Дмитрий Шилов - Дедагеймер

Взял листы, веревку, чернильницу, перо и болт.

Удобно сев и опершись голой спиной о ствол дерева, проделал болтом две дырочки в каждом листе, затем стянул их веревкой и завязал на два узла. Самодельная тетрадь готова.

«Создан новый предмет:

Самодельная тетрадь»

— Ну, я готов учится.

— Эммм… Можно было просто всю информацию потом узнать и уточнить у Конкланда или перечитать в Настройках в Справке…

— Не-не-не, Андрюха, мне так привычнее, по старинке. Оно, когда записываешь всё сам, лучше запоминается.

— Ну ладно.

— И сразу первый вопрос: мне чо, не надо тут спать?

— Ну, насколько я понял — да. Ты в коме, твое тело и так постоянно отдыхает. Насчет мозга не знаю, не изучал этот вопрос, но… Да! Тебе не надо спать. Радуйся. Теперь не нужно тратить время на сон.

— Ах ты ж… Обидно. Сейчас бы с таким удовольствием покемарил под этой яблонькой. Ладно, вопрос второй, теперь уже по делу: чо такое эмписи? Ты и Рорика этим матюком называл, и ту тварь с обвисшими сиськами, которая девчушкой раньше была. Объясняй.

— Не эмписи, а энписи — неигровой персонаж, то есть персонаж, который находится не под управлением какого-то игрока, а управляемый самой игрой, то есть компьютером.

— Ага. А как отличить игрока, и отэтого энписи?

— Легче всего по цвету имени над головой: у игроков они синие.

— О, так и запишем. Синие… Точно! У той прошмандовки было синие имя.

— У кого?

— Да у той лярвы, которая мои вещи себе захомутала… Значит, она была настоящим человеком. От курва! Так деда облапошить! Видит же, чо человек пожилой, доверчивый…

— Кстати, это не обязательно могла быть девушка.

— В смысле?

— Ну, в жизни она вполне может оказаться прыщавым подростком, либо престарелой извращенкой, либо одиноким студентом. Игрок может создать любого персонажа, любой расы, пола и возраста.

— Это чо получается… — меня бросило в холодный пот.

Та девка. С которой я проснулся с попойки. Каким цветом было ее имя? Раздери меня чумная крыса, не помню. Так! Живые люди — синие имена. Подчеркнуть! И быть с ними повнимательнее. А лучше вообще пока обходить десятой срамной дорогой.

— Так. Еще вопрос. Код. Вот ты частенько лепетал: код то, код сё, его кто-то поменял, и Рорик изменился. Объясняй, чо такое энтот код.

— Программный код. Хм. Как бы так понятнее объяснить. Вот ты в Бога веришь?

— Нет.

— Отлично. Тогда веришь в науку?

— Допустим.

— То есть знаешь что такое молекулы? ДНК? Что всё это содержит и передает информацию.

— Андрюха, синюшный ты негодяй без грамма совести, я ж не в каменном веке родился. Конечно знаю.

— Ну вот код — это примерно тоже самое…

***

Вопросов было еще много. Пояснений еще больше. Только когда я исписал половину листов мелкими буквами, и понял, что уже ничего не запоминаю, а лишь бездумно записываю, я отложил самодельную тетрадь.

— На сегодня пока хватит. А то мой застарелый мозг сейчас закипит. Буду просвещаться порциями.

— Без проблем, — ответил Андрюха и достал из кармана склянку со своей дрянью.

— Ну опять ты за своё, наркоша, хоть не части ты так.

— Это не наркотик!

— А что? Детская присыпка, чоб раздражение на руке не высыпало?

Ответа не было. Синюшный уже валялся на траве с закатанными глазами.

— Ах, мож и мне прибалдеть? — радостно спросил я сам у себя, припомнив об одной вкусняшке.

Подбежал к куче своих вещей, вытащил сумку и достал из нее коробку с подарком от внучка. Открыл крышку и улыбнулся. Заветный кусок торта был цел, невредим и даже не испортился. Его как будто только что отрезали и положили в коробку.

Я сделал первый укус. Как же приятно! Курага, орехи, сгущенка, пропитанные коржи… Всё это соединялось в симфонию сладкого вкуса и исчезало у меня в желудке. Второй укус. Воспоминания. Семья. Внучок. Дни рождения, посиделки в саду у костра. Третий укус. Неожиданная мысль, которая возбудила меня похлеще любой девы.

— Андрюха, чоб тебя малярийное комары сожрали, ты там уже оклемался?

— Что? — недовольно пробубнил синявый, вставая во весь рост.

— Хочешь кусочек?

— Нет.

— Ну и зря. Тогда скажи вот чо, а этот же кусок торта, специально создали для меня, так? Сомневаюсь, чо так совпало, чо мой любимый торт выпекают на постоянку именно в здешних пекарнях.

— Скорее всего, да.

— То есть ты мне можешь создать сейчас такой же кусок торта, только, допустим, с черносливом, так?

— Это очень сложный процесс, в том плане, что все новые предметы, которых нет в уже созданном каталоге, надо согласовывать со специальной комиссией, но в теории — да, я легко могу создать такой же кусок торта, но с черносливом.

— А если, скажем, этот кусок торта, нужен будет для задания, или точнее квеста, как ты его называешь… Более того, если эта сладость будет очень важной его частью?

— Ну, если это будет обоснованно и будет опираться на сюжет квеста — то это заметно облегчит процесс.

— Андрюха, срань ты наркоманская, кажется у меня есть сюжет для первого квеста, садись записывай!

— Но…

— Никаких “но”! Они хотят моих необычных и интересных историй, они их получат! — я довольно закинул остатки торта в рот и блаженно зачавкал от наслаждения.

Гавриил сложил крылья, сделал сальто и плавно приземлился на пологую крышу одного из жилых домов Освограда. Ему не хотелось привлекать особого внимания, по крайне мере, в этот раз. В Освограде полно новых игроков, которые еще мало всего видели в Мирантире, а рыцарь в доспехах, с крыльями, да еще и с таким именем, всегда будет вызывать нездоровый интерес у свежей крови. Поэтому выждав пару минут, чтобы даже те, кто с улицы заметил его приземление, забыли об этом, Гавриил спрыгнул с крыши и приземлился на брусчатку одной из многочисленных маленьких улочек города.

— Так, значит, где-то здесь я могу отыскать то, что недоступно жителям Мирантира, но доступно его гостям.

Ближайший к нему закоулок пустовал, следующие два тоже не могли похвастаться живностью, в них не обнаружилось ничего, кроме мусора и помоев. Но вот уже четвертый, с тупиковой каменной стеной, оказался именно тем, что искал обладатель крыльев.

— Да ладно, Николай Васильевич… Добро и зло, сразу моральный выбор? И причем очень явно. Ну что ж вы так сразу в лоб-то? — прокомментировал сам для себя Гавриил увиденную точку вхождения в квест, причем, скорее всего, единственную.

На брусчатке, облокотившись спиной о каменную стену, сидел кто-то средний между стандартным длинноухим худым эльфом и птицей, потому что вместо рук у него были ощипанные крылья. Славиний, как гласила надпись над его головой, закрывал лицо своими дистрофичными крыльями. Над ним нависал коренастый мужичок, голову которого вместо волос покрывал черепаший панцирь. Владимирог, как звали бугая, держал в руках увесистый нож с широким лезвием, и явно намеревался пустить его в ход.