Тимур Машуков - Гром над Академией. Часть 2 [СИ]

— Девчонки, — сказал я, внимательно рассматривая подавители, — вам придется еще чуть-чуть в них походить. Мне будут нужны вещественные доказательства того, что с вами сделали. А за свой источник можете не переживать, сейчас я в него добавлю эфира, и он еще долго сможет выдерживать подавители. Хотя, думаю, за пару часов управимся, после снимем. Надо будет показать их дяде. Что за страшную вещь придумали Нарышкины?..

— Да ничего, мы понимаем, — кивнула Ника и подошла к скулящей куче дерьма.

— Ну что, Рома, я же тебя предупреждала, предложение хорошее делала, а ты не послушал меня. Жалеешь, наверное, да?

— А это вообще кто такой? Вы его знаете? — спохватился я.

— Ага… Это бывшая любовь Ники, — усмехнулась Вика.

— Любовь?! — прорычал я, почувствовав, как прежде незнакомое чувство ревности вздыбливает шерсть на затылке.

— Это в прошлом, любимый, успокойся, — быстро проговорила Ника, прижимаясь ко мне. — Мы из-за ссоры с ним поругались с отцом и уехали из дома. А он, видимо, отомстить решил.

— Ладно, — поостыв, сказал я. — Пусть живет пока.

И подхватив его безвольную тушку эфиром, я потащил ее наверх из подвала, не особо беспокоясь за ее сохранность. Ступеньки он точно все головой пересчитал.

Поднявшись, мы пошли по опустевшему поместью в сторону выхода. На пути нам так никто и не попался, но, судя по шуму, что доносился с улицы, веселье было в самом разгаре. И хоть боевые действия были закончены, разборки только начинались.

— Это все из-за нас? — спросила Ника, с ужасом оглядывая двор, где валялось множество трупов, кругом виднелись воронки, словно от взрывов. Несколько строений было разрушено до основания.

Мне невольно вспомнились слова песни из фильма о войне:

…Землю пахали много дней

Танки да снаряды.

И лишь полынь взошла на ней

С лебедою рядом… (к/ф На войне, как на войне)

С тревогой я оглядывался, выискивая знакомые лица. К счастью, Селена оказалась совсем рядом. Увидев нас, она радостно нам кивнула и зашипела, когда лекарь, что перевязывал ее окровавленную руку, задел за живое. Одежда на ней превратилась в лохмотья, но по ее воинственному виду стало понятно, что она была рада поучаствовать в хорошей драке.

Недалеко от нее лежала обгорелая тушка, в которой еще теплилась жизнь. С удивлением я узнал в ней Нарышкина.

— А чего не добила? — спросил я ее, кивнув на тушку.

— Да подумала, вдруг тебе пригодится, — пожав плечами, ответила она. — Но если не нужен, сейчас исправлю.

— Нет, оставь. К нему есть вопросы. Если выживет, мы еще с ним поговорим.

Быстро поцеловав ее в губы, я, увлекая девчонок за собой, отправился дальше по двору, в котором уже вовсю хозяйничали люди из Тайного сыска. Увидев меня, Оленин скорчил гримасу, но подходить не стал.

Вскоре я обнаружил деда, стоящего в компании с Давыдовым и какой-то незнакомой девушкой. Причем, все трое о чем-то ожесточенно спорили.

— Не помешаю? — поинтересовался я, подходя ближе.

— Влад!!! — выдохнул Давыдов. — Ну и заварил ты кашу! — но увидел, как изумленно взлетели мои брови, и сдал назад. — Ну, хорошо, не ты!!! Но все равно заварил. А это кто? — кивнул он на тушку Татьева, что я по-прежнему тащил за собой.

— Свидетель, — ответил я.

— А…это? — он с некоторым содроганием показал на обрубки рук.

— Так он под циркулярную пилу попал, еле спас, вы не поверите! Жизнью рисковал, чтобы его вытащить!!!

— А с глазами у него что?

— На солнце долго смотрел, вот и ослеп. Но говорить это ему не помешает. Не помешает же? — пнул я его под ребра.

— Нет-нет, я все расскажу!!! — заорал Татьев.

— Вот видите, болтать может, да и шею я ему не трогал. Она у него длинная, как раз удобно будет петлю одевать, и висеть он в ней красиво будет. Ты не находишь, милая? — обратился я к Нике.

— Совершенно с тобой согласна, любимый, — с готовностью отозвалась она. — такая шея любую виселицу украсит.

— Ох, черт, я совсем забыл! Владимир Степанович, тут на девчонок интереснейшие подавители нацепили. Не изволите взглянуть?

Тот недоуменно посмотрел на меня, потом на девушек, потом на браслеты — и замер. Вгляделся внимательнее, еще, приблизил их близко к лицу, едва не пробуя на зуб. Вдруг резко оторвался от их изучения и взревел на весь двор:

— Штатного артефактора немедленно ко мне!!!

Не прошло и минуты, как перед нами предстал пожилой мужик и, выслушав Давыдова, так же, как и он, впился в подавители взглядом. Потом пошли частые и резкие толчки эфира. По напряженному лицу артефактора потек пот, но он продолжал что-то делать. И в какой-то момент блокираторы эфира раскрылись со звонким щелчком. А тот от усталости аж закачался, и если бы его не подхватили, точно бы рухнул на землю.

— Впервые вижу такую мерзость, — скривился от брезгливости артефактор. — Их надо немедленно уничтожить!!!

— Ща, уничтожить, как же! — справедливо возмутился я. — Это боевой трофей! Что с боем взято, то свято!!!

— Владислав, — поморщился Давыдов. — Я не могу оставить их тебе, ты понимаешь?

— Понимаю, но я понимаю и то, что это — наши вещественные доказательства вины Нарышкина. И если мы сейчас их уничтожим, наши позиции в этой войне могут пошатнуться.

— Я даю тебе свое слово, что под любой присягой подтвержу их существование и то, что они были уничтожены. Так же позволь тебе представить — Анастасия Алгомская, личная фрейлина Ее Императорского Величества Елены Александровны. Она, думаю, так же подтвердит и несомненную вину Нарышкина, и существование данных вещественных доказательств. Дождавшись кивка красивой девушки, согласившейся с его словами, он выжидательно уставился на меня.

— Ваш скрыт хорош, — сказал я, вспомнив, где я ее видел. Фрейлина, ага, как же! Скорее, тайный убийца и телохранитель. Ну да это не мое дело…

— Но, пытаясь постоянно прощупать эфир, вы себя выдаете. Больше доверяйте чутью, чем магии.

— Спасибо, учту, — вежливо ответила она, поклонившись.

— И вообще, чего вы на меня смотрите? — возмутился я. — Я лишь высказал свое мнение, а решать Главе рода. Как он скажет, так и будет, — технично перебросил я решение проблемы на деда. Тот отчетливо скривился, но явно задумался над тем, что можно содрать с Давыдова.

— Пакуйте этого, — сказал Давыдов подошедшему Оленину. — Всем оказать лекарскую помощь. Главу Нарышкиных в подавители и к нам, если не помер еще. Виру за оскорбление, нанесенное роду Громовых назначит имперский суд.

— Да, кстати, — спохватился я. — мы еще и за Салтыкова ничего не получили!

— Следствие еще идет, — ответил Давыдов, — но не переживай. Все получите.

— Лады, — покладисто согласился я. — А теперь, если вы не возражаете, мы отправимся домой. День сегодня уж очень тяжелым выдался. Дед?