Константин Назимов - Мятеж в империи [СИ]

Огромный бальный зал, со столами и уставленной на них снедью, тихо играют музыканты, а присутствующие смотрят на меня и хозяина особняка. Дамы в праздничных платьях, господа в строгих костюмах и парадных мундирах. На вскидку тут человек сто и на этом празднике стою я в дверях, в грязной шинели и с засохшей глиной на сапогах.

— Дамы и господа! Наместник Урала, Иван Макарович Чурков! — вышел и громогласно объявил губернатор.

Шепоток пробежался по гостям Сергея Дмитриевича, какой-то офицер, а может студент крикнул: «Браво» и «Виват». С чего это меня тут так встречают – непонятно. В империи беда, а тут бал! Обматерить бы всех да нельзя, сделал несколько движений головой, напоминающие знаки приветствия, а потом обратился к владельцу дома:

— Гм, князь, вы меня простите великодушно, но хотелось бы хоть немного себя в порядок с дороги привести, — намекнул Горчакову. — И нам бы следовало переговорить и новостями обменяться.

— Как прикажете, ваше высокопревосходительство, — чуть склонил тот голову. — Надеюсь, вы все же окажете честь собравшимся своим присутствием.

— Данный прием из-за моей скромной персоны? — удивленно уточнил я.

— Ой, не стоит прибедняться, — улыбнулся Сергей Дмитриевич. — Вы очень значимая фигура и, знай я точно, что вы прибудете, то оказал бы вам подобающие почести.

Князь передо мной заискивает? Да ну нафиг! Самое интересное, что он говорит совершенно серьезно, в его словах нет фальши.

— Сейчас не время говорить о почестях, — поморщился я. — Сергей Дмитриевич, пока к нам еще никто не решился подойти, предлагаю коротко переговорить, а потом уже и присоединиться к данному обществу.

— Да, виноват, хотел вас как можно быстрее представить дамам и господам. О вас такие слухи ходят, что многие желают лично засвидетельствовать свое почтение, — сказал князь и указал в сторону коридора: — Прошу, гостевые комнаты в моем доме всегда к вашим услугам.

Мы прошли на третий этаж, к нам присоединился Анзор и шепнул, что наши господа-офицеры уже приводят себя в порядок в гостевом доме. Князь сказал, что пришлет пару слуг, а когда я буду готов, то он с радостью переговорит со мной.

— Мне потребуется минут пятнадцать, — заявил я. — Умыться и почиститься надо. Где мне вас отыскать? Дом у вас очень красивый и величественный, боюсь, как бы не заблудиться.

— Мой камердинер будет ожидать вас у двери, Лаврентий его зовут, он покажет, где буду находиться, — сказал князь и вопросительно посмотрел на Анзора.

— Это мой друг и советник, — сказал я, а потом представил своего начальника по безопасности.

Князь о Анзоре явно что-то знает, однако, раскланялся с ним вежливо и попытался скрыть удивление. После того, как Горчаков нас оставил одних, я первым делом прошел в ванну и умылся, кое-как привел в порядок одежду и побрился. Как ни крути, а положение обязывает. Даже мысль пришла, что стоит бороду отпустить, тогда никто ничего про мой внешний вид не подумает.

Выйдя из ванной, я с удивлением обнаружил двух хорошеньких горничных, которые с моим другом напропалую флиртуют и даже не думают краснеть от его прозрачных намеков.

— Барышни, оставьте нас одних, — вежливо попросил я.

— Ой, — прикрыла одна ладошкой рот и в немом восхищении на меня уставилась.

— Ваше высокопревосходительство, позвольте ваши сапоги, — заявила другая горничная, которая явно побойчее. — Их следует почистить.

Девушка, не дожидаясь ответа, опустилась на колени и обхватила голенище на моей ноге. Сделала это так сноровисто, что Анзор только губами причмокнул. В первый момент я не понял из-за чего у друга такие эмоции, но потом увидел в отражении шкафа отставленную в сторону моего советника задницу горничной и задравшееся платье, открывающее стройные ножки.

— Сам сниму, — буркнул я.

Горничная распрямилась, а на лице Анзора скользнуло разочарование. Вот же ловелас чертов! Девушки удалились и я, босиком, прошлепал к окну и закурил, покосившись на телефонный аппарат. Попытаться созвониться с кем-то из столицы? Подслушивать никто в доме и не подумает, если только какой-нибудь любопытной слуга, дамам до деловых переговоров дела нет, а господа до такого не опустятся, кодекс чести не позволит. Впрочем, все ли тут таких взглядов – понятия не имею, случается, что за внешним блеском нутро гнилое.

— Иван, какие дашь распоряжения? — спросил меня Анзор.

— У нас мало времени, двигаемся с опозданием, но придется потратить пару часов, чтобы ответить на вопросы губернатора и его гостей, — поморщился я. — Слушай, как думаешь, нам дальше на машинах продвигаться или попытаться на поезде догнать эшелон?

— Честно говоря, хоть в купе и комфортнее, но машина нам дает возможность маневра. Кстати, не так мы сильно и отстали, наш состав всего два часа назад Вятку покинул. Какие-то согласования требовались с продвижением по железной дороге, — ответил советник.

— Как узнал? — поинтересовался я.

— Пару вопросов задал охране князя, те не сочли нужным данную информацию скрывать, — ответил Анзор.

Я сел в кресло и прикрыл глаза, в столице мятеж, неизвестно как там и что, а подданные императрицы закатывают приемы. Как так-то? Неужели все считают, что ничего страшного и опасного не происходит и революционеры ничего из себя не представляют? Идиотизм какой-то! Скорее всего, примерно так и произошло в моем мире, когда до последнего момента никто не верил, что устои уже поменялись. Так и здесь я вижу безмятежные лица, веселье и смех, ну, чуточку озабоченности, что где-то далеко идет сражение не на жизнь, а на смерть. К этому невозможно привыкнуть, а изменить ничего нельзя. Пока каждый житель империи не поймет, что это касается и его, то он не пошевелится. Убеждать всех и вся? Можно, но для этого следует привлекать прессу. Кстати, а почему бы и нет?

— Анзор, а не дать ли нам с тобой пресс-конференцию? — не открывая глаз, спросил я своего советника.

— Пресс – чего? — переспросил меня Анзор.

— Организовать встречу с местными журналистами, дать ответы на их вопросы и самому высказаться о происходящем, — пояснил я, обдумывая данную мысль.

— Переврать могут, — осторожно заметил друг. — Не забывай, мы не в Екатеринбурге, где борзописцы знают, что огребут по самое, не балуйся, если хрень всякую опубликуют.

— И тем не менее, стоит рискнуть, — встал я и поморщился, не привык босым расхаживать, сапоги за последнее время чуть ли не стали частью меня самого.

Обувку мне вернули, начищенную так, что можно смотреться словно в зеркало. Горничная поведала, что относила их обувщику и тот еще каблуки поменял.

— Спасибо, красавица, — поблагодарил я. — Как тебя зовут-то?