Михаил Тихонов - Хроники мизантропа 2. Лесник [СИ]

Ожидание смерти, гораздо хуже самой смерти. Ну, где же ты, костлявая старуха? Прогул поставлю…И выговор… Мысленные просьбы никакого эффекта не дают. Я все никак не могу покинуть этот бренный мир… Видимо, мне нет места ни в раю, ни в аду…

Закрываю глаза, все равно ничего не видно и медленно вдыхаю затхлый воздух… Ржавчина, сырость и привкус цемента и, едва уловимый запах соляры… Его я точно ни с чем не перепутаю… Именно это горючее использовала обезумевшая толпа, когда сжигала мой дом…

Не так все… Проклятый лес… Он вывернул наизнанку мою душу, заставив вспомнить все то, что хотелось забыть… Подарив шанс спасти невинных младенцев и отобравший его… И под конец, оставивший умирать в сыром подземелье…

Тьма… Она окружает со всех сторон, поглощая саму сущность бытия и оставляя меня наедине с самим собой… Тьма, в ней нет ничего… Ни монстров, ни спасителей… Лишь покой и растворение в безвременье…

Сколько я так лежу, не в состоянии пошевелиться? Не знаю… Время не имеет значения во тьме… Оно вообще величина сугубо субъективное… Казалось бы, один час — это много или мало?

Для кого-то в него можно уместить целую жизнь, а кто-то и с дивана не встанет… Субъективно, прошел час и у первого, и у второго. А объективно… Один прожил жизнь, а второй… А для второго, хоть час, хоть вечность… Ничего не изменится.

На философствования потянуло… Мыслитель из меня, так себе, признаюсь честно. Я больше по профилю — бей-руби, руби-бей…

Сейчас просто немного не в форме, хах… Почему-то, эта мысль кажется мне смешной… Немного не в форме… Ага… будто пару лишних килограмм набрал, а не лежу бесчувственным обрубком в кромешной темноте, желая лишь одного — чтобы все это закончилось…

Калека… Я говорил, что боюсь смерти до одури? Врал… Сильнее смерти, меня страшит лишь вот это… Существование в виде растения, которое не может даже пошевелиться… Смешно…

Сколько раз я лез под пули, чтобы другие думали про мою отвагу и храбрость… А на самом деле, за бравадой прятался страх… Главным было, не показать другим, как же страшно на самом деле…

Как сводит спазмом мышцы, и выступает испарина на лбу… В висках давит, трясутся руки… Но все равно, идешь, не обращая внимания на свист пуль над головой. Не оборачиваясь на взрывы мин, падающих с неба…

И то селение, стертое с лица земли залпами РСЗО… Мне ведь, тоже было страшно… Особенно, когда пришло осознание, что следующей приоритетной целью в группе становлюсь именно я…

Почему-то, сейчас, во тьме, отсекающей даже звуки капающей воды, мысли вновь и вновь возвращаются туда… на заваленные трупами улицы, средь горящих домов…

Почему я не могу заставить себя думать о любимой Ирочке? Почему? Чувство вины? Да нет… не то… Я вообще, довольно эгоцентричен, хоть и своеобразно… Мне нет дела до тех, кто не является мне близким. И уж тем более, никакого чувства вины перед убитыми не возникает. Война… Она все спишет…

А война, она всегда идет. Просто формы разные… Где-то стреляют, а где-то устраивают подляны кому-то, чтобы пробиться как можно выше в иерархии… Вся человеческая жизнь — это война. Где все являются бойцами…

По-честному… Те малолетки, убивая мою жену, они же тоже вели какую-то свою войну… И я ответил тем же…

Черт, ну почему, даже превратившись в овощ, я не могу перестать мыслить категориями ненависти? Почему? Почему, вместо призраков убитых мною людей, ко мне приходят те, кого я не смог защитить? Может, я вру сам себе, считая себя человеконенавистником и асоциальной личностью? Может где-то в душе, я махровый филантроп и добряк?

Да не… Ерунда какая-то…

Хм… У меня галлюцинации, или тьма изменилась? Будто слабый огонек зажегся где-то? Едва-едва тлеющий, готовый потухнуть от малейшего дуновения ветерка, но такой манящий и теплый… Или это уже свет в конце туннеля? Ну, тот который видят умирающие?

Собственно, без разницы… Главное, что тьма отступает, меняя оттенки… перетекают, меняя форму и рисуя картинку… Лицо.

Женщина, еще не старая… Характерные восточные черты лица… В глазах горит черное пламя ненависти, а черные губы что-то пытаются сказать… Но, как не стараюсь, я не могу услышать тихий шепот… Знаю, это важное… Откуда-то оттуда, из закоулков памяти, которые уже покрылись пылью забвения, но почему-то решают проснуться именно сейчас…

А губы женщины продолжают что-то шептать… В какой-то момент, лицо обезображивает гримаса ужаса и в следующий миг посреди лба появляется пулевое отверстие, а сзади разлетаются осколки черепа с клочками волос, перемазанными мозговым веществом…

«Ты будешь умирать вечно…Будь проклят… Ты будешь умирать вечно…»

И тьма вокруг начинает рассыпаться на мелкие осколки, возвращая меня в реальность…

* * *

Сон… Это был сон… Вместе с рассыпавшейся тьмой, потоком возвращаются чувства. Где-то капает вода, в носу стоит запах сырости, а в глаза что-то светит… Ну и боль, конечно, куда ж я без нее…

До конца проснуться пока не получается. Балансирую где-то на самой грани между явью и сном, пытаясь удержать убегающую мысль, которая посетила меня в тот момент, когда я начал приходить в себя.

Вспомнил! Черт побери… Я вспомнил… То лицо, во тьме, сотканное из оттенков черного цвета… Это женщина из разбитого «Градами» селения… Ее дом стоял на окраине, поэтому каким-то чудом уцелел, вместе с хозяйкой…

Когда группа заходила в селение, за каким-то хером, женщина бросилась на вооруженных бойцов с кухонным ножом… И даже успела ранить нашего снайпера, попав точно в шею, между шлемом и кевларовым воротником броника…

Бойца нам удалось спасти, а вот женщину… Ее я пристрелил… Не знаю, тогда, как наваждение нашло… Она сыпала проклятиями, мешая русские слова с родным наречием, и все пыталась вцепиться мне в лицо обломанными ногтями…

Это были ее последние слова… Проклятие…

«Ты будешь умирать вечно…»

Что ж… Так и получается… Я умираю… Раз за разом уходя за грань бытия, но так и не переступив ее. Хе-хе… Дункан Маклауд, ё-маё… Недоделанный… Интересно, а если мне голову отрубить, я все же сдохну, или стану героем сказочного эпоса? Который про колобка…

Сдержать смех, после того, как я представил свою голову, поющую песенки разным диким зверькам, не удается… Не удержавшись, начинаю ржать в голос, несмотря на боль в легких. Правда, веселье длится недолго. Смех переходит в кашель, разрывающий ребра на части…

Итак, весь переломанный, а тут еще и мышечные спазмы добавляют острых ощущений… Немного отдышавшись и окончательно проснувшись, пытаюсь оценить обстановку…

На первый взгляд, никаких особых изменений не наблюдается. Я все так же лежу на твердом полу ямы, в которую улетел после того, как меня подстрелили, не имея возможности пошевелиться… Правда, сейчас тут не так темно…