Алексей Сидоров - Эвакуация [litres]

В этом я очень скоро убедилась.

Вернулась из школы рано – отменилась информатика из-за того, что в школе выключили свет. Все подружки обрадовались, конечно же, ну и я тоже сразу поспешила домой – хотела почитать любимую книжку. «Витя Малеев в школе и дома».

Зашла за калитку и сразу увидела пустую будку. Барбоса нет. Хотя обычно он сразу же бросался ко мне, гавкая, облизывая руки и выпрашивая хлеб, который я ему таскала из столовой.

Но сегодня тихо, пса не слышно.

Небо затянуло тучами, из-за чего на улице стало темно, будто поздним вечером.

– Ма-ам, я пришла! – заявила я с порога.

Обычно мать всегда выходила. Спрашивала, как дела.

Это если не встречала из школы. Сегодня же мама сказала, что останется дома и чтобы я сама шла из школы. Ей, дескать, надо напечь блинов, а то вдруг «он вернется».

Максим Сергеевич.

Замена.

Мать всегда старалась его задобрить, видимо, чтобы уменьшить уровень агрессии, который исходил от нового мужа. С мамой Замена уже не мог нормально разговаривать, только орать.

Они часто ссорились на кухне. Старалась не вмешиваться, да и что я могла сделать, маленький неразумный ребенок?! Мне только казалось, что все ссоры и битье посуды – из-за меня. Из-за того, что я не могу принять Замену как отца. Не называю «папочкой».

Но я правда не могла…

Меня всю коробило даже от одной мысли, что он находится в нашем доме. Бреется папиной бритвой и даже носит его рубашки.

Еще с порога заметила, что к запаху блинов добавился еще один – пота. Уж не знаю почему, но Максим мылся редко. От него воняло боровом.

«Значит, вернулся», – поняла я.

Но был еще один запах.

Запах смерти.

Помню, однажды зашла в сарай, где дедушка резал теленка. После этого уже никогда не смогла есть котлеты. И вообще что-либо мясное. Запах навсегда въелся в слизистую носа. И вот сейчас он вернулся…

– Ма-ам, ты дома? – спросила я, в душе отчаянно молясь, чтобы она ушла. Даже не знаю куда. После того как мать начала общаться с Максом, подруг у нее не осталось. Замена их всех считал «шлюхами», поэтому фактически заставил порвать любые отношения с незамужними дамами. А потом и с замужними тоже – без всяких предлогов. Не приказывал, конечно, просто своим видом давал понять, то такой круг общения ему не нужен. Вообще Замена был готов избавиться от всех, кто совался «не в свои дела». Например, в его типа «работу».

Храп из комнаты, где спал Максим. Мать уже несколько месяцев предпочитала спать со мной на диване, а не с новоиспеченным мужем. Если только Замена ее не заставлял. Опять же не то чтобы брал силой. Не насиловал, нет. Просто мать считала, что если уже она живет вместе с мужчиной, то обязана давать ему то, что он хочет. Обязана исполнять супружеский долг.

По ее мнению, это «нормально». А то, что их отношения с Заменой за неполные полгода уже превратились в ненормальные, она не замечала…

Тихонько прикрыла дверь в спальню Макса, чтобы мужчина меня не услышал. Успела заметить только носки в коричнево-бордовых потеках. Уж не знаю, чем он занимался последние пару дней, но точно ничем хорошим. Запах борова стал настолько терпким, что даже закрытая дверь его не останавливала. Смешивался с ароматом блинов.

От такого сочетания запахов хотелось блевать.

– Ма-ам! – тихонько позвала я.

Никто не ответил.

Тогда я заглянула на кухню.

Блины лежали аккуратной стопкой на тарелке. Рядом – сгущенка, топленое масло и варенье. Мама любила, чтобы за столом был выбор начинок.

Но… часть блинов была и на полу. Вперемешку с осколками тарелки.

А посреди разбитой посуды лежала мамочка.

Она будто решила помолиться богу, но перестаралась – разбила голову об пол. Так, будто упал на пол выроненный неосторожным грузчиком арбуз. Рядом растеклась ярко-алая лужица.

«Это кровь! – поняла я. – Это ее кровь. Она умерла!»

Разум твердил, что надо кричать.

Прямо сейчас!

Чтобы прибежали взрослые, вызвали «скорую» и милицию!

Но я не могла – ноги стали ватными. В горле встал ком. Не могла произнести ни звука.

И тут услышала голос за спиной.

– Видишь, как оно вышло… – произнес Максим. Голос мужчины звучал сдавленно и низко, будто исходил из глубин кишечника, а не из легких.

Поворачиваться к нему не хотелось. Боялась, что увижу перед собой чудовище. Зверя, простившегося с человеческим обличьем.

– Так получилось! – сказал Макс очень буднично, словно извинялся за то, что рассыпал на кухне соль.

Он. Убил. Мою. Маму!

Внезапно мне стало очень плохо. Мигом скрутило – и на пол выплеснулись остатки утренних блинов вперемешку с какао и желудочным соком.

Закашлялась.

– Это все он виноват… – сказал Максим.

«Про кого он? Кто еще мог убить маму, если не он?»

Заплакала. Поначалу тихонько, а потом все громче и громче.

– Повернись! – рявкнул Максим. – Посмотри на меня, маленькая дрянь! Вы все меня старательно избегаете, будто я прокаженный. Так это… не я прокаженный-то. Это все он… Он заставил меня это сделать. Не смог тогда, но смог сейчас…

Мужчина рывком развернул меня к себе.

Сразу увидела красно-бордовые потеки на руках.

Кровь мамы.

«Он убил ее! Он!!!»

– Да, я устряпался – так уж вышло. Но хочу, чтобы ты знала… – Замена вдруг заглянул мне в глаза, – …чтобы ты знала: я этого не хотел, не хотел, слышишь?

В глазах Максима я увидела только пустоту. Черную бездну, в которой можно было утонуть. Захлебнуться холодной и липкой грязью, которой она переполнена до краев.

– Нет! – сказала я.

– Что?!

– Ты убил ее! Ты!

Я никогда так с Заменой не разговаривала. Обычно обращалась еще более официально, чем мать. По имени-отчеству – Максим Сергеевич. А чаще всего старалась вообще не разговаривать с ним – настолько он был противен. Но на этот раз я сказала «ты» – будто равному по возрасту, специально унизив Замену.

Максим зарычал и сжал мое горло так сильно, что в глазах потемнело, а легкие вспыхнули огнем, будто печка.

– Нет, ты будешь меня слушаться, – прохрипел Замена. – Ты будешь меня слушать, мелкая ты дрянь! Больше никакого неуважения!

Голос мужчины стал еще ниже. Казалось, он проходит через внутренности, сотрясая содержимое кишечника.

Еще секунда – и он меня убьет.

Но Замена неожиданно разжал хватку.

– Я… кхр… я сама замету, приберу здесь все, – сказала я, удивляясь откуда-то взявшейся решимости.

Мужчина оглядел меня с головы до ног, а потом хмыкнул:

– Да, сделай это. А то…. – Он оглядел кухню, лишь мельком взглянув на труп. – А то здесь грязно. И то правда – пришло время уборки!

Замена поднялся, широко улыбаясь.

А я резко ударила его в то место, куда учила бить мама тем мальчикам, которые норовили обидеть в школе.