Иван Шаман - Валор 6 [СИ]

Высекая искры когтями на ботинках, противник несся прямо на меня, не давая перевести дух, но в последнее мгновение резко набрал высоту, со скрежетом обрушив свой меч на мою страховку. Будь она обычным канатом — лететь бы мне вниз, но по старой памяти в нее были вплетены стальные нити, а я, поняв замысел ректора, сам прыгнул вперед, ослабляя натяжение.

— Хватит бегать, щенок! — взорвался не произнесший с начала схватки ни слова Гуй Шен, и я увидел ярость, которой горели его фиолетовые глаза. Он хотел применить Юань-ци, но я для него не существовал. Ровно до этого момента. Пора!

Клинки встретились, и в это мгновение я снял блокировку, высвобождая всю скопленную за ночь Юань-ци. Эликсиры, направленная медитация, активное ядро — все это работало лишь на одну цель — накопить как можно больше ментальной энергии. Взрыв, созданный моим разумом, обрушился на органы чувств всех окружающих. Зрачки ректора расширились и тут же померкли, и оглушенный, ослепленный и потерявший чувство вкуса враг рухнул вниз.

Шанс, единственный, тот, на который я поставил жизнь. Сейчас только чистые носители Чжен-ци, без намека на Кровь и Душу, могли наблюдать за нашим поединком. И эльфы подались вперед, глядя, как я с хрустом всаживаю жало глефы в его грудь. Пластины брони легко ломались, рассыпаясь, но движение оказалось недостаточно быстрым, и, войдя в тело на несколько сантиметров, жало не достало до сердца. На чистых рефлексах Гуй Шен отпрыгнул, и в то же мгновение на меня обрушилась тьма.

Сила его Юань-ци, мастерство использования и скорость, с которой он сориентировался в произошедшем — не имели никаких границ и были несравнимы со всем, что я видел до этого. Гуй Шен был не просто мастером своего Пути, отказавшимся от остальных — он был владыкой , способным менять реальность по собственному усмотрению.

Резкое головокружение, верх и низ поменялись местами, я не чувствовал направления или оружия в руках. Я сопротивлялся изо всех сил, но даже боевая медитация оказалась не способна развеять окруживший меня сумрак. Я прыгнул, считая секунды до падения, и откатился в сторону. Я не видел и не слышал ничего вокруг, даже запахи утонули в небытии. Враг мог быть где угодно, но сдаваться мне было еще рано, ведь я прекрасно знал свое тело.

Ударить по поясу кулаком. Кровь из глиняной склянки красным пятном была мне видна даже в этой искусственной тьме, ведь она моя. Я обмакнул в нее свернутый трос, прыгнул в сторону, от возможного удара противника, и вот уже тонкая бархатная пелена застила все вокруг. Кровь повисла в воздухе, медленно оседая, и теперь я почувствую любое движение в радиусе пяти метров.

Шаг! Вижу!

Не выходя из центра кровавого облака, я ударил скопленным запасом, одним пучком игл, а затем — сразу поднял волну.

Враг быстр, его движения молниеносны, но даже он не может прыгнуть на пять метров, не поколебав воздух. Черная точка — и я подставил оружие под удар, не зная его плоскости и лишь надеясь, что направление совпадает. В руках отдалось болью, но, раскручивая оружие над головой, я уже понял — возможности для контратаки не будет.

Он уже ушел из моих сетей, но сделал одну крошечную ошибку. В порыве самоуверенности оставил меня в живых. Этот удар, эта боль вернули мне часть чувств, а возможно, это Гуй Шен, глумясь, убрал завесу только для того, чтобы я увидел, как стою на одном колене, а он, что-то хвастливо говоря толпе, указывает на меня мечом и обходит по кругу.

Нет. Нельзя. Это провокация, понятная даже ребенку. Пусть мелет что угодно. Еще один удар локтем — и кровь потоком полилась в глефу, только для того, чтобы, раскрутив ее над головой, я образовал облако. Оно проживет всего несколько минут, но у меня были еще две склянки. Пусть время дуэли не ограничено, но даже у тифлинга должна закончиться победная речь. Рано или поздно — он атакует. И толпе уже скоро должно надоесть его бахвальство и поучения.

Не смотреть на него. Это может быть лишь иллюзия, одна из тысяч. Враг может быть где угодно. И я сел в медитацию, не выпуская оружия из рук. Я и мои дайнтяни неразрывны. Моя кровь — такая же часть тела, как пальцы или кожа. И при этом она гораздо глубже, роднее и завязана на ядро Сюэ-ци. Я ощущал пространство, каждое дуновение ветерка, каждое движение, сидя в центре большой паутины, словно паук.

Вспышка. Что-то стукнулось о землю в нескольких метрах. Камень или нога? Облако еще оставалось недвижимо, и я сидел, до хруста в суставах сжимая глефу. Он придет. Через несколько минут или секунд. Придет, когда посчитает, что достаточно поглумился. Я вытолкнул его давление из своей головы, отказавшись от таких сложных процессов, как слух и нюх, и сконцентрировался на зрении. Я выгнал из себя чужеродные приказы и давление, восстанавливая врезавшееся в память утреннее состояние. Еще несколько минут — и я полностью восстановлюсь. И это произойдет раньше, чем кровь осядет.

Гуй Шен понял, что происходит, или почувствовал, но вихрь ворвался в границы очерченного круга, и, вместо того чтобы обороняться, я вновь побежал, отдавая всей крови один-единственный приказ — в центр! Мгновение, и наши орудия столкнулись в воздухе. Я не услышал звона, но почувствовал хлесткость удара. Кровавое ускорение !

Ректор не успел отпрыгнуть, и клинок глефы срезал часть пластин, рядом с прошлым ранением. Я не дал ему отступить ни на шаг. Я рвался в бой, наплевав на собственную броню и раны, раз за разом оставляя все более глубокие порезы, расчищая путь для своего жала. Удар — и меня снесло в сторону. Мощь противника нельзя недооценивать, но даже у нее есть пределы.

Взрыв! Новое облако окутало врага, он закружился, пытаясь разогнать субстанцию, но вместо этого лишь сцентрировал мой прицел в интерфейсе.

Сжать! Тысячи игл, как на теле Гуй Шена, так и вокруг него, устремились к центру, находя даже самые крохотные зазоры между пластинами брони. Сейчас.

Я бросился в атаку, угадывая взмахи врага по крови, оставшейся на его рукавах. Движения ректора были теперь уже совсем не такими ловкими — попробуй быстро двигаться, когда у тебя в сухожилиях и суставах торчат кристаллические иглы! Теперь мы сражались почти на равных. Ослепший и оглохший я против раненого, которому каждое движение дается с трудом.

Глубже! Несколько игл все еще повиновались моим приказам, и я заставил их погружаться в тело врага.

Удар меча почти застал меня врасплох: я слишком сконцентрировался на Сюэ-ци — и он срезал у меня с груди несколько пластин, почти коснувшись тела. И в то же время моей крови удалось добраться до первого важного центра — виска ректора.

Адская боль, выплескиваемая Гуй Шеном, заставила меня содрогнуться. Но она же прервала технику контроля, и на секунду я увидел, услышал и почувствовал мир таким, каков он есть. Глефа вонзилась в разбитую броню, погрузившись до середины лезвия.