Алексей Сидоров - Эвакуация [litres]

Как мешок с песком.

Свет погас.

Когда твари наконец успокоились, у меня было отбито все что можно.

Пытался схватить лук, но его тут же отпихнули в сторону. Успел только стащить стрелу и сунуть ее в отворот костюма. Прижал к себе. А дальше уже сознание поплыло – боль стала нестерпимой. Оставалось лишь сжаться в комок, чтобы попытаться выжить.

В один момент даже мысли о Наташе отступили на задний план. Хотелось одного – чтобы экзекуция закончилась.

И это произошло – твари неожиданно отступили. Все разом, как по велению сверху.

Пытался хватать ртом воздух, но в груди все горело огнем.

Передохнуть не дали. Гориллоподобная тварь схватила за шкирку, словно котенка, и поволокла к двери.

«Надеюсь, эта та дверь, куда утащили Наташу. Хоть бы она выжила», – подумал я.

Дальше последовали лестницы и коридоры. Я замечал только красные отблески от аварийного освещения.

Миновали первый этаж, второй, третий…

Дальше я потерял им счет и почти отрубился, но тут же жесткое падение на бетонный пол заставило охнуть и открыть глаза.

– Кхр… ч-черт! – Я сплюнул кровь сквозь разбитое стекло шлема.

Попытался ползти и… твари почему-то мне не мешали. Да и вообще рассосались куда-то, будто опасаясь чего-то куда более страшного, нежели они сами.

– А в-вот и с-сынок Елизарова явился, – прогрохотал голос, который, казалось, шел отовсюду. Даже из пола, который вибрировал в такт каждой согласной.

Я приподнял голову – и увидел Нечто.

То, что стало с Губой, было настолько ужасно, что я на секунду потерял дар речи. Бандит не просто сроднился с этим местом – местом боли. Он стал его частью.

Наташа пришла в себя от того, что кто-то тряс ее за плечо.

– К-кто здесь? – спросил она.

– Меня зовут Катя. Вы не ранены? – ответил молодой женский голос, но его обладательницу Наташа до сих пор не могла рассмотреть в темноте.

– Катя?!

– Да, – ответила незнакомка.

– Тогда я рада, что попала именно сюда.

– Что? Почему? – спросила девушка.

Только сейчас Наташа начала различать силуэт сестры Сокола на фоне железной стены. Черная копна волос, среди которых сверкали глаза. Они могли бы одновременно принадлежать и затравленному волчонку, и маленькой девочке, которую злая мачеха заперла в чулане.

– Я пришла за тобой!

– Как за мной? Вас отец послал? Вы видели его? – спросила Катя.

– Отца видели… – Наташа замолчала, не зная, как продолжить.

– Он погиб, да?! Папа погиб?!

Наташа кивнула.

– Он уже пытался… он… – выдавила из себя Екатерина и заплакала.

– К сожалению, да. Отец погиб, но здесь твой брат!

– Брат?! Но у меня никогда не было брата, у меня… нет… только если… да неужели? Боже мой!

– Да, и его зовут Николай. Но я зову его Сокол. Мы…

– Вы решили прийти за мной, чтобы освободить?

Наташа снова кивнула.

– Это вы зря. – Катя села рядом с ней. Плечи ее поникли.

– Это почему?

– Мы теперь все здесь умрем, – сказала Екатерина и снова заплакала. Наташа не знала, как реагировать, поэтому просто обняла сестру Сокола, чтобы хоть чуть-чуть утешить. Ее, да и себя тоже.

Передо мной – аппаратная атомной электростанции. Куча приборов, переливающихся огоньками. Слева – табло, на котором показывалась мощность ядерного реактора. Сейчас электронное табло застыло на цифре «666». Стекло прибора треснуло.

– Символично, черт побери, – проскрипел голос.

Он доносился прямо из стены, и это не фигура речи.

В прямом смысле слова – среди черно-коричневой и бесформенной массы плоти, которая, словно споры, окутала все пространство выше пульта управления, из стены на меня смотрело лицо. Когда-то оно принадлежало мужчине, но сейчас от него остался только слепок, как у мумии. Вместо глаз – черные впадины, в которых тлели угли раскаленного графита.

– Ч-что вам от меня надо? – простонал я, пытаясь подняться, но бухнулся обратно в слизь, которой теперь было полным-полно на полу аппаратной.

«Пол – тоже плоть монстра», – догадался я.

Голос снова заскрипел – кажется, тварь смеялась.

– Что, не ожидал меня увидеть в таком образе?

– Я тебя… кхр!.. и раньше-то не знал, так и теперь – лучше бы и не видел. У меня и без тебя знакомых – завались!

Голос снова засмеялся.

– Но это ненадолго, поверь мне! Ты здесь лишь как средство. Винтик в механизме, но главной роли не играешь. Тебе нужно будет всего-то – умереть. Что может быть проще, да?!

– Ты убить меня вздумал, для этого поднял сюда… в свой свинарник? – процедил я, осматриваясь в поисках оружия. Хотя как убить тварь в стене, даже не представлял.

– Это сделаю не я, – ответил голос.

– А кто же?! Твой патологоанатом, да? – сквозь боль усмехнулся я. – Ты хоть попроси его потом отскрести от стен то, что от тебя осталось… А ты выглядишь кошмарно. Тебе бы йогой позаниматься, на здоровое питание перейти…

Из стены ко мне устремилось щупальце – столь же бесформенное и мерзкое, как и его хозяин в стене. Подумал, что конечность монстра меня и придушит. Прямо сейчас. Или свернет шею.

Но щупальце только подняло меня в воздух и развернуло к входу в аппаратную.

– Он! – ответила тварь. – Наследничек это сделает. Не так ли? – Голос обращался уже не ко мне, а к тому, кто стоял в дверях.

Череп! Только глаза уже не принадлежали главе военсталов – черные провалы бездонных колодцев. Зажужжали сервоприводы – Череп поднял кулак и шагнул ко мне, намереваясь размозжить голову.

– Да, докажи, что достоин того, чтобы я передал тебе силу! – почти пропел Губа.

«С-силу и с-славу», – подсказал Монолит.

Тень Черепа закрыла свет, льющийся из потолка.

Смерть явилась за мной.

ЧАЭС,

дата не определена

– Как долго ты здесь? – спросила Наташа.

– Как долго? – переспросила Катя.

– Да, как долго ты здесь?

– Не знаю, я сбилась со счета. Сначала пыталась считать дни, шкрябала на стенах, а потом кусочек графита кончился. – Девушка пожала плечами. Затем опустилась на матрас, который заменял кровать. – Может, три недели, а может, и месяц.

– Боже мой! – выдохнула Наташа.

– Что такое?

– Ты в курсе, что в том, настоящем, мире, ну, откуда мы прибыли, уже прошло больше тридцати лет?

– Тридцати – что? – удивилась Катя.

– Тридцати лет!

– Вот и я думаю, что не срастается: моему брату должно быть всего несколько дней от роду – разве что в памперсах прибежал меня спасать!

– Ему уже тридцати три, – сказала Наташа, в уме пересчитав года. – Да, ровно тридцать три.

– Боже! – Катя поднялась на ноги. – А какой он? Похож на меня?

– Да я тебя еле вижу пока, уж извини, подруга, трудно сказать. – Наташа прошлась по комнате, ощупывая стены – вдруг где найдется хотя бы намек на люк или что-то в этом роде, но ничего похожего не было. Сплошные железные листы. – Свинец! Это же свинец, да?