Брайан Херберт - Охотники Дюны [litres]

Дория отступила на шаг, оцепенев от жуткого восторга и упоения – струя крови окатила ее. На лице падающей соперницы отразилось безмерное удивление, когда она протянула руку к ране. Беллонда не смогла остановить кровотечение способом Бинэ Гессерит, слишком сильным оно было.

Дория с отвращением оттолкнула соперницу в сторону, и Беллонда тяжело рухнула на землю. Вытерев с лица кровь противницы, Дория, торжествуя, встала над поверженной Беллондой и смотрела, как жизнь покидает огромное тело. То был поединок в традициях Досточтимых Матрон. Дория дрожала от возбуждения. Соперница не сможет оправиться от таких ран.

Держа пальцы на ране, Беллонда, не веря тому, что произошло, медленно закрыла глаза. Пальцы ослабли, и рука безвольно упала.

Командующая Мать отвесила Дории сокрушительный удар, изо рта той потекла кровь.

– Ты убила ее!

Следующий удар сбил Дорию с ног.

Бывшая Досточтимая Матрона приподнялась на локтях.

– Это был честный поединок.

– Она была полезна! Не тебе решать, как распоряжаться нашими ресурсами. Беллонда была такой же сестрой, как ты, и она была мне нужна! – От гнева Мурбелла с трудом выговаривала слова. Дория была уверена, что Командующая Мать убьет ее в следующую же секунду. – Она была нужна мне, будь ты проклята!

Схватив Дорию за ворот костюма, Мурбелла подтащила ее к умирающей, к луже крови, расплывающейся вокруг Беллонды.

– Сделай это! Это единственный способ возместить потерю, причиной которой стала ты. Это единственная для тебя возможность остаться в живых.

– Что? – Глаза умирающей начали стекленеть.

– Делитесь . Сделай это немедленно, иначе я убью тебя и поделюсь с вами обеими!

Склонившись над остывающим телом, Дория неохотно прижалась лбом ко лбу соперницы. Для этого ей пришлось побороть неприязнь и отвращение. В течение нескольких секунд жизнь Беллонды перетекала в жизнь Дории, наполняя ее сарказмом и презрением, какие умиравшая женщина испытывала к ней, вместе с ее мыслями, чувствами и опытом, и всей Другой Памятью, гнездившейся в разуме Беллонды. Скоро Дория стала обладать всеми отвратительными данными, из которых сформировался характер ненавистной ей соперницы.

Она не имела права двинуться с места до окончания процесса перехода памяти. Наконец, когда он завершился, Дория обессиленно повалилась на землю. На полных мертвых губах Беллонды играла победная улыбка.

– Теперь ты не расстанешься с ней никогда, – сказала Мурбелла. – У Досточтимых Матрон всегда был обычай – продвигаться вверх с помощью убийства. Твое же поведение заставило тебя сделать это, принять ее память – это наказание в истинном духе Бинэ Гессерит.

Встав на колени, Дория с мукой в глазах смотрела на Командующую Мать. Она чувствовала себя извалявшейся в грязи и изнасилованной, ей хотелось извергнуть из себя непрошеную память, но это было совершенно невозможно.

– С этого момента ты – единственный директор по операциям со специей. Ты одна отвечаешь за активность песчаных червей, поэтому тебе придется отныне работать в два раза больше. Не разочаруй меня, как сегодня.

В сознании Дории зазвучал низкий голос соперницы, раздражающий и язвительный. Я знаю, что ты не хочешь выполнять мою работу, сказала Беллонда внутри нее, да у тебя нет и квалификации, чтобы ее делать. Тебе придется все время консультироваться со мной, и я не всегда буду вежливо с тобой разговаривать. Под сводами черепа Дории оглушительно загремел издевательский смех.

– Заткнись! – Дория злобно посмотрела на труп, лежавший у посадочной платформы орнитоптера.

Мурбелла сохранила хладнокровие.

– Надо было лучше работать раньше. Теперь тебе было бы легче. – Она с отвращением взглянула на кровь и труп. – Уберите весь этот хлам, а ты приготовь труп к погребению. Слушай Беллонду – она выскажет тебе свои желания.

Командующая Мать пошла прочь, оставив Дорию наедине с неразлучной теперь соперницей.

Надо всегда держать в полной готовности орудия любой стратегии. Страх и власть – должны быть наготове и остро отточены.

Вот и опять Уксталь оказался в лабораториях Бандалонга, терпя ежедневную изматывающую рутину. Уксталь стоял возле беременного аксолотлевого чана. Девятилетний мальчик смотрел на это чудо с большим интересом. Он был просто зачарован.

– Вот так родился и я?

– Не совсем. Так ты только рос.

– Отвратительно.

– Ты полагаешь, что это отвратительно? Тебе следовало бы посмотреть, как появляются на свет дети естественным путем. – Уксталь с трудом скрыл омерзение, какое испытывал, произнося эти слова.

В воздухе висел едкий запах химикатов, дезинфекции и корицы. Кожа чана едва заметно пульсировала. Уксталь находил это зрелище одновременно чарующим и отталкивающим. Он снова работал с аксолотлевыми чанами, выращивал следующего гхола для лицеделов – в любом случае он жил сейчас как настоящий тлейлаксу, говорящий на языке Бога, – то есть он был сейчас важной персоной! Это было нечто большее, чем изготовление свежего снадобья для этих ненасытных шлюх. Всего за два года усилий и подготовительной работы – и совершив несколько отнявших массу драгоценного времени ошибок – он смог изготовить следующего важного гхола, который будет извлечен из чана всего через месяц.

Тогда, быть может, его отпустят и оставят в покое. Но Уксталь сильно в этом сомневался. Хрон временами терял терпение, подозревая, что задержки в работе вызваны медлительностью и неспособностью Уксталя. Верховная Матрона Геллика, очевидно, была недовольна тем, что Уксталь отвлекается на производство гхола, но очередной аксолотлевый чан выделила без особых возражений и сердилась, пожалуй, только для виду. Интересно, чем она была обязана лицеделам, недоумевал Уксталь.

Осматривая чан в десятый раз в течение последнего часа, Уксталь читал показания приборов и данные лабораторных анализов. Ничего не оставалось – только ждать. Плод рос и развивался идеально, и Уксталь был вынужден признать, что и сам испытывает большое любопытство в отношении этого ребенка. Гхола Пола Атрейдеса… Муад'Диба… первого человека, который стал Квизац Хадерачем. Он воссоздал сначала Владимира Харконнена, теперь вот Муад'Диб. Что хотят лицеделы сделать с этими двумя людьми?

После возвращения с Дана с окровавленным ножом процесс выращивания желательного гхола оказался более длительным, чем рассчитывал Уксталь. После отключения нуль-энтропийного поля отыскание нужных жизнеспособных клеток не представляло никаких трудностей, но попытка имплантировать клетки в старый аксолотлевый чан оказались неудачными. Он попытался, таким образом, вырастить Пола Атрейдеса в том же чреве, что и Владимира Харконнена – в этом была бы определенная историческая ирония, но за чаном плохо следили все прошедшие годы, и плод был отторгнут. Потом чрево погибло. Какая расточительность, какая неоправданная халатность в отношении драгоценного женского материала!