Артём Мичурин - Еда и патроны. Прежде, чем умереть

— Красивый, — согласился он. — Хороший город.

— Вот-вот. Как он сохранился-то так хорошо, да? Город-то большой, а ракетой не угостили. Повезло.

— Не, — мотнул солдатик головой и поднял указующий перст к потолку. — Психотропное. Пи-и-и-у, — изобразил он широкую дугу, окончившуюся на полу, — и всё. Мозги отключает. Только двигательные рефлексы... Разбрелись все. Просто, пошли, куда глаза глядят, — хохотнул мой неожиданно словоохотливый собеседник и потянулся к выскочившей в очередной раз челюсти.

— Я поправлю, не переживай. Вот так, красота. И что же, совсем Самара обезлюдила?

— Ага. Больше миллиона человек... Тут все леса вокруг костями завалены.

Я обернулся к Павлову и тот молча кивнул.

— Хм, ты подумай, до чего удобно. А вашу братию каким ветром сюда занесло?

— В смысле? — глянул на меня солдатик полупьяными глазами.

— Ну, ты же вон в форме, при табельном... был. Что за банда-то у вас? Крупная?

— Мы... — поднял он голову и даже попытался расправить плечи. — Мы не банда.

— А кто же тогда? Секта? Клуб единомышленников? Общество любителей воздухоплавания?

— Мы — армия, — на секунду потеряло лицо солдатика блаженно-дружелюбное выражение, и мне даже показалось, что он скрипнул зубами, хотя провернуть такое ему вряд ли было под силу.

— Вон оно что... Армия, значит. И большая?

— Хе, — осклабился солдатик. — Не так важно количество, как качество.

— Это вам офицеры так говорят?

— Так говорит наш капитан. А он не ошибается.

— Капитан, — глянул я на Ольгу. — Не Отец, не генералиссимус. Это подкупает. И сколько же бойцов в подчинении у вашего капитана? — вернулся я к беседе с представителем вооружённых сил.

— Я не знаю, сколько точно. Но очень скоро о нас услышат все вокруг.

— Большие планы, да?

— Наши, — чуть подался вперёд солдатик и зашептал тише обычного, — захватили кучу зо-оло-ота. Ага. Его хватит, чтобы подготовиться к войне.

— Ого! Прямо-таки и войне? С бронетехникой там, авиаударами и прочим?

— Полномасштабной, — просеял солдатик красной улыбкой.

— Видать, серьёзные вы ребята. Мы бы тоже непрочь к вам записаться. Как найти вашего капитана?

— В штабе он.

— Серьёзно?! Вот повезло так повезло. А штаб-то где?

— На базе, — чуть не прыснул со смеху солдатик.

— Чудесно! Ты только ориентиры нам подкинь, а мы уж базу эту отыщем. Улица там, может, знаешь какая, или ещё чего примечательного вспомнишь, а?

— Площадь Куйбышева, — нежданно-негаданно разродился солдатик координатами. — Штаб в театре.

— Ах ты ж мой ненаглядный! — чуть не ухватил я его за щёки, но вовремя одумался. — Последние два вопроса, и домой поедем. Против сотни бойцов и десятка брони сдюжите?

— Раз плюнуть.

— Золото в штабе?

— А где же ему ещё быть?

— Спасибо, — хлопнул я его по плечу, и челюсть снова выскочила из сустава. — Оля, он твой. А нам настала пора побеседовать с представителем противоборствующей стороны.

Глава 58

Многие считают меня тупым. Я это хорошо помню, но не могу назвать причину. Возможно, она кроется в специфике моей работы, ведь заказчики всегда считают себя самыми умными. Зуб даю, каждый раз, когда эти мрази выторговывают себе лишний золотой, удешевляя голову цели, они называют меня лохом и простофилей. И, возможно, они правы. Ведь будь я поумнее, не шароёбился бы по лесам, выполняя поручения, а сам бы заказывал неугодных, отжимал бы бизнес, собирал дань, и катался бы как сыр в масле. Да, только тупые марают собственные руки в крови и рискуют башкой ради не слишком-то и большого навара. Пора это менять. Тем более что скоро и средства появятся. Вон даже Ольга какой-то пароход купить задумала. Хм... Может, не такая уж и глупая идея. На пароходе много чего можно организовать — хоть кабак, хоть бордель, а то и всё разом. Наберу шлюх и тупых дуболомов, а сам буду указания раздавать, потягивая дорогое бухло на капитанском мостике. Чем не план на будущее? Да, пароход — это заебись.

— Так, дружище, — поставил я перед кормой трофейного броневика пустую бочку и сел на неё, — врать не буду, твоё положение говённое. Во-первый, у тебя связаны руки.

— Ты тоже заметил? — поднял брови Павлов, так, что они выползли из-под очков.

— Да. Во-вторых, поставленная тебе командованием задача полностью провалена.

— Удивительная наблюдательность.

— И, в-третьих, но не по важности, у тебя хуёвое чувство юмора.

— Что есть, то есть, — согласился лейтенант. — Мало практики. Но сейчас-то со мной мастер. Так что, поупражняемся в словесной пикировке, или уже перейдём к делу?

Ты гляди какой дерзкий. Общение со Станиславом никому не идёт на пользу.

— К делу, значит? Всё обдумал?

— Половину.

— Ну, так может и вторую обдумаешь?

— Я хочу половину золота.

— Повтори, — присоединилась к нашей беседе Оля, вытирая окровавленные руки о содранный с трупа нагрудный карман.

— Половину, — вкрадчиво повторил лейтенант. — Пятьдесят процентов. Одну вторую. Сто килограммов. Ну, как вам ещё объяснить...? Наблюдали когда-нибудь полулуние?

— Всё, ты допизделся, — вынула Ольга свой редко покидающий ножны клинок и, стремительно сблизившись с шутником, приставила острую сталь к его горлу.

— Так режь, — ощерился Павлов, изо всех сил стараясь подавить предательскую дрожь в губах. — Ну же, — сглотнул он, и режущая кромка заскрипела по щетине. — Нет? Странно. Я полагал, что ученица Кола не станет доставать нож, если не планирует им воспользоваться.

— Осторожно, дружище, — предостерёг я. — Нож у твоего горла в женской руке. Смотри, не переусердствуй с играми на эмоциях.

Похоже, мои слова возымели эффект. Ухмылка сползла с физиономии лейтенанта, и тон его стал не столь дерзким:

— Давайте смотреть правде в глаза, вы не справитесь без моей помощи. Нельзя вывезти два центнера золота из-под носа у этих ребят. Просто нельзя, без вариантов. Только представьте, как будет обидно возвращаться назад с пустыми руками.

— Ты себя недооцениваешь, — убрала Оля нож от лейтенантского горла и, послюнявив пальчик, вытерла кровь с пореза.

— Поясни, — не понял тот, или сделал вид, что не понял.

— Она хочет сказать, — взял я на себя роль толкователя, — что в случае неудачи с выуживанием нашего золота, мы продадим этим ребятам тебя. Не так дорого, как того хотелось бы, да, но с пустыми руками точно не уйдём.

— Да бросьте, — попытался Павлов изобразить смешок, но не вполне удачно. — Вы серьёзно? Я же просто полевой офицер. Меня штаб в планы не посвящает. Какой от меня прок?

— О, ты удивишься, как много полезного может вспомнить допрашиваемый при должном усердии дознавателя. Не знаю, насколько эти ребята квалифицированы, но, раз уж такое дело, я готов преподать им несколько ценных уроков.