Марина Баринова - Сыны мести [СИ]

Ухаживая за больным, я осоловел в тепле и прикорнул у очага. Асманд разбудил меня под утро.

— Готовься к своему обряду, Хинрик, — шепнул он, стараясь не будить Аник. Девушка свернулась калачиком у дальней стены.

— Хорошо.

Я проморгался, по привычке тронул лоб Эспена. Мальчишка дышал ровно, жар стал чуть слабее, но это было временно: всё вернётся, когда закончится действие трав.

— Уже светает, не успеем? — спросил староста.

— Нет. Мне ещё нужно найти подходящее место. Но Эспен доживёт до заката, — пообещал я.

Асманд кивнул.

— Если он умрёт, я сам тебя прикончу.

— Знаю. Просто сделай, что от тебя требуется. Дальше решат боги.

Я просидел у постели паренька до пробуждения Аник. Оставив брата на её попечение и приготовив запас отвара на целый день, я сунул в сумку дары для духов, немного хлеба и набрал воды в мех. Поем в лесу, время дороже. Жаль, не было Конгерма — Птицеглаз знал здесь каждый камень, и его помощь бы пригодилась. Но ничего, справлюсь сам.

Проходя мимо дома старой Гарды, я заметил, что в её владениях уже суетились женщины. Видимо, собирали старуху для похорон. Где ж они были в те дни, когда Гарда помирала? Там я бы уже ничем не смог помочь, поэтому прошёл мимо хижины и углубился в лес.

Нужная поляна нашлась не сразу: папоротника в лесу было в избытке, зато цветы пришлось поискать. Айна говорила, что следовало обязательно найти белые цветы — символ Когги, поэтому я отмёл несколько полян с лютиками, фиалками и клевером. Наконец, попетляв и напугав пару лисиц, нашёл подходящее место.

Вызывать духов мне ещё тоже не доводилось. Я поражался, как мало умел на практике, обладая столь обширными знаниями. На Свартстунне женщины годами учились правильно взывать, приносить дары и говорить с незримыми сущностями. Я же пользовался тем, что придумали до меня, и уповал лишь на везение да на понимание богов. В конце концов, мне и самому не хотелось их отвлекать, но каждый раз, когда я обращался к ним, другого выхода не было.

Здесь было тихо и спокойно. Небо ясное — несколько раз над поляной пролетел беркут, и я задумался, уж не преследует ли меня эта птица. Настроившись, я сложил медовые соты у корней молодого дуба и принялся плести венки из цветов и прутьев. Закончив, я развесил свои творения на ветвях, поклонился до земли и принялся читать воззвание.

— Духи лесные, духи деревьев, ручьёв и трав, услышьте меня, Хинрика Фолкварссона, и примите моё подношение. Выслушайте мою просьбу и даруйте мне благословение. Дайте мне знак, что готовы говорить со мной.

Я повторял воззвание до тех пор, пока не впал в подобие сна наяву — только в таком состоянии можно было заметить знаки духов. Теперь требовалось ждать. На Свартстунне жрицы постоянно подкармливали и почитали духов рощ, поэтому те откликались немедленно. Здесь же я был чужаком. Хорошо, если не выгонят.

Ветер пронёсся меж кронами деревьев. Птицы смолкли. Я прислушался к шуму листвы.

«Можно…» — послышалось мне сквозь шум ветра. — «Говори…»

И я всё рассказал. Своими словами, без утайки. Об Эспене и его недуге, о его семье и жизни. О себе — о том, почему дерзнул проводить обряд. О своём учителе и предках.

— Если вы готовы помочь мне, прошу, дайте знак, о почтенные духи.

Я снова поклонился до земли и, выпрямившись, стал ждать решения.

На этот раз никто не шептал в ветвях. Даже птицы, казалось, смолкли окончательно. На поляне стояла такая тишина, что я слышал стук собственного сердца. Наконец я заметил какое–то шевеление в кусте орешника, но не двинулся. Ветви раздвинулись, и на меня вышел олень. Благородное животное с роскошными ветвистыми рогами лишь раз взглянуло на меня — и удалилось вглубь леса.

Это и был мой знак.

— Благодарю вас за дозволение, о духи.

Я подхватил посох и принялся собирать хворост для костров.

Почти весь день я провёл на поляне, подготавливаясь к обряду. Переживал страшно: вдруг память упустила важные детали. Но идти на попятную было поздно. Приготовив всё необходимое, я вернулся в деревню проведать Эспена.

Аник как раз обтирала брата мокрой тряпицей, чтобы затем переодеть его в чистую рубаху.

— Поила? — спросил я, устало опустившись на лавку. Живот урчал — поесть мне так и не довелось, поэтому я занялся едой только сейчас.

— Да, — отозвалась молодая хозяйка. — Но жар снова усилился, едва ты ушёл.

— Где староста?

— Ушёл забивать жертву.

Я кивнул.

Аник отжала тряпицу и принялась натягивать на Эспена рубаху. Я помог ей, а после выглянул во двор.

— Нужно собираться на поляну, — предупредил я и указал на носилки, оставшиеся от меня. — Мне бы помощь не помешала. Сам так далеко Эспена не унесу.

— Позову соседей.

— Сходи с нами, потом покажешь отцу, куда нести кровь.

Аник кивнула, оставила брата на моё попечение и побежала звать подмогу. Я бы попросил людей Кровавого Топора, но Халлвар с помощниками снова пропадали в горах. Девушка вернулась с двумя мрачными мужами — было ясно, что они помогали с неохотой. И, судя по тому, как они на меня глазели, причина крылась именно во мне.

Они подхватили носилки с Эспеном, мы с Айной взяли по факелу, и я повёл нашу маленькую процессию на поляну. По дороге не разговаривали. Я заметил, что мало кто в деревне решался вести со мной беседу. Но сейчас это было к лучшему: мне следовало настроиться на обряд.

— Кладите его сюда, — распорядился я, когда мы пришли на место. — По центру квадрата костров.

Соседи молча уложили носилки и удалились. Я воткнул факелы в землю.

— Аник, поторопи отца. Закат близко, цветы скоро начнут закрываться.

Девушка кивнула и заспешила в деревню, ловко перебираясь через коряги и упавшие стволы. Оставшись наедине с больным, я разложил нужные травы возле каждого костра, дал Эспену выпить ещё немного отвара и приготовился ждать.

Асманд появился почти что перед самым закатом. В руках пузатого старосты было полное ведро крови. Он молча передал мне жертву и выжидающе на меня уставился.

— Я проведу обряд один. Вы с Аник пока приготовьте трапезу для славления Когги.

— Хорошо. Кстати, вернулся твой наставник.

— Он придёт? — с надеждой спросил я.

— Нет. Сказал, ты должен сам всё сделать, раз взялся.

Очень похоже на Ормара. Одноглазый наверняка не верил в мою затею, но теперь у меня было ещё больше поводов доказать ему, что я кое–чему научился.

— Конгерм с ним?

— Да.

— Теперь иди, Асманд. Мне пора начинать.

Староста коротко кивнул и скрылся в лесу. Странно, что он не взял с собой дочь. Едва ли Аник побоялась бы присутствовать на обряде. Впрочем, Асманд, страшно боявшийся колдовства, мог просто запретить ей сюда идти, опасаясь, что Аник перетянет на себя болезнь.