Даниэль Дакар - Легионер

— Благодарю вас, фройляйн Лана. Ваше свидетельство обязательно будет учтено.

Помощник шерифа разогнулся и окинул взрослых внимательным взглядом. Свидетельство — свидетельством, его действительно надо учитывать, но девочка в данном случае заинтересованное лицо…

— Джи Мадер, — вкрадчиво прошелестел Бронислав, — а почему бы вам не скататься и не осмотреть место происшествия? Конечно, прошли уже сутки…

Мадер, и без того высокий, вырос, казалось, сразу дюймов на пять. Плечи развернулись, коротко остриженные волосы на затылке вздыбились, в голосе зазвучали надменные нотки:

— Сутки?! Да хоть неделя! Я — дианари, джи Стефанидес, я умею искать и находить.

— В таком случае… у вас ведь есть кадастровый план? Джи Дитц, где это ваше озеро?

Дисплей развернулся в воздухе, и Конрад уверенно ткнул пальцем:

— Здесь. Я подобрал Лану здесь. Вас проводить?

Молодой полицейский отрицательно покачал головой:

— Не стоит, джи Дитц. Ни вам, ни возможному потерпевшему нечего делать при осмотре места происшествия.

— Тогда, возможно, вы согласитесь воспользоваться моей машиной? — словно невзначай предложил улыбающийся фермер. — Ну, просто чтобы не подниматься на холм лишний раз?

Старший Стефанидес говорил любезно, но непреклонно. Столпы общества? Судя по ответной реакции копа — да.

— Если это вас не затруднит.

— Да какие там трудности? Рон! Отвезёшь помощника Мадера и вернешь обратно, ясно?

Видимо, помощник шерифа действительно был дианари. Охотником и следопытом. Прошло уж никак не больше двадцати минут, и машина Стефанидеса вернулась. Выпрыгнувший из-за руля Рон победно усмехался, от полицейского веяло собранностью и некоторым раздражением. Подойдя к Конраду, он прищелкнул каблуками сверкающих ботинок и коротко склонил голову:

— Джи Дитц! Я прошу вас и вашу дочь принять мои самые искренние извинения за причинённые неудобства. Я поторопился и сожалею об этом.

— Извинения приняты, — сержант с удовольствием и не без облегчения пожал протянутую руку. — Не могли бы вы успокоить Лану?

Коп явно был готов на всё, лишь бы загладить свою ошибку. Подойдя к машине Дитца — стекло уже было опущено предусмотрительной Беттиной — он наклонился и тихо, но отчётливо проговорил:

— Фройляйн Лана! Я убедился в том, что вы и ваш отец сказали правду. Закон на вашей стороне. Поздравляю вас с переходом в достойную семью.

Дождавшись кивка девочки, Мадер выпрямился и развернулся на каблуках. Теперь его не сулящий ничего хорошего взгляд ощупывал застывшего у крыльца столбом Кристофа Кронберга и прибывшее с ним подкрепление. Насколько Конрад мог судить, Кронберг уже раз десять пожалел о своем нехорошем поведении и дорого дал бы за то, чтобы оказаться как можно дальше отсюда. Да вот беда: стремление взять в осаду дом Дитца сыграло с ним и его присными злую шутку.

Дорога была одна-единственная, и смыться он, не бросая машину, мог, опять же, одним-единственным способом — мимо помощника шерифа и стоявших стеной Стефанидесов. Это если не считать самого Конрада и выбравшегося из кузова Руди. За спиной отставного легионера хлопнула дверца — Беттина Стефанидес убедилась в том, что Лане больше ничто не угрожает, убедила в этом саму Лану, и теперь твёрдо намеревалась внести посильный вклад.

На секунду сержант даже пожалел прохвоста: ничего хорошего тому ждать не приходилось. Однако оставались еще кое-какие неулаженные детали — вроде взломанной двери, к примеру. Да и прощать Кронбергу страх и слезы приемной дочери Дитц не собирался.

Между тем Бронислав Стефанидес негромко, но внушительно объяснял злому как чёрт Мадеру, что сами они разберутся быстрее и качественнее, чем при участии властей. Кронберга надо прижать, конечно… но отчёт, джи Мадер, отчет! Шериф Леруа потребует подробностей, не ровен час — обвинит помощника в некомпетентности. Карьера, то-сё… давайте спустим на тормозах? Вернее, вы спустите, а мы тут побеседуем по душам… договорились?

В итоге Мадер пожал плечами, соглашаясь, почти бегом поднялся к оставленной машине и, не обращая внимания на Кронберга сотоварищи, уселся за руль и плавно скатился с холма. Нажал на клаксон, мигнул фарами, высунул в окно руку со сложенными в колечко большим и указательным пальцами — и был таков.

Конрад почувствовал, как где-то за грудиной начинает тлеть едкий огонёк злорадства. Разгорается, ширится, добирается до сощуренных глаз, заставляет их светиться… что, съел, крысеныш? Погоди, вот сейчас мы подойдём!..

— Останься пока здесь, детка, — улыбнулся он, открывая дверцу машины. — Я скоро вернусь, и мы будем ужинать и собирать кровать. Руди, охраняй Лану! Можешь рвать всех посторонних, разрешаю.

Чёрные губы пса приподнялись, обнажая сахарно-белые клыки в том, что на человеческом лице вполне сошло бы за усмешку. Похоже, мысль порвать всех — или хоть кого-нибудь — показалась утомившемуся за день Руди весьма дельной.

Распоряжения, отданные дочери и собаке, заняли некоторое время, поэтому, когда сержант подошел к крыльцу, разбор полетов был уже в самом разгаре. Бронислав с сыновьями оттеснили от Кронберга прибывшее с ним подкрепление и, многозначительно поигрывая оружием, что-то втолковывали, используя в качестве уровня громкости "пиано". В отличие от них фрау Беттина разорялась во весь голос.

Мринга Конрад почти не знал, но структура языка была близка к интерлингву, а часть слов заимствована из его родного немецкого. Во всяком случае, "Schurken", "Feigling" и "Dummkopf", пусть и порядком искаженные, были, тем не менее, вполне узнаваемы. Кронберг — и куда только девалась хваленая терморегуляция мринов! — обильно потел и усыхал на глазах.

— Разрешите, джи Беттина? — Конрад мастерски поймал момент, когда разгневанная матрона набирала полную грудь воздуха для очередной убийственной тирады. — Полагаю, дальше следует говорить мне.

— Он ваш, сосед, — кровожадно ухмыльнулась женщина. — И я — Беттина, без всяких "джи".

Почему-то это уточнение ударило трясущегося Кронберга сильнее, чем всё, сказанное до сих пор. Чёрт, следовало всё-таки повнимательнее изучить местные обычаи… ладно, это потом. Да и Лану можно будет расспросить, когда немного пообвыкнется.

— Как скажете. В таком случае, я — Конрад, и никаких "джи Дитц".

— Заметано!

— Ну-с, джи Кронберг, — неторопливо, делая заметные паузы между словами, начал сержант тем мягким тоном, которого новобранцы (и изрядная часть офицеров) боялись куда больше любых матерных воплей, — не говорил ли я вам вчера, что буду стрелять, если вы ещё хоть раз сунете нос на мою землю?

За спиной Дитца закашлял двигатель: подельники Кристофа предпочли смотаться подобру-поздорову, пока есть такая возможность. Краем глаза Конрад видел, что справа от скатывающейся с холма машины мчатся двое из сыновей Стефанидеса, отсекая любую возможность свернуть к пикапу, в котором сидела под охраной Руди Лана.