Семён Афанасьев - Не та профессия-2

— Эй, погоди, — хмурится лысый сотник, стоящий рядом. — Ты что, вот так его просто отпустишь?! Ты же не собираешься…

— Не просто так, — неожиданно заливисто смеётся девка, отворачиваясь от Юсуфа и глядя на верзилу. — После одной небольшой операции. Которая лишит его впредь самой возможности обижать женщин так, как он привык это делать. — Затем она поворачивается к Наместнику и припечатывает. — Смотри. Султану ты нужен, как управляющий. С этой стороны, к тебе претензий нет. Мне ты не нужен под этим небом, как дееспособный мужчина. У меня только эта претензия. Как надлежит поступить? — Девка переводит взгляд по очереди с верзилы-сотника на Юсуфа. — Надо разделить эти твои две ипостаси. Заодно греха убийства на душу не возьму. Если ты после этого сам решишь свести счёты с жизнью — ну, это будет только твоё решение, которое целиком ляжет на твою совесть. Аллах завещал стойко сносить все тяготы, если что…

— Ты собираешься его… ему отрезать… — доходит до сотника, который, чуть не подпрыгнув от удивления, что-то вопросительно шепчет девке на ухо.

— Ну да, — простенько кивает та. — Хорошее же решение! Я решила эту задачу?

— Даже не знаю, что и сказать, — озадаченно выдвигает вперёд нижнюю челюсть детина. — Необычно. Очень необычно.

— Ты сам говорил, в исключительных ситуациях обычные способы могут не работать. — Девка зачем-то вплотную придвигается к здоровяку и прихватывает его под локоть, ничуть не заботясь приличиями посреди города.

— Кровь ему останавливать не буду! — слегка отшатывается здоровяк. — И вообще, никак ни участвовать, ни помогать не буду!

— А что там помогать?! — искренне удивляется девчонка. — Мы что, баранов редко кастрируем, что ли?! Там десять минут всех дел-то… Вон сто человек сзади, и без тебя всё сделают, — она снисходительно улыбается, хлопая лысого по плечу.

А Юсуф, всё ещё не веря в происходящее, тщетно выгибается мостом, пытаясь хоть ненадолго отсрочить ужасное, либо выплюнуть кляп, либо разорвать путы.

— Слушай, а ты вообще уверена в том, что ты сейчас права? — не поворачивая головы, спрашиваю Алтынай, которая отъезжала в хвост колонны и теперь тихо приближается сзади, подстраивая ход своего коня под шаг моего. — Я, конечно, и сам не сторонник кровопролития. Но в данном случае решение не то чтоб половинчатое, а вообще… Оставлять такого врага за спиной… Не уверен, что тебя бы понял даже твой собственный отец, будь он жив.

— А как ты узнал, что это я?! — смеётся Алтынай, выравнивая коней и выстраивая свою лошадь рядом с моей, морда в морду.

— Гхм… А сколько ещё сейчас в нашей сотне верховых, с длинными женскими волосами, непокрытыми и распущенными? — в качестве иллюстрации, киваю на её тень, перемещающуюся впереди её коня.

— О, не подумала, — веселится Алтынай. — Эхх, жаль, что тот фонтан с собой забрать было нельзя… Кстати! Надо Иосифу предложить сделать у нас внутри квартала такой же! — она неожиданно воодушевляется, на время погружается в себя и какое-то время едет молча (наверняка прикидывая возможную смету и где взять мастеров-исполнителей «на проект»).

— Большинство хороших правителей и справедливых правлений сходили с праведного пути именно тогда, когда правитель всерьёз и искренне начинал прикидывать, как бы ему поточнее ублажить собственную страсть, не важно к кому или к чему, — говорю ровным тоном. — Никого не учу жизни, просто делюсь наблюдениями.

— Именно что учишь, — разочарованно вздыхает Алтынай, выныривая из сонма своих размышлений и ударяя меня кулаком в бок (для чего свешивается с коня почти перпендикулярно ему. Хм, я так не смогу…). — Ладно, ты прав где-то. Согласна… Что до твоего вопроса, то причин у меня целых четыре. Я ведь долго думала, как поступить.

— Ага. Ударов двести сердца, — хмыкаю.

— Где-то так, — покладисто соглашается она. — Может даже побольше. Но поверь, для такой очевидной ситуации это было очень много. До знакомства с тобой, я б не раздумывала и мгновения. И был бы там шестой кол в их клумбе, с шестой головой. Тем более что наша провинция скоро, видимо, выйдет из Султаната. Что же до моих резонов…

— СТОП. Хотел спросить ещё там, но всё случая не выпадало, — пользуюсь удачно пришедшей в голову мыслью, устраняя пробелы в информации. — Если ты всерьёз рассматриваешь выход из состава Султаната, почему ты потащила с собой людей Главного Казначея и Главного Аудитора? Более того, всерьёз с ними работаешь, насколько я успел заметить?

— Так а причём одно к другому? — слегка удивляется Алтынай. — Они дадут лично мне рекомендации по управлению, плюс научат лично меня тем вещам, которые именно мне нужны сейчас, либо могут понадобиться в будущем. Вне зависимости, будет ли провинция в Султанате или нет, мои-то знания навсегда останутся со мной. А такие учителя, насколько я успела понять жизнь, чего-то стоят…

Молча хлопаю в ладоши три раза. Потом, подумав, добавляю:

— Когда дети растут и взрослеют, это всегда неожиданно. Даже не могу подобрать слов.

— Ну и ещё одна тонкость есть… — Алтынай свешивается с седла, срывает какой-то стебелёк из-под копыт коня и принимается обдирать с него листики, вообще отпуская поводья при этом. — Хорошие чиновники, которые действительно умеют работать, всегда в меньшинстве. Судя по этой провинции, эти двое из того числа, которые умеют. Что бы ни было в будущем, такие личные знакомства не повредят. Ну смотри: вдруг Султан решит отойти от дел, захочет отдыхать, а власть передаст одному из сыновей. Что будет с этими стариками?

— А что с ними будет? — эту сторону придворной жизни я вообще не знаю.

— А их вышибут со службы те, кто придёт в Казначейство с сыном Султана. И уже другие начнут пинать оставшихся без власти стариков, пытаясь отобрать у них то, что они действительно относительно честно заработали, — просвещает меня Алтынай.

А меня некстати посещает мысль, что за тысячелетия мало что меняется в жизни, если не меняются сами люди.

— А так, будучи знакомыми со мной и имея от меня приглашения, они вполне смогут перебраться советниками ко мне, — заканчивает свою недетскую мысль девочка. — Имея такой большой опыт на таких разнообразных землях, они и на другой территории его охотно применят.

— Признайся, у тебя есть какие-то интересные мысли в сторону Гуджарата?! — меня неожиданно простреливает давно висящая в воздухе догадка.

— Ну, не то чтоб прямо, но… — мнётся Алтынай, потом смеётся. — Завоёвывать никого не буду. Но такие хорошие чиновники — это, как ты говоришь, тоже важный инструмент. Пусть лучше у этого инструмента будут свои возможности, о которых никто кроме них самих не знает. Чем…