Семён Афанасьев - Не та профессия-2

Местные органы власти, по аналогии с процессами в СССР, призывают контингент на воинскую службу. Выдают форму, централизованно селят и т. д. Даже кормят…

Через 3 — 14 дней тем, кто не разбежался из ППД, выдают оружие…

У нас массовая "эмиграция" девяти десятых свежесогнанных (в местную часть) призывников в неизвестном направлении из ППД представлялась как:

а) несознательность тамошнего населения, отказывающегося исполнять «почётную конституционную обязанность…»;

b) слабость управленческих и командирских навыков на местах;

с) неудачное стечение целых сумм обстоятельств.

К сожалению, у нас не анализировался Pashtunwali, который во многом регулирует отношения пашто и сегодня. К сожалению, у нас замалчивался тот факт, что Pashtunwali значил для 90 % населения ДРА намного больше, чем все манифесты НДПА вместе взятые.

Сам кодекс не пересказываю, уже упоминал несколько раз, и ссылку давал… Но сарбозы именно потому и разбегались на 90 % из ППД, что их Свод Правил прямо противоречил получаемым официально распоряжениям и командам. В детали не углубляюсь.

Зачастую выходило так, что как раз самые забитые оставались в ППД.

А думающие, инициативные и нетрусливые не обнаруживались на очередном построении.

___

То, что пашто вышли из строя и отошли назад, послушав ГГ, идеализированная стилизация отношения пуштунов к любым попыткам извне использовать их…

Далее не продолжаю. Читайте «товарища Бека». Не пожалеете.

— Слушайте, но у меня вот прямо на ходу возникают вопросы, — задумчиво обратился к полусотникам Наместник, наблюдая за перестроениями чужой конницы. — Они в чужом городе, так? Их меньше нас в три раза, так? Но как же вышло, что они нас побеждают?

Наместник ни слова не упомянул о своих личных возможностях, как мага огня; но присутствующим и так было понятно: Юсуфа, как обычно, одолела его привычная страсть к чистой схоластике.

Его окружение, люди преимущественно пожившие, знали за ним этот момент: он действительно интересовался книжной премудростью куда больше, чем живыми людьми. Это не отменяло его прирождённого умения с людьми ладить и ими управлять, но интересовали его в первую очередь всё же не личности (если не считать особей противоположного пола, с весьма конкретными его целями. О которых в приличном обществе вслух не говорят).

Если Наместник не понимал какого-то явления (ему интересного), он докапывался «до руды», разбираясь с вопросом рано или поздно.

Видимо, этому чужому сотнику удалось сегодня чем-то его зацепить. И теперь Юсуф, игнорируя формирующуюся прямо перед носом угрозу, по своей дурацкой привычке решил заняться сухой схоластикой.

— Ай, всё равно через минуту терять будет нечего, — нимало не стесняясь, бухнул вслух прямолинейный сотник-четыре. — Эфенди, вспомните, какой приказ нам от вас передали?!

— Собирать людей и двигаться ко мне, — мгновенно отреагировал Наместник, заинтересовываясь.

Все знали, что в схоластических спорах он с презрением относится к чинам и иерархии (исповедуя то правило, что светлые мысли часто посещают и самые простые головы, в плане родословной).

— А знаете, как лично я бы отдал приказ сам себе на вашем месте, чтоб сейчас не попасть вот в такую ситуацию? — сотник-четыре явно опасался рассыпающихся по площади десятками туркан больше, чем сам Наместник.

— Очень внимательно слушаю, — Юсуф отстранённо смотрел сквозь степняков, действительно прокручивая в голове причины текущего положения. — Да не волнуйтесь вы так! На эту площадь меня ещё хватит… просто они, видимо не в курсе… Так как надо было отдавать приказ п р а в и л ь н о?

— Вы не задали цели и не определили инструментов.

Несвойственной ему тактичности полусотнику-четыре всё же хватило на то, чтоб промолчать. И не сказать, что цель-то Юсуф как раз задал.

Но совсем не ту.

— Я бы упомянул, что три сотни нужны вам для нейтрализации примерно одной конной сотни кочевников, сопровождающих их же ханшу. Вооружённых в их классической манере, то есть, надо предусмотреть защиту и от этих их луков на открытой местности. — Без излишней вежливости торопливо выпалил сотник-четыре. — Согласитесь, одна и та же полусотня будет собираться по-разному: на парад в честь вашего сватовства, или для отражения атаки сотни коников.

— Видимо, он в чём-то прав, — рассеянно пробормотал Юсуф, глядя на своего лысого оппонента и потирая левое плечо правой рукой. — Видимо, предусмотреть многое теоретически просто невозможно, и их опыт действительно тоже чего-то стоит… даже в сравнении с весьма глубоким образованием…

Сотник-четыре, как самый прямолинейный из присутствующих, рубанул напролом:

— Вне всякого сомнения, эфенди! И я даю вам слово, что лично обскажу всё что знаю, но только делайте уже что-нибудь!..

Конная сотня разделилась: закупорив площадь некоторым количеством всадников уже от проникновения снаружи (степняки просто стреляли во всё, что двигалось в боковых улицах, в пределах выстрела из их лука), оставшаяся часть всадников рысила в сторону фонтана, в направлении к Наместнику и стражникам.

— А, да, сейчас, — рассеянно огляделся по сторонам Юсуф, закатывая для удобства рукава.

Наместник явно выбросил из головы постороннее и сосредоточился на предстоящем противостоянии.

Со стороны всадников в воздух взмыли арканы, числом явно больше десяти.

Юсуф удивил всех спокойным лицом, охватывая взглядом происходящее по фронту; затем взмахнул кистями рук, чуть шевеля при этом губами…

И покатился по камням, выдернутый брошенным арканом прямо через каменный бортик, разбивая в кровь лицо о камни (вместе с остальными своими спутниками). Теряя сознание от удара и теряясь в догадках, почему каст не прошёл.

_________

— Надо позвать Актара. — Алтынай закатила по колено штаны для верховой езды и, забравшись в местный фонтан, бороздит его теперь от бортика к бортику, с усилием раздвигая толщу воды ногами и весело хихикая время от времени.

— Слушай, не моё, конечно, дело, но ты уверена, что именно такое впечатление хочешь сейчас на всех произвести? — я сижу на бортике фонтана, ногами «вовнутрь», а на площади вовсю толпятся зеваки.

Наместник и его «соратники по борьбе» (оказавшейся такой неудачной в адрес Алтынай), со связанными за спиной руками и ногами, лежат прямо тут, рядом, силясь перекусить кляпы. Ну-ну.

— Ты же выглядишь как ребёнок, — стараюсь говорить чуть тише, чтоб кроме неё никто не услышал. — Не позорься при людях!..