Танаев мог только догадываться, поскольку комнаты участников были тщательно изолированы как одна от другой, так и от внешнего мира.

Они прошли в просторную комнату, где стояли козлы с различным оружием, несколько закрытых шкафов и массажный стол. Два человека в белых халатах, очевидно, медики, стояли возле стеллажа с каким-то медицинским оборудованием и склянками с лекарствами.

— Собираетесь лечить вывихи? — иронически поинтересовался Танаев.

— Отнюдь нет, господин Гренаров, — ответил за молчаливых медиков главный распорядитель. — Вывихов и легких ранений у нас практически не бывает. Задача этих людей — бальзамировать трупы погибших на турнире претендентов. Затем их, по распоряжению императора, выставляют в подземном зале, там у нас нечто вроде кунсткамеры, император любит ее посещать.

— Почему эти люди находятся именно в моей комнате? Вы заранее решили, что они мне понадобятся?

— Ничего подобного! Что вы! У нас совершенно демократические правила для всех участников! Баль-заматоры находятся в помещении каждого участника, на всякий случай, знаете ли… Неприлично было бы во время турнира переводить их с места на место. Кроме того, кровь из тела полагается откачивать, пока она не свернулась, здесь важна быстрота, а схватки бывают весьма скоротечными.

— Понятно… — протянул Танаев. От этих слов кровь у него буквально стыла в жилах, словно уже готовясь к предстоящей операции откачивания. Его чувство опасности все громче било тревогу.

Наружные двери, через которые они вошли, теперь захлопнулись, и по бокам встали двое стражников с обнаженными мечами. Они держали их перед собой, с направленными вверх остриями, словно каждую минуту готовились ринуться в атаку. Ритуальный караул или нечто большее?