Анни Кос - Нет места под звездами

Мейрам слушала молча, еще не до конца осознавая перемены, которые ее ожидают.

- Я могу предложить вам решение - жестокое и милосердное одновременно. В моих силах приготовить лекарство, которое заставит вас выбросить это дитя. Срок пока малый, угроза вашей жизни есть, но невысокая.

- Нет! - Мейрам ощутила, как холод и ужас сковал все ее нутро. - Не смейте говорить, даже думать о таком не смейте!

- Простите мою прямоту, - Шейба встал, на его лице застыла настоящая печаль. - Я знаю, что подобное решение нельзя принимать второпях, но времени на раздумья у вас нет. Как только я покину эту комнату, меня тут же проводят к сиятельному императору, чтобы я предоставил ему отчет о вашем состоянии. Увы, даже если я солгу, еще две, максимум три луны - и правда станет очевидна.

- Но ведь это убийство. Безвинного, нерожденного еще человека.

- Это сохранение жизни вам, его несчастной матери.

- Я не пойду на это никогда, слышите? Если брат прикажет убить это дитя, пусть убивает вместе со мной!

- Тише, - лекарь подошел вплотную и зажал ей рот рукой, - во имя всех стихий, не так громко!

Мейрам разрыдалась.

- Вы любили отца этого ребенка? - спросил он, поглаживая ее дрожащие плечи. - Напрасный вопрос, будь иначе, вы бы не стали рисковать собой. Уверены в том, что хотите малышу такой судьбы?

- Уверена, что своей рукой не оборву его жизнь ни за что на свете!

Лекарь глубоко вздохнул.

- Заставлять я не вправе. Но могу дать вам еще время подумать.

- Не о чем тут думать, - Мейрам смахнула слезы. - Ступайте к императору и расскажите ему правду.

Тяжелые размеренные шаги Мейрам услышала задолго до того, как Сабир появился в дверях комнаты. Она повернулась спиной ко входу, сжалась в комок на своем роскошном ложе и даже не пошевелилась, когда голос брата - сухой и полный вибрирующих ноток - коротко приказал:

- Все вон!

Служанки стайкой перепуганных пичуг сорвались с места и мгновенно покинули комнату. Император лично закрыл дверь, точнее захлопнул ее с оглушительным грохотом, а потом развернулся к сестре:

- Это правда?

Мейрам не отреагировала, прижимая к себе подушку, словно та могла защитить ее от ярости сиятельного. Сабир в два шага преодолел расстояние до кровати, в гневе схватил сестру за плечи, приподнял и встряхнул.

- Отвечай мне, когда я тебя спрашиваю! То, что сказал лекарь - правда?

- Да! - выкрикнула она отчаянно ему в лицо. - Правда! Да! Да! Да!

И тут же полетела обратно на кровать, отброшенная чуть ли не с презрением. Лицо сиятельного исказилось, на тонкие и привлекательные черты наложился отпечаток гнева и брезгливости. Он встал, отошел к окну, заложил руки за спину и поинтересовался обманчиво равнодушным голосом:

- Имя отца?

Мейрам молчала, закусив губы почти до крови.

- Я жду.

Тишина.

- Кто он? Не заставляй меня повторять каждый вопрос по нескольку раз, мое терпение не бесконечно, - он чуть повернулся к сестре и Мейрам с ужасом поняла, что брат сейчас балансирует на грани, за которой его стихии вырвутся на волю.

- Никто, - быстро отозвалась она. - Он - никто. Его имя тебе ни о чем не скажет. Кроме того, я не знаю, где он сейчас, и не уверена даже, что он жив.

- Хочешь сказать, что отдалась малознакомому человеку, который бросил тебя после одной ночи? - изогнул изящную бровь Сабир. - Я был лучшего мнения о твоих принципах. Знаешь, каждый раз, когда я надеюсь, что наконец понял тебя, ты преподносишь мне сюрпризы. И произошло это...?

- В конце лета.

- До или после смуты? - он развернулся и оперся бедрами о широкий подоконник, теперь его темные глаза пронизывали Мейрам насквозь.

- До, - чего ей стоило не дрогнуть под этим взглядом, одному небу ведомо.

- Он имел отношение к заговору? Подумай хорошо, прежде чем солгать.

- Никакого, - уже тверже ответила Мейрам, - клянусь стихиями. Просто человек, далекий от двора, но слишком очаровательный и уверенный в себе.

- Так рьяно его защищаешь, - император ей не верил и не скрывал этого. - Может, лучше спросить тебя по-другому? С господином главной тайной службы ты будешь более откровенна?

Мейрам не нашлась с ответом, только побледнела еще больше. Но император уже обуздал свой гнев и взял себя в руки.

- Ты же понимаешь, что теперь придется расплачиваться за эту слабость? Мы не в том положении, чтобы позволить сброду, который смеет называть себя знатью, опять судачить об императорской семье. Твое дитя не может принадлежать только тебе. Особенно если в нем пробудится дар четырех стихий.

- Так ты позволишь ему появиться на свет? - внезапная надежда зажглась в ее сердце и даже предала сил.

- А что прикажешь мне делать? Поступить по закону? Выставить на площади у позорного столба, рассказать всем о твоем падении и предать публичной порке? Не переживешь ее, слишком слабая, - в голосе императора вновь зазвенела злость. - Ты можешь еще мне понадобиться, а счастливое будущее этого ребенка станет залогом твоей покорности и верности. До тех пор, пока ты станешь выполнять мою волю, его жизни ничего не будет угрожать.

Мейрам сникла, откидываясь на подушки. Сабир заговорил вновь.

- Официально будет объявлено о попытке отравления. Быть может, я даже найду и накажу виновных в этом коварном преступлении. Вскоре ты уедешь домой, в свое имение, и пробудешь там до родов. Сиф Йонна выделит людей, чтобы охранять тебя и следить за каждым шагом, они же увезут дитя и передадут его на воспитание в надежные руки, - при этих словах Мейрам не удержалась и всхлипнула. Сабир подошел к ней, сел на край постели, коснулся ее плеча, провел рукой по волосам, в беспорядке рассыпавшимся по шелковому покрывалу. - А ты вернешься ко мне и будешь моей опорой и поддержкой. Верно, любимейшая сестра?

- Я смогу навещать ребенка?

- Время покажет, зависит от твоего поведения. И не советую пренебрегать моей милостью.

Император встал и направился к выходу, но оглянулся у самого порога.

- Не лей слезы понапрасну, в столь деликатном положении это вредно. В конце концов, вполне возможно, что в твоем чреве зреет будущее империи.

***

Все произошло в точности так, как сказал Сабир. Мейрам увидела своего ребенка лишь раз - сразу после родов. Мальчик: здоровый, красивый, светловолосый. В нем смешалось поровну от отца и матери. “Слава стихиям, - подумала она, - он не похож на моего брата. Быть может никто и не узнает.”

- Саад, - тихо прошептала она, целуя крохотное, сморщенное, красноватое еще личико. - Я нарекаю тебя именем Саад.

Мейрам никому не позволила забрать ребенка, укачала его на руках, а потом, положила около себя. Она знала, что малыша тотчас унесут тотчас, как она заснет. У них двоих был только этот крохотный кусочек счастья, эти драгоценные минуты вместе. Наперекор огромной усталости она продержалась несколько часов, стараясь зафиксировать в памяти черты его лица, едва заметные особенности, каждую незначительную деталь. “Небо знает, когда я увижу тебя снова, - думала она засыпая. - Но теперь я узнаю тебя, что бы ни произошло. И ты помни меня. Однажды я вернусь за тобой.”