Степан Кирнос - Падение ангелов

— Я не дамся тебе живым! — возопил Фемистокл, держа перед собой фалькату. — Мои боги защищают меня!

— Понимаю, — Яго достал из кобуры пистолет и навёл его на врага выпустив две пули в шею врага; тут же раздался звон упавшего меча на пол и по белому доспеху побежала кровь, струями расчертившая его, полководец попытался что-то сказать, но не смог, он руками зажимает горло.

Фемистокл сделал шаг и рухнул, не удержался, силы быстро покидают его тело, но он всё ещё пытается себя спасти, вкалывая себе препараты в область раны. Яго знает, что нанёс ему не смертельную рану, но и тащить раненного, сошедшего с ума полководца он не собирается.

— Капитан Яго, говорит Лорд-Магистрариус, — раздалось из наушника капитана, — вы выполнили задачу по захвату объекта?

— Нет, господин Главный Лорд, объект пришлось ликвидировать, так как он представлял опасность.

— Что ж, вы нарушили приказ и поставили под угрозу нашу победу! — вспылил Лорд. — Теперь греки сделают из него мученика за свободу, и война начнётся ещё интенсивнее. Вы понимаете, что своими действиями…

— Да, — тихо ответил капитан и на наручной панели нажал пару кнопок. — Я только что скинул записанное видео со своей камеры себе на ноутбук, оставшийся на тыловом корабле. Прокрутите его у греков, может поможет.

— Вы понимаете последствия вашего решения, несмотря на видео? Вас ждёт суд и поверьте, он будет очень суровый. Конец связи.

Яго тут же поймал вторую передачу, от своих людей, где через звуки перестрелки раздались громкие на крике слова:

— Капитан, если вы сушите, мы уходим прочь! Врагов слишком много!

«Хорошо, если так», — помыслил Яго и сам устало направился ко второму выходу, который расположился справа, чтобы выйти к спасательному катеру и плыть как можно дальше от Рейха, но мгновение он задержал свой взгляд на клетке и не пленнице.

Тем временем битва при Саламине подходила к концу. Это было не легендарное сражение древности, а карательная акция, призванная устрашить и уничтожить врага. Корабли греков пытаются отступать, но уступающие в технологичности и численности они тонут на подступах к порту. «Меч Зевса» схлестнулся с «Мечом Серафима», но мало чем может ему противостать. Линкор, ставший «клинком Ангела» осыпает врага дождём ракет и получив приказ, что все свои с него отступили он не щадит снарядов. Противник пытается отбиваться, но большинство его систем огня подавлено, превращено в металлолом. Фемистокл обещал, что это сражение станет славным напоминаем эпизода из истории, где греки отбросили врага, но оно превратилось в страшную бойню, которая стала генеральным началом конца всей Конфедерации.

Глава 21. Коринф: Исход войны

Ангелы и демоны

Пять часов вечера. Великий Коринф .

Сообщения о том, что битва при Салаимне была проиграна, что войска Рейха взяли северную Македонию, что Эпир потерян, что имперский десант штурмует Афины, вызвал смятение и смущение в мятежных кругах, но никак не сломил их. Из последних сил сепаратисты сражаются за свою независимость, всё более отчаянно выстраивая сопротивление. На юге Новая Спарта мобилизовала всё население и поставила его под ружьё, начиная от десятилетних парней и девушек и заканчивая стариками. На севере войска Конфедерации в безумных попытках сохранить контроль над городами начинают сгонять часть местного населения на площади и угрожать убить всех, если Империя продолжит наступление. В этих оплотах мятежа начинают вспыхивать гражданские бунты и акты неповиновения, направленные уже против Вольной Греции.

Над городом, равным столице свинцовое небо словно готовиться броситься в печальное рыдание и обрушить на израненное тело града горькие слёзы. Тем временем в Великом Коринфе, где Царь Греции и новый Мастер-защитник — последний выживший Консул призывают к последнему бою этого дня, выставляя на защиту последних солдат, переходя из нападения в бесполезную оборону. Великий Израиль и Аравия поддерживают греков уже из принципа, не считаясь с потерями, которые они несут от войск Империи.

На улицах перед дворцом «Чёрной Лилии» кипит самая настоящая война — артиллерия накрывает кварталы, танки сцепились друг с другом в страшной дуэли, а пехота пытается прорваться к площади перед дворцом, утопая в крови и огне. Ситуация в городе в корне переломилась, когда самолёты высадили целые десантные подразделения, которые объединились в единый кулак, крушащий вражеские позиции. И теперь, во главе одной из группировок идёт воин, который не боится смерти, не знает жалости, и не страшится потерь, ибо всё, что можно он потерял и лишь забвение, холодное и мрачное для него станет упокоением.

Вокруг Данте горит целый город — соседние дома, раньше бывшие небоскрёбами стали жалкими почерневшими обломками, а слева и справа наступают такие же титаны как он. Три отделения Стражей Шпиля набросились на главную дорогу, ведущую ко Дворцу. Тридцать серебряных воителей во главе чёрнобронного «повелителя битвы» расчищают путь, неся смерть язычникам-сепаратистам. Вражеская артиллерия смолкла под ударами контрбатарейного огня и авианалётов и нет того, чтобы сдержало гнев Канцлера.

Им на широкой дороге противостоит знакомый враг — бывшие братья из ордена Чёрных Судей, Поборников Справедливости и Крыльев Ветра. Воины в механизированной броне по разному стилизованной отстреливаются от сокрушительной волны серебра, но это не помогает, и каждая позиция буквально тонет в крови от стремительных атак.

Один из сепаратистов попытался дать залп из гранатомёта, но мгновенно умолкает, когда его пронзает меч длиннее метра и Данте откинув врага продолжает кровавый путь. Вражеский пулемётчик из гнезда затрезвонил по имперцам и к нему присоединились ещё двое. Пули над дорогой словно рой — летают везде и всюду засыпая искорёженный асфальт, взрывы и звоны орудий глушат невыносимым ревем. И двух секунд не прошло, как позиция пулемётчика исчезла в напалмовом пламене, извергнутом из двух страшных гранат.

Чёрные Судьи формируют заградительную линию из тяжёлых орудий, приготовившись встретить на близком расстоянии врага, но не успели отреагировать, когда сначала по ним ударили ослепительные залпы гранат, а затем с неистовой яростью Данте врезался во вражеский строй и мечом решил их судьбу.

Тут же его прикрыли Стражи Шпиля, разбивающие врага алебардами и мечами, словно дикие накинувшиеся на воинов в серой, чёрной и восточной коричнево-медной броне. Наспех вырытые траншеи и воронки от снарядов, укрытия в виде целых опавших стен стали последнем прибежищем орденских воинов, пытающихся сдержать натиск Рейха. Их пулемёты, лазвинтовки и карабины не стали серьёзным препятствием для врага.