Александр Коротков - Дикарь

Помня, что из себя представляют карфагеняне, я заранее подготовил ответ:

— Мы хотим найти в вашем славном городе работу. Возможно, кому то из почтенных торговцев понадобятся охранники или воины.

— Конкуренты, значит, — хмыкнул старший, потерев шрам на подбородке. Непонятную фразу про конкурентов я решил не уточнять. — Извини, парень, но на воина похож только ты. Две бабы с тобой потянут разве что на полковых шлюх. Ну а пацан может с поручениями бегать.

Его товарищи заржали, словно услышали отличную шутку.

— Впрочем, дело твое, — продолжил старший, когда смех поутих. — платите по три денария с носа и милости просим.

Я скрежетнул зубами, но полез в кошелек. Спорить бесполезно, тогда он просто еще поднимет плату. Пришлось расстаться больше чем с половиной имеющейся наличности.

— Ну вот теперь милости просим! — Старший лихо спрятал монеты в кармане, что-то показал в сторону ворот и направился к только что появившемуся из портала богато одетому смуглому старику в сопровождении двух огромных, черных как смоль негров.

Вблизи ворота поразили своим величием. Высокие, в три человеческих роста, массивные, обитые железом. Не могу представить таран, который смог бы их пробить. Впрочем, у римлян будет свое мнение на этот счет.

Два стражника на воротах, вооруженные так же, как и встречающие на дорожном камне, с интересом наблюдали за нашим приближением, но тут скорее сыграло роль то, что смотреть больше было не на что.

— А не подскажете, любезные, где здесь можно найти работу?

«Любезные» откровенно скучали, поэтому искренне обрадовались возможности поболтать.

— Можешь обратиться в здание совета, парень. Торгаши любят нанимать себе на службу людей, знающих, как обращаться с оружием. Сами-то они давно позабыли, как это делается, ну, кроме Священного отряда. Твои жгучие спутницы могут податься в театр. Там любят смазливые мордашки. Если вдруг надумают — пришли весточку, хочу глянуть на их представление хоть одним глазком. — говоривший весело подмигнул мне.

Его товарищ не собирался оставаться в стороне и добавил:

— Ну ты их еще к суффету отправь, Амусин. Скажешь тоже, в совет обратиться. Иди на рыночную площадь, парень. Там всегда кто-то кого-то ищет, для той или иной работы. Я слышал, что торговец шелком по имени Ганнон ищет того, кто сможет выполнить для него поручение. Но иберы и нумидийцы ему почему-то не подходят. В общем, походи, поспрашивай.

Я поблагодарил оказавшихся столь приветливыми стражников ворот и шагнул в открытую высокую, в два человеческих роста, дверь.

Глядя на величественную неприступную цитадель, возвышающуюся над остальным городом, я с удивлением понял, что отчасти даже благодарен Эн-Зану. Каким еще образом я смог бы посетить один из величайших античных городов Средиземноморья?

А еще я очень надеялся, что хотя бы из этого города не придется бежать сломя голову. А то хреновое у меня какое-то путешествие получается…

Римский ланиста Кантидий со своего места в ложе амфитеатра Марсового поля уже час наблюдал за проходящими на арене. Успели пройти поединки двух бестиариев, которые были предсказуемо растерзаны голодными тиграми, а также бой мурмиллона против гопломаха, в котором вооруженный коротким мечом мурмиллон смог сломать копье противника. Толпа черни сегодня прибывала в кровожадном настроении, поэтому побежденный в конечном итоге оказался пронзенным от шеи до сердца. Ну, туда ему и дорога. Еще на тренировках Кантидий понял, что долго ему не протянуть. Слишком мало опыта.

Теперь же ланиста с нетерпением ждал завершающего боя. Три дня назад к нему в людус заявился неизвестный римлянин и заявил о своем желании участвовать в боях в качестве димахера. Довольно редкий тип гладиатора, надо сказать. Мало кто умеет сносно обращаться с двумя клинками, намеренно отказываясь от возможности использовать щит.

Кантидий, несмотря на удивление, согласился выпустить новичка на арену. Если его убьют, то дурак будет сам виноват и своей смертью потешит толпу. Однако что-то подсказывало опытному ланисте, что новичок прекрасно отдает себе отчет, что делает.

Так и оказалось. Неизветный продемонстрировал недюжинную силу и сноровку и в первом же бою показал удивительные навыки, за минуту распотрошив выставленного против него фракийца. Зрители хоть и оказались недовольны скоротечностью боя, но по достоинству оценили умения новичка и хотели снова его увидеть.

В следующем поединке Кантидий выставил против новичка двух опытных провокаторов. С ними воин, котором благоволил сам Марс, не иначе, провозился чуть дольше пяти минут. Парные фалькаты в его руках превращались в размытое стальное смертоносное облако и за все время поединка противники смогли достать его лишь дважды, чего явно недостаточно, чтобы убить подобного воина.

И теперь, особо не прислушиваясь к беснующейся и свистящей толпе, Кантидий лихорадочно размышлял, сможет ли новичок, которого распорядитель объявлял странным именем Фалмек, что-либо противопоставить трем опытнейшим рудиариям. Бывшие гладиаторы, своим умением заслужившие себе свободу, даже в одиночку были грозными противниками, а уж втроем… Да вместе с ними можно набеги на галльские города устраивать!

Рудиарии, к слову, уже вышли на арену, поприветствовали толпу и со спокойствием, присущим опытным ветеранам, ожидали противника. Двое вооружились подобно мурмиллонам, но в отличие от рядовых бойцов, не побрезговали кирасами. Вообще, надевать защиту на арене было не принято, но этим бойцам были позволены некоторые исключения. Третий же вышел на бой в качестве ретиария. Обнаженный по пояс, вооруженный трезубцем и сеткой со свинцовыми грузиками.

Кантидий примерно представлял, как будет протекать бой. Двое защищенных мечников свяжут противника боем, взяв в клещи. В подобном положении у Фалмека не останется времени следить за «сеточником», который обязательно подгадает момент и спеленает выскочку, словно строптивого коня. И дальше его судьба будет решена. Кантидий уже решил для себя, что прикажет убить новичка, даже если это вызовет гнев толпы. Да, он дает отличное представление, завоевал любовь зрителей, но уж больно опасен. Уже успел отправить в Элизий трех отличных бойцов, и отправит много больше, если дать ему шанс разгуляться. Ланиста отлично видел, что Фалмек испытывает удовольствие от убийства, с каждым разом словно становясь сильнее.

Наконец, из подтрибунного помещения появился сам Фалмек, вызвав бурю оваций и восторга на трибунах. Чернь неистовствовала, словно увидела живого бога. Ланиста хмыкнул. Через неделю они его забудут. Не в первый раз.